— Верно. Что-то еще?

— В чем заключается твой план? Если он — это ты, то вы можете хотеть одного и действовать сообща, разве нет?

Айтен оглядывается, но в этой ветке пещеры кроме них никого нет.

— Послушай, Камира. Он не может хотеть того же, что и мы. Просто потому, что он решил убить каждого из вас. Он вложил себе в голову мысль о том, что имеет право решать за вас, стоит ли вам жить или умереть. Я же предлагаю взять всё, что может предложить нам мир, в том числе собственные судьбы, а потом изменить их так, как мы сами захотим. Как только мой меч пронзит грудь Ифрата, мы заполучим необходимые ключи.

— И как ты намерен это сделать? Это все еще бог, который живет за пределами Домена Людей.

— Не переживай на этот счет, Камира. Когда придет время, мы найдем верный путь, а пока давай заниматься делами, которые в нашей власти.

На этом разговор окончен, так как душелишенный уходит прочь и поднимается по черной лестнице, чтобы вернуться в обычный мир. А Камира продолжает стоять на месте, смотря на то, как кожа высыхает и покрывается трещинами, а после тело превращается в вихрь черного песка.

Чернопесчаная буря кажется аномальной в окружении снегов, но Камира продолжает лететь через перевал, чтобы попасть в место, которое было выбрано случайно. Когда она впервые освободилась от тюрьмы Черной пустыни, то сильно радовалась. Могла полететь в любую сторону, заглянуть в руины любого города Арреля, пронестись с ветром наперегонки в лесу и по оврагам. Но когда прошла первая эйфория, вновь наступила тоска, так как на родном материке свобода не ощущается. То место напротив связано с воспоминаниями о невозможности сбежать.

Сейчас же, когда она на Витро, всё тоже в первый момент кажется интересным и веселым, но и здесь не удается ощутить чувство настоящей свободы. Проклятье Ифрата не снято, а сама Камира вынуждена слушаться Айтена, которому привыкла подчиняться, как и другие из Десяти Беспокойных Духов. Чувства истинной свободы нет, и даже если её бы отпустили на все четыре стороны, то куда ей идти? Ведь нигде её не ждут, поэтому свобода путешествия ничего не дает.

Вместе с ветрами и тучами Камира летит вперед, пока на рассвете не оказывается на территории нового государства. Кости указали, что ей нужно прибыть сюда, но дело себе найти она должна сама. Главное — как-либо дать понять, что она находится здесь, и желательно как можно громче и страшнее.

Камира уверена, что другие из отряда сразу начнут терроризировать местность, в которой окажутся, так как привыкли к этому на Арреле, а потом продолжили под гнетом воли бога игр. Судьба превратила их в монстров, поэтому они должны быть монстрами.

Буря черного песка спускается к земле, где вновь принимает облик девушки с черными волосами. В ней нет желания что-либо разрушать или кого-то убивать. Впрочем, созидательного начала тоже нет, лишь пустота и смятение. Она тоже душелишенная, поэтому, наверное, бессмысленно бросаться на поиски радости в жизни, но уже давно заметила, что сохранила от своей души намного больше, чем остальные. Возможно, благодаря складу ума, который не перестает фантазировать о несбыточном всякий раз, как выдается спокойная минутка.

Камира идет по руслу реки с тонким льдом на поверхности, а потом глаза замечают дым за лесом. Вероятно, там находится какое-то поселение или лагерь, и догадка оказывается верной. Когда девушка обходит рощу высоких деревьев и глубоких сугробов, открывается вид на деревню. Примерно в такой же жила до Поветрия, которое забрало всё.

Кажется, что это было очень давно, и так оно и есть, хоть старость более не властна над проклятым телом. Впереди очень много знакомых деталей: дома, улицы, загоны для скота и сараи с сеном. Несмотря на новое Поветрие, люди здесь внешне продолжают жить спокойной жизнью, и никто даже не стал обращать пристальное внимание на незнакомку в плаще. Возможно, в этом королевстве сила законов победила преступность в достаточной мере, чтобы одинокие путники не были в новинку.

