В устных народных преданиях встречаются интересные сообщения о происхождении Шанду. Южномонгольская легенда гласит: «Однажды в древности Хубилай-хаган со своими войсками гнал зверя по реке Шанду в Желтой степи. Когда он собрался было переправиться через Шанду, она вдруг разлилась бурными волнами. Хубилай-хаган разгневался и сказал: "Какая ты глупая, Шанду! Высушим тебя, чтобы у тебя не было и желтой воды!" Хубилай повернул обратно и приказал шаманам и шаманкам обратиться к духам и высушить реку. Они погадали и сказали ему: "То было не плохим, а хорошим предзнаменованием. Вам суждено долго сидеть на хаганском престоле. Там же, где разлилась река, совершите жертвоприношения и назовите ставку свою Шанду!" Предание говорит, что так возник город Шанду».

Хотя это была одна из легенд, сложенных народом, но из нее ясно, что Шанду был назван по гидрониму.

На самом деле действительная причина переименования Кайпина в Шанду, возможно, заключается в убеждении монголов в том, что было необходимо сменить название Кайпин, данное китайским чиновником, на свое, монгольское. Они стали именовать город по названию реки, протекающей вблизи.

Шанду, который был летней резиденцией монгольских хаганов, с его прекрасной речной долиной и Желтой степью, заволакивающейся палевыми отблесками, в исторических сочинениях характеризуется как «красивый город с прелестными женщинами и ароматными винами».

В Шанду было развито кожевенное производство и существовал большой рынок для меновой торговли. В некоторых исторических источниках отмечается, что в Шанду помимо рынка, где торговали лошадьми, крупным рогатым скотом, существовал еще и невольничий рынок, где продавали рабов, служанок, крепостных[128].

Несмотря на то что Шанду получал всевозможную поддержку правителей династии Юань и становился крупным городом, он вряд ли превосходил Каракорум, вряд ли так же прославился и пользовался популярностью среди монголов. Но тем не менее в тот период он был вторым крупным городом после Каракорума. Из сказанного выше очевидно, что Хубилай очень ловко и последовательно осуществлял свой план переноса столицы Монголии в другое место. Сначала, в 1260 г., он перевел столицу Монголии из Каракорума в Кайпин, а затем, в 1264 г., перенес ее из Кайпина в Яньцзин (Пекин).

При Хубилай-хагане в 1264–1270 гг. рядом со столицей чжурчжэньского государства Цзинь в Северном Китае Яньцзином (Пекином) производились работы по строительству еще одного совершенно нового города. В 1271 г. после тщательного осмотра вновь построенного города было найдено, что он удовлетворяет всем условиям, необходимым для великой столицы империи Юань, и было решено подобрать ему название. В 3-ю луну 1272 г. Хубилай-хаган издал указ именовать новый город по-монгольски Ханбалгасун (Хаганский город) или Йэкэ нийслэл (Великая столица)[129].

Название «Йэкэ нийслэл» было переведено на китайский как «Дай-ду» — «Великая столица». Работы по ее расширению были начаты в конце 1283 г. или в начале 1284.г. и были закончены полностью в 1292 г.[130]. В период правления Гэгэн-хагана (1323 г.) в Ханбалгасуне были построены новые дворцы и усадьбы[131].

В 1359 г. все 11 ворот города были по приказу Тогон-Тэмура выкрашены заново и на них нанесен новый орнамент[132]. По завершении строительных работ Ханбалгасун имел 60 с лишним ли[133] в окружности и 11 больших ворот[134]. Центральная часть города, застроенная дворцами, составляла 9 с лишним ли в окружности, 410 шагов с востока на запад и 615 шагов с севера на юг[135].

Таким образом, хотя войска Хубилая и разрушили Яньцзин, или Чжунду — столицу государства Цзинь, но рядом с ним монголы возвели новый город — Ханбалгасун, который со временем стал частью Пекина. До последнего времени в Пекине сохранялось много памятников времен Юань.

Когда монгольские феодалы во главе с Хубилаем перенесли столицу Монголии в Китай, они преследовали особые политические и экономические цели, ставя перед собой задачу оккупировать Китай, а затем захватить Японию, Вьетнам, Индию, Индонезию и другие страны Восточной и Юго-Восточной Азии. Вместе с тем, возможно, монгольские завоеватели после покорения всего Китая исходили также из потребности более эффективно управлять страной с обширной территорией и многочисленным населением. Однако в конечном счете это оказало весьма отрицательное влияние на политическое и экономическое развитие Монголии.

Хотя после того как династия Юань сделала своим центром Пекин, а Каракорум перестал быть столицей империи, он по-прежнему оставался центром, притягивающим помыслы монголов.

После узурпации хаганского престола и победы над Ариг-Богом Хубилай приступил к завоеванию южных районов Китая, остававшихся еще не покоренными. Осуществляя управление из центра в Китае, он мог уделять внимание укреплению всей монгольской империи. Хубилай-хаган руководствовался политикой привлечения на свою сторону влиятельных представителей господствующих классов Китая, чтобы захватить в свои руки политическую власть в стране (управлять Китаем китайскими методами). Выше упоминалось, что по этой причине еще задолго до восшествия на хаганский престол Хубилай приглашал на службу китайских чиновников и литераторов.

При Хубилае структура центральных и местных государственных учреждений преобразовывалась по старым китайским образцам и в административные органы назначались китайские чиновники. Учение Конфуция поддерживалось монгольским хаганом по всей стране и было использовано для управления страной.

Согласно традиции китайских императоров устанавливалось название годов правления хагана. С 1260 г., когда Хубилай начал править страной, годы исчислялись под названием Чжун-тун, а с 1265 г., когда закончилась борьба с Ариг-Богом, было принято название годов правления Чжи-юань. С этого времени Хубилай стал рассматривать себя законным преемником монгольского великого хана, управляющим всей мировой империей Чингис-хана, включая Китай[136].

Большинство ученых полагают, что Хубилай-хаган в 1271 г. дал династии название Юань в подражание прежним китайским династиям. По китайской традиции, когда какая-либо династия гибла и устанавливалась другая, последней непременно присваивалось новое название, имевшее определенный смысл. Поэтому слово «Юань», как считается, было взято из выражения «да-цзай цянь-юань» («очень длительные спокойствие и мир»), содержащегося в «Ши цзин» («Книге песен»). Но это, на наш взгляд, едва ли можно считать точно доказанным.

«Юань» — китайское слово, имеющее значение «начало», «исконный», «коренной» и т. д. Государство Юань создали монголы, и есть основание говорить, что они же, возможно, и дали ему название. Поэтому вполне вероятно, что монгольское «Иджагур-ун улус» («коренное государство») было переведено по-китайски как «Юань» («коренной»).

При формировании административной структуры империи Юань была взята за основу докладная записка китайского чиновника Хао Цзина «Ли чжэн и» («Предположения о создании системы управления»)[137]. Когда Хубилай-хаган поставил записку на обсуждение на совещании монгольских ноянов, то, как передают источники, часть ноянов во главе с полководцем Баяном выдвинули сильные возражения против нее. Но Хубилай-хаган, лично оказав давление на противников, принял в основном эти предложения и воспользовался ими при создании структуры государственного управления. Отсюда ясно, что Хубилай-хаган довольно хорошо знал положение в Китае. Когда Хубилай обосновался в Китае в своей столице, для него не было иного пути, как управлять Китаем китайскими методами.