Чулууны Далай

Монголия в XIII–XIV веках

В длительной истории монгольского народа XIII–XIV века вошли как период бурных, сложных и подчас противоречивых по своей значимости событий, оказавших большое влияние на исторические судьбы не только самой Монголии и сопредельных с ней государств Азии, но и отдаленных стран Европы.

Одним из главных событий явилось объединение монгольских племен и создание Чингис-ханом в самом начале XIII в. единого и сильного государства, а затем мировой монгольской империи. Несмотря на то что Чингис-хан был выразителем прежде всего интересов монгольских феодалов, объединение им монгольских племен способствовало укреплению мира в степях Монголии и открыло возможность для ее экономического и культурного подъема. В то же время это наносило удар по захватнической политике китайских императоров и чиновников, постоянно стремившихся к угнетению кочевых народов, в том числе монголов. Однако завоевательная политика Чингис-хана, как и политика его преемников, превратившая в конце концов монгольский народ в воинов, а Монголию — в военный лагерь, помешала, по мнению монгольских историков-марксистов, прогрессивному развитию монгольского феодального общества, не принесла простым монголам ничего, кроме страданий и лишений. Еще более тяжелые жертвы понесли тогда народы Азии и Европы, которые оказались под игом чужеземных завоевателей.

Монголами в ходе многолетних кровопролитных войн постепенно был завоеван соседний Китай. Основанная Чингис-ханом монгольская династия получила название Юань при монгольском великом хане Хубилае (1260–1294), который был внуком основателя империи. Как считают монгольские историки-марксисты, это был период угнетения и порабощения китайского народа чужеземными феодалами-захватчиками и их союзниками из китайской военно-феодальной бюрократической верхушки, которая перешла на службу к Хубилаю. Такого же мнения недавно придерживались и многие видные китайские историки — Фань Вэньлань, У Хань, Мэн Сымин, Ван Чунъу, Шан Юэ, Юй Юань-ань и др.

Хотя еще далеко не все аспекты истории собственно Монголии XIII–XIV вв. достаточно глубоко и всесторонне исследованы, можно, однако, со всей определенностью сказать, что эта страна (с центром в г. Каракоруме) оставалась на особом положении как колыбель зарождения монгольского государства и его опорная база. Она находилась под управлением наследника императорского престола, а ее обширные пастбища продолжали по-прежнему использоваться для разведения и выпаса скота императора и крупнейших монгольских феодалов. Там же размещался основной контингент монгольских войск и проводилось их обучение для подготовки к новым завоевательным походам и усмирения завоеванных государств. Наконец, Монголия сохраняла особое военное и административное устройство, отличное от китайского.

События, связанные с именем Чингис-хана и его преемников, уже давно привлекают к себе внимание историков КНР. Некоторые из них с начала 60-х годов стали превратно освещать прошлое монголов. Они прежде всего отказывают монгольскому народу в праве на самостоятельное национально-государственное существование, уверяя будто бы по отношению к Китаю Монголию «в историческом аспекте нельзя считать иностранным государством», ибо ее народ, мол, издавна жил на «китайской земле»[1]. Затем, вслед за реакционными гоминьдановскими идеологами, они вообще рассматривают монголов лишь как «национальное меньшинство Китая». Отсюда Чингис-хан для них — лишь хан одного из «национальных меньшинств Китая». Хубилай и другие великие ханы в связи с этим объявляются «китайскими императорами»[2].

Столь нелепый вывод имеет свою историю. Он основывается на абсурдной версии о существовании некоего «родства» между монголами и китайцами (ханьцами), сочиненной ранее в духе пресловутой концепции «единой китайской нации». Она утверждает, что такая одна-единственная нация, ядром и. собирателем которой были ханьцы, существует в Китае уже несколько тысячелетий, а все другие народности страны являются лишь ее ветвями[3]. Эта концепция позаимствована у реакционных гоминьдановских идеологов, именно-они в свое время начали искать «родство» с Чингис-ханом и его преемниками. Иронизируя над такого рода нелепыми попытками, великий китайский писатель-демократ Лу Синь еще в 30-е годы замечал: «В двадцать лет я услышал, что когда "наш" Чингис-хан покорил Европу, то был "наш" золотой век. Лишь когда мне исполнилось 25 лет, я узнал, что на самом деле в так называемый "наш" золотой век монголы покорили Китай и мы стали рабами. В августе сего года я перелистал три книги по истории Монголии, чтобы уточнить некоторые исторические факты, и только тогда уяснил, что прежде чем покорить весь Китай, монголы покорили Русь, вторглись в Венгрию и Австрию. Тогда Чингис-хан еще не был "нашим" ханом. Ведь русские раньше нас были порабощены, это они должны были сказать: "Когда наш Чингис-хан покорил Китай, наступил наш золотой век"»[4].

Уже стало почти закономерным для некоторых китайских историков-, рассматривать историю монгольского народа как одну из составных частей истории Китая наряду с другими землями, отторгнутыми в свое время Чингис-ханом и его преемниками от различных государств. Пренебрегая фактами, они заявляют, что «Чингис-хан является выдающимся политическим и военным деятелем Китая», так как он и его преемники «завершили объединение Китая, заложили базис стабильности китайских границ на 600 с лишним лет для последующих династий — Юань, Мин и Цин»[5]. Некоторые китайские историки без всяких оснований причисляют династию Юань к обычным императорским династиям, каких было много в Китае. Они утверждают, что Хубилай обеспечил «мир» и «единение» ханьских и неханьских народов страны… Огромные размеры Юаньской империи, частью которой был Китай, в представлении китайского историка Бай Гана, да и других китайских авторов, оправдывают все бесчинства монгольских завоевателей на китайской земле[6]. Наконец, безудержно восхваляя деятельность Чингис-хана, китайские историки утверждают, что созданное им «единое многонациональное государство» было якобы не феодальным, а рабовладельческим[7]. Это объясняется не недостаточным знанием исторических фактов, а скорее намеренным умалением степени социально-экономического развития Монголии в XIII–XIV вв.

Советские и монгольские ученые в ряде своих монографических исследований и обобщающих трудов, на основе неопровержимых фактов показывают несостоятельность, такого рода утверждений некоторых китайских историков, в том числе их попытки отрицания различных этапов политической и экономической самостоятельности монгольского народа, идеализации правления Хубилая в Китае, стремление принизить вклад монголов в развитие мировой культуры[8]. Одним из таких трудов является вышедшая в 1973 г. в Улан-Баторе книга монгольского историка Чулууны Далая «Монголия в эпоху империи Юань»[9]. Помимо этого исследования его перу принадлежит монография «Краткая история шаманства у монголов»[10], некоторые разделы упомянутой выше трехтомной «Истории Монгольской Народной Республики», а также несколько фундаментальных научных статей по средневековой истории Монголии и Китая, в том числе «Некоторые вопросы истории монголов в период Юань»[11], «Борьба за великоханьский престол при Хубилае и его преемниках»[12] и «Монголо-китайские отношения (XIII–XIV вв.)»[13]. Он — автор ряда монографий и статей, посвященных актуальным вопросам монголо-китайских отношений и истории КНР.