Проходя по улице, Камира слышит мелодию флейты, доносящуюся с правой стороны. Оказывается, это играет какой-то старик, сидя на крыльце дома. Он легко одет и держит обеими руками музыкальный инструмент, издающий простую, но красивую мелодию. Местный житель замечает незнакомку и прерывается:

— День добрый. Добро пожаловать в Хенсемвирт. Что вас привело сюда?

— Я просто путешествую и случайно оказалась здесь.

— Одинокая девушка, которая просто путешествует во время Поветрия? — улыбается старик. — Думал, меня уже нельзя удивить. Вы любите музыку?

— Люблю, — Камира не знает, зачем продолжает разговор, но Айтен не дал никаких четких указаний, значит, нужно самой придумать дальнейшие шаги.

— Тогда давайте я вам сыграю одну из любимых мелодий. Говорят, она была придумана в пору первого Поветрия и помогала простым людям вроде нас пережить трудные времена.

Камира слушает как завороженная. Мелодия начинается очень тихо и медленно, но постепенно наращивает громкость и скорость, становясь даже угрожающей, но на протяжении всей мелодии прослеживается четкий ритм, словно бьется сердце, которое продолжает свой ход, несмотря на страшное время.

«Я где-то это уже слышала!» — вдруг возникает чувство дежа-вю, которое очень трудно объяснить. Музыка пробуждает какие-то забытые воспоминания полувековой давности, и когда старик заканчивает, то Камира сразу задает вопрос:

— Кто вас обучил этой мелодии?

— Мой отец, когда я еще был ребенком. Он часто играл её мне перед сном. Вы уже где-то слышали её?

— Да, у меня ощущение, что я не в первый раз слышу такую игру. Её могли исполнять на Арреле?

Крестьянин щурит глаза, словно пытается получше разглядеть собеседницу, и откладывает флейту.

— На самом деле да, моя семья — беженцы с Арреля. Мой отец был придворным музыкантом и смог спастись с проклятого материка в свите нашего лорда. Мы попали в число тех немногих, кто смог уплыть с материка до того, как увидели демонов. Не исключено, что отец не сам придумал мелодию, а услышал от кого-то еще на родине.

— А можно у него спросить?

— Боюсь, он уже двадцать лет как в земле, — грустно улыбается старик.

Камира понимает, что уже отвыкла думать как обычный человек. Глупо было надеяться, что простой музыкант был бы жив до сих пор. Отец музыканта мог уплыть до того, как Ифрат воплотил Языковую Систему, или старость все же забрала его, так как от течения лет статус душелишенного не спасет.

— Вероятно, вы тоже внучка спасшихся людей?

— Можно сказать и так.

— В таком случае заходите в дом, я угощу вас. У нас натоплена печка, так что согреться тоже не помешает.

Сомнения одолевают Камиру, но потом она говорит себе, почему бы нет. Другие дела никуда не уйдут.

— А вы сможете научить меня играть на флейте?

По лицу старика видно, что он удивился, но потом пожимает плечами.

— Это сложная мелодия для новичка, но если вы хотите попробовать, то не вижу смысла отказывать. А пока что пойдемте, будьте нашей гостьей, — старик рукой зовет за собой и заходит внутрь дома.

Огромное поле, что раньше вспахивали трудолюбивые землевладельцы, теперь становится местом кровопролитной битвы. Но прежних хозяев этой земли рядом не видно, теперь две орды бросаются одна на другую, пытаясь утвердить свое могущество на новых землях.

Демоны и зверолюди не жалеют себя, ведь их судьбы так или иначе зависят от успеха кампании. Поэтому здесь не может быть компромиссов, мир огромен, но слишком мал, чтобы на нем могли ужиться два разных народа. Земля содрогается от топота лап и копыт, когда волна разнообразных зверолюдей с воплями бросается в атаку и врезается в первые ряды демонов, которые не уступают в многообразии форм.

Жители Домена Зверей в древности научились работать с металлом, но до сих пор считают это искусство уделом самых мудрых своих представителей, поэтому чаще всего доспехи из кожи и шкур, а оружие из дерева. Но последнее не получится назвать безобидным, так как в Домене Зверей растут особые деревья, которые по прочности не уступают стали, и другие народы не знают секретов обработки этого материала. Получающиеся мечи и копья остры и прочны, а по весу лишь немного легче.