— Будет исполнено, мой лорд, — падает ