— Если ты будешь так долго меня рассматривать, то обожжешь руки. Давай лучше я поставлю их на стол.

Они сели напротив друг друга. Комда открыла термос и достала горячие бутерброды. Это напомнило им двоим то время, когда они отдыхали на Парадизе. Мужчина и женщина молча приступили к обеду. Никто не решался первым начать разговор. В конце концов, Озби негромко кашлянул и спросил:

— Ну, как твое путешествие на Миддлтон? Ты нашла того, кого искала?

— Да. Она на «Синей чайке».

— Это женщина?

Комда замялась и как-то странно ответила:

— Сейчас да.

Озби почувствовал, что Комда не хочет говорить об этом, и не стал настаивать. Он смущенно улыбнулся и сказал:

— На тебе было такое странное платье. Очень красивое.

Женщина посмотрела на себя. Сейчас она была одета в простой летный комбинезон, такой же, как у Озби. А он, видя ее замешательство, решительно закончил свой комплимент:

— Я хотел сказать, что ты в нем была очень красивой. Словно из старинной сказки.

Комда удивленно смотрела на Озби:

— Если я не ошибаюсь, ты делаешь мне комплимент. С каких это пор?

— Никогда не поздно учиться.

Его яркие янтарные глаза смотрели ей прямо в лицо. Он спросил:

— Тебе были неприятны мои слова?

— Совсем наоборот. Мне понравилось. Буду надевать это платье специально для тебя.

— Ловлю на слове.

Оба смутились, и Озби решил, что пора сменить тему разговора:

— Скажи, откуда ты знаешь Себастьяна? Я понял, что вы давно знакомы.

— Ах, это… Да. Я знаю его давно. И не только его, но и его предков. С одним из них, пиратом Скатосом, пришлось даже сражаться.

Озби удивленно спросил:

— Сражаться за что?

— Конечно, за сокровища. Моя биография не всегда была безупречной.

Озби поставил руку локтем на стол и подпер ею голову. В его глазах читался такой неподдельный интерес, что Комда сначала неохотно, а потом, сама все больше увлекаясь рассказом, продолжила:

— Род Скатосов был одним из самых древних в Испании. Раньше существовало такое государство на планете, где я жила. Игнасио Скатос — родоначальник всей фамилии. Он первым решил избавиться от тяжелой судьбы земледельца. Его манили богатства, которые невозможно было получить, всю жизнь копаясь в земле. Игнасио решил стать пиратом. Характер, внешность, необыкновенная харизма, — казалось, всё способствовало этому.

Он с самого начала пошел по простому, но незаконному пути. Обокрал церковь у себя в селе, а на эти деньги купил корабль. Команду он отбирал особенно тщательно. Двадцать самых отъявленных головорезов служили под его началом. Они были верны своему капитану и, не задумываясь, устранили бы любого, вставшего у него на пути. У меня в то время тоже было судно. Его называли «Бесстрашный» и оно полностью оправдывало свое название. Нам не было равных в северной части Карибского моря. До появления Скатоса. Он решил изменить существующий порядок вещей. Его корабль преследовал нас по пятам и частенько перехватывал добычу. В один прекрасный день мне все это надоело. И я вызвала его на поединок.

Комда усмехнулась, вспоминая события далеких дней. Она несколько секунд смотрела перед собой, потом тряхнула головой и продолжила:

— Этот грубиян ответил, что не считает меня достойным противником. Через пару дней ему пришлось ответить за свои слова. Мы перекрыли им выход из бухты и обстреляли из носовых орудий. Пока они тушили огонь, охвативший корабль, мы успели уйти в открытое море и затеряться среди небольших островов. Игнасио Скатос был в бешенстве. Теперь уже он вызывал меня на поединок. Я повторила его слова, ответив, что не считаю, такого жалкого труса достойным соперником, и стала ждать дальнейшего развития событий.

Озби, который внимательно слушал рассказ, засмеялся. Он живо представил себе лицо разъяренного капитана пиратов. Комда тоже улыбнулась и продолжила:

— В конце концов, мы встретились лицом к лицу. Невозможно было постоянно скрываться друг от друга. Море оказалось слишком маленьким для двух таких сорвиголов. Как ты понимаешь, этот эпитет я отношу и к себе тоже. Наши корабли сошлись в битве, которая для Скатоса оказалась последней. Причем заметь, — хвастливо произнесла Комда, — я ни на минуту не воспользовалась своими силами. Просто моя команда и корабль оказались сильнее. Все золото, накопленное этим испанским пиратом, досталось нам. Его было так много, что нам пришлось делить его кружками для рома.

Заметив, что Озби не понял последнего слова, она пояснила:

— Это такой напиток, вроде вагкханского янга. Только крепче. В те времена он был на вершине популярности у простых матросов. Не смотри так на меня. У капитанов кораблей тоже. Я же сказала, что мое прошлое не всегда было примером для подражания.

Озби рассмеялся. Он хохотал и не мог остановиться. Комда встала, обошла стол и с деланной обидой дернула его за руку.

— Если не перестанешь так заливаться, не буду дальше рассказывать!

Он, все еще продолжая смеяться, притянул ее к себе и усадил на колени.

— После того, что услышал, я больше ни на минуту не поверю, что ты затаила обиду за то, что обнаружила нас на корабле!

Комда отвела взгляд в сторону, но Озби повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть себе прямо в глаза. Ей пришлось ответить:

— Я больше не сержусь на вас. Ты прав, я раньше вытворяла вещи и похуже этих ваших «пряток».

Она еще говорила, а Озби уже нежно обнял ее и притянул к себе. Его губы были совсем близко от ее губ, когда он спросил:

— На меня ты тоже больше не сердишься?

— Давно простила. Еще до того, как ты стал мучить меня ужасными снами.

Мужчина собирался поцеловать ее, когда последние слова заставили его остановиться:

— Про какие сны ты говоришь?

— Про те, что преследовали меня последние три дня. Это были жуткие кошмары, в которых ты снился мне в ужасном виде и постоянно куда-то исчезал. Только в последнем мне удалось поймать тебя за руку. Еще после первого сна я поняла, что с тобой случилось что-то плохое. Я решила вернуться на «Синюю чайку» вне зависимости от того, найду на Миддлтоне того, кого искала, или нет.

Комда замолчала, а потом тихо, но решительно продолжила:

— Я счастлива, что успела. Пусть даже мне пришлось убить магистров ордена архиеров. Они заслужили такую смерть за то, что чуть не отняли у меня самое дорогое.

Озби смотрел на нее и понимал, что сейчас она, пусть даже косвенно, призналась в том, о чем никогда не говорила раньше. Комда любила его. Он крепче обнял ее. Руки мужчины нежно гладили ее, пока не добрались до волос. Он осторожно вытащил удерживающую их длинную, похожую на полочку заколку и волосы упали вниз. Они нежно пахли цветами. Этот запах для него был неразрывно связан с этой женщиной. Он вдохнул его всей грудью, а потом поцеловал ее. Комда не стала отталкивать его, а ответила тем же. Они целовались до тех пор, пока не почувствовали, что им нестерпимо хочется большего. Он посмотрел в такие близкие сейчас синие глаза и получил согласие.

Весь следующий день они провели вместе. Озби не верил, что это действительно происходит с ним. Комда казалась такой же, как раньше. Словно не было их ссоры, а потом долгих месяцев охлаждения, когда она почти не разговаривала с ним. Но он чувствовал, что в ней что-то неуловимо изменилось. Женщина перестала скрывать свои чувства не только от него, но и от себя самой.

Когда-то давно он обвинил ее в том, что она боится любить. Теперь все было иначе. Комда отбросила все сомнения, о которых он ничего не знал, но которые мучили ее и не давали полностью отдаться чувству. Но вместе с радостью и пониманием того, что любим, Озби почувствовал страх. Теперь, когда они настолько открылись друг другу, он стал бояться потерять ее. Мужчина не представлял, что было бы с ним, если бы она полюбила другого. Отбросив сомнения, он решился и задал ей вопрос о Расте. Комда, не раздумывая, сразу ответила, и он почувствовал, что ее слова искренни: