Эти сочинения отмечают демократическое направление в монгольской литературе XIII–XIV вв.[623]. В «Повести о мальчике-сироте» главный герой поэмы выходит победителем в споре со знаменитыми урлюками Чингис-хана. Судьба матери и сына, о которых повествуется в «Золотоордынской берестяной грамоте», показывает, какие страдания выпали на долю аратов в результате захватнических войн монгольских завоевателей. Так в средневековой монгольской литературе появились социальные мотивы, которые отразили антагонизм двух классов — феодалов и аратов[624]. Зарождение двух направлений явилось крупным событием в истории монгольской литературы.

Выдающаяся роль в истории монгольской литературы XIV в. принадлежит талантливому поэту и крупному филологу Чойджи-Одсэру, который перевел на монгольский язык целый ряд древних индийских сочинений. Из его оригинальных работ и переводов сохранились «Бодхичарьяватара»[625], «Панчаракша»[626] и др. Хотя в произведениях Чойджи-Одсэра сказывается сильное влияние буддизма, они входят в число редких памятников монгольской поэзии и монгольского языка XIV в.

Художественные, исторические и философские произведения и теологическая литература в большом количестве переводились на монгольский с санскрита, китайского, тибетского, персидского и других языков. Это оказало весьма благотворнее влияние на развитие монгольской литературы. Знаменитый индийский сборник «Панчатантра» («Рассказы о Кдлиле и Дим-не») частично был переведен с персидского на монгольский персидским ученым Ифтихаром Эддин Мухамедом еще в середине XIII в.[627]. Этот ученый был приглашен в Каракорум Огодэй-хаганом в качестве учителя старшего сына Толуя Монкэ. Он давал читать своему ученику переведенные им на монгольский рассказы из «Панчатантры».

На монгольский были переведены многие китайские труды. Здесь можно упомянуть «Цзы-чжи тун-цзянь» («Всеобщее зерцало, помогающее управлению»)[628], «Сяо-цзин» («Книга о сыновнем почтении»)[629], «Да-сюэ» («Великое учение»)[630] и др. Видному монгольскому ученому Бул-Тэмуру принадлежит немало переводов этих трудов. В частности, «Сяо-цзин», возможно, была переведена этим ученым в 1307 г. В тот период создавались специальные училища, называвшиеся мусульманскими, где монголам преподавали арабский язык. Кроме того, особо готовились переводчики китайского, тибетского и санскритского языков. Наличие подготовленных переводчиков давало возможность переводить иностранные книги и другие материалы.

Под влиянием буддизма на монгольский язык была переведена с тибетского и санскрита монгольскими учеными большая буддийская литература. Немного ее образцов дошло до наших дней. Из них ныне найдены знаменитое произведение буддийской философии «Бодхичарьяватара», «Панчаракша» в переводе с санскрита Чойджи-Одсэра, «Сутра золотого блеска»[631] в переводе с тибетского Шераб-сэнгэ и «Сутра о Большой Медведице»[632] в переводе 1330 г. с уйгурского Алин-Тэмура, а также известное поэтическое произведение Сакья-пандиты Гунгалжалцана «Субхашитаратнанидхи»[633] в переводе с тибетского Сономгары и др.

Переводы из индийской литературы, получившие распространение среди монголов в XIII–XIV вв., оставили заметный след: в монгольской литературе того времени. В идейном отношении влияние буддизма на литературное творчество монголов оказалось преобладающим, что касается формы, то здесь предпочтение было отдано тибетским и индийским литературным тенденциям. В частности, в то время в чисто монгольской фольклорной традиции наступил, застой, и произведения устного народного творчества монголов по форме в какой-то мере начали смешиваться с литературными памятниками других стран.

В ту эпоху было написано значительное число прозаических и поэтических произведений по индо-тибетским литературным и поэтическим канонам. Например, Чойджи-Одсэр создал «12 деяний Будды» в форме джатаки древнеиндийских писателей. Его «Ода Махагали» написана в соответствии с традицией индийской поэзии воспевания подвигов различных героев и богов. Некоторые произведения, переведенные на тибетский язык с санскритского при активном участии сакья-пандитов Гунгаджалцана и Пагба-ламы, которые были духовными наставниками монгольских хаганов, распространялись среди монголов в устной или письменной форме и в дальнейшем оказали влияние на развитие монгольской литературы, особенно поэзии[634].

Песенное творчество и музыка получили широкое развитие у монголов. Монгольские песни и мелодии распространялись и в других странах. Источники того времени отмечают, что Хубилай-хаган всегда путешествовал в сопровождении певцов, музыкантов и танцоров. В пров. Юньнань до сих пор работает группа музыкальной самодеятельности, придерживающаяся традиции монголов эпохи Юань[635].

Ученый КНР Чжоу Илянь пишет о влиянии монгольской культуры XIII–XIV вв. на Китай: «Помимо различных видов пищи и питья, предметов утвари, а также музыкальных инструментов, проникших в повседневную жизнь, культуру и искусство Китая из Монголии, очевидно влияние соответствующих монгольских форм на узоры в одежде китайцев»[636].

В Китае много исторических памятников, созданных монголами или с их участием. Например, можно упомянуть субурганы и буддийские храмы в Пекине и других городах, фрески в пещерах около Ханчжоу, выбитые лично монгольским нояном Тогус-Тэмуром или выполненные по его приказу, некоторые из турфанских письменных памятников, стела в Юньнани, отдельные надписи на дуньхуанских скалах, большая и малая надписи на воротах Цзюйюнгуаня и многие другие.

Однако до сих пор надписи не опубликованы, не проведено исследование, в котором бы определялась их действительная ценность. Более того, к великому сожалению, разрушена значительная часть этих исторических памятников. В период так называемой культурной революции была стерта большая часть надписей, высеченных Тогус-Тэмуром в пещерах Ханчжоу. Хунвэйбинами уничтожены скульптура лежащего Будды, созданная по повелению Тэмур-хагана, скульптурные изображения монгольских героев около гробницы Елюй Чуцая, некоторые юньнаньские надписи, высеченные на камне, и многие другие монгольские памятники XIII–XIV вв. Таким образом, вследствие перемещения политического центра Монголии в чужую страну в связи с созданием империи Юань много талантливых монгольских ученых, художников, литераторов рассеялись по покоренным странам. Развитие культуры в самой стране пошло на убыль, особенно из-за частых внешних войн. Монгольские завоеватели приносили очень мало из культуры развитых стран, попусту растрачивали материальные и духовные ценности культуры своего народа.

Правы авторы первого тома «Истории МНР», которые делают вывод, что монгольские завоеватели XIII–XIV вв., захватившие много чужих стран военной силой, в конечном счете были покорены силой древних культур этих стран.

В XIII–XIV вв. в Монголию проникли буддизм, ислам, даосизм и христианство. Хубилай-хаган посылал письма Папе Римскому с просьбой направить к нему сотни католических монахов из далеких краев Запада. Прежде всего он намеревался использовать этих католиков на государственной службе, чтобы укрепить свое господство в Китае. Кроме того, ему нужны были знания в области западной техники, которыми обладали европейские монахи.