Кунцзы, услышав об этом, сказал:
— Чжао находится в расцвете![1116] Ведь потому и процветают, что печалятся. Погибают же оттого, что радуются.
Трудность не в том, чтобы победить, а в том, чтобы удержать победу. Мудрые ваны умели удерживать ее, потому завоеванное ими благоденствие распространялось и на последующие поколения. Царства Ци, Чу, У и Юэ, случалось, одерживали победы, а в конце концов погибли, — они не поняли, что значит удерживать победу. Кунцзы был настолько силен, что управлялся с засовом на городских воротах[1117], но не хотел славы силача; Моцзы построил оборону и победил Гуншу Баня, но не захотел быть прославленным за свое военное мастерство[1118]. Кто обладает искусством удержания победы, свою силу почитает за слабость.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Дао пусто, но в применении неисчерпаемо»[1119].
Хуй Мэн был принят сунским Кан-ваном[1120]. Затопав ногами от негодования, тот прохрипел:
— Я люблю смелые подвиги и не люблю проповедников добродетели и долга. В чем же гость может меня наставить?
— Я могу сделать так, что смелый и сильный, делая выпад, не попадет в цель, нанося удар, промахнется. Не хотите ли об этом послушать?
— Добро, это как раз то, что я хотел бы услышать.
— Колоть и не попасть, наносить удар и промахнуться, — продолжал Хуй Мэн, — это все-таки позорно. Я могу сделать так, что храбрец и не посмеет колоть, а силач — ударить. Но не сметь колоть, не сметь ударить не значит не иметь такого желания. Я могу сделать так, что и не возникнет такого желания. Однако без такого желания не появится и любовь к пользе. У меня же есть учение, которое поставит вас выше всех. Благодаря ему все мужи и жены Поднебесной воспылают любовью к пользе. А это куда достойнее храбрости и силы.
— Да, я хотел бы еще послушать.
— Таковы Кун и Мо, — продолжал Хуй Мэн — Кун Цю[1121] и Мо Ди не имели земли, а были владыками, не имели чинов, а были начальниками. Мужи и жены Поднебесной, вытянув шеи и поднявшись на цыпочки, с надеждой ждали от них покоя и пользы. А ныне ван владеет десятью тысячами колесниц, и если он действительно пожелает, то в четырех пределах все получат свою выгоду. Это будет намного достойнее Куна и Мо.
Сунский ван не нашел что ответить. Когда Хуй Мэн вышел, он сказал своей свите:
— Гость красноречив! Сумел меня убедить![1122]
Поэтому Лаоцзы говорит. «Кто храбр и не воинственен, — будет жить»[1123]. Отсюда видно, что настоящая храбрость не в храбрости.
В древности у Яо было девять помощников, у Шуня — семь, у У-вана — пять. Яо, Шунь, У-ван без своих помощников не могли сделать ничего и сложа руки пожинали плоды, — они умели пользоваться человеческими талантами. Так, если человек бежит за скакуном, ему никогда не одолеть скакуна, но встань он на колесницу — никакой скакун его не догонит. На севере есть животное, называется цзюэ, спереди — крыса, сзади — заяц. Когда бежит, тычется в землю, когда мчится, летит кувырком[1124]. Часто для чунчун-цзюйцзюя[1125] добывает сладкую траву и кормит его. Когда что-нибудь грозит цзюэ, чунчун-цзюйцзюй берет его на спину и уносит. Так способности одного восполняют недостатки другого.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Кто, заменяя великого мастера, рубит [топором], повредит свою руку»[1126].
Бао И беседовал с вэйским Сы об искусстве управления. Государь сказал:
— Я владею тысячью колесниц, и хотел бы получить наставление.
— У Хо, — отвечал Бао И, — поднимал тысячу цзюней, что уж говорить об одном цзине!
Ду Хэ беседовал с чжоуским Чжао Вэнем[1127], и тот сказал Ду Хэ:
— Хотел бы поучиться тому, как покоить в мире Чжоу.
— Если мои слова окажутся не пригодны, то не суметь тебе покоить Чжоу, а если сгодятся, то Чжоу само придет к покою.
Это и называется «не приводя в покой, покоить».
Поэтому Лаоцзы говорит: «Великий резчик не режет»[1128], «Кто стремится к владению многими колесницами, лишится последней»[1129].
По законам царства Лу, пожелавший выкупить раба-лусца у чжухоу мог взять деньги на это в казне. Цзыгун выкупил одного лусца, а деньги брать отказался.
— Ты делаешь ошибку, — сказал ему Конфуций. — Действия мудреца могут изменять обычаи и нравы, а его уроки — распространяться на последующие поколения, потому что они годны для всех. Ныне в царстве богачей мало, а бедняков много. Если взять деньги в казне, то поступишь против совести, если же лусцы не будут брать в казне, то не станут выкупать своих у чжухоу.
О Конфуции можно сказать, что он знал толк в обычаях.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Видеть [значительное в] малом называется мудростью»[1130].
Вэйский У-хоу спросил у Ли Кэ[1131]:
— Отчего погибло царство У?
— Оттого, что много воевало и много побеждало.
— Но разве много воевать и много побеждать не благо для государства? Отчего же оно все-таки погибло?
— Когда много воюют, — отвечал Ли Кэ, — народ распускается; когда много побеждают, правители становятся высокомерны. А при распущенном народе и высокомерных правителях редко бывает, чтобы царство не погибло. Высокомерие ведет к произволу, произвол — к жестокости, распущенность порождает злобность, злобность — волнения. Правители и народ находились в таком напряжении, что гибель У еще поздно наступила.
Поэтому Лаоцзы говорит: «Когда подвиг свершен и пришла слава, надо отступить. Таков небесный закон»[1132].
Нин Ци[1133] желал служить цискому Хуань-гуну, но был беден и не мог продвинуться. Тогда он нанялся к странствующим купцам грузить телеги. Пришли они в Ци и расположились на ночлег за городскими воротами. Вечером ворота открылись и, тесня груженые телеги, с многочисленной свитой и факелами выехал Хуань-гун — встречать гостей в предместье. Нин Ци, который в это время кормил вола, издали увидев Хуань-гуна, загрустил. Ударяя в воловий рог, он запел песню купца. Хуань-гун услышал и, тронув за руку своего возничего, сказал:
— Странно! Это поет необыкновенный человек!
И приказал следующей за ним на колеснице свите забрать певца с собой. Как только Хуань-гун прибыл во дворец, свита напомнила ему о Нин Ци. Одарив Нин Ци одеждой и шапкой, он принял его. Заговорили о делах Поднебесной. Довольный беседой, Хуань-гун решил взять гостя на службу. Однако его чиновники воспротивились.
— Гость — человек из Вэй. Вэй не так далеко от Ци. Послали бы, государь, расспросить. Если он достойный человек, не поздно будет и принять на службу.
— Нет, — отвечал Хуань-гун. — Начнем расспрашивать, и вдруг, к несчастью, у него окажется какой-нибудь маленький недостаток. Из-за мелочи забудем о больших достоинствах. Именно так государи теряют настоящих мужей Поднебесной!
Конечно, беседы недостаточно, и обычно услышанное проверяется. Если же не проверять, то следует положиться на впечатление. Но о человеке трудно судить, поэтому просто взвешивают положительные стороны, и все. Поступив так, Хуань-гун выиграл.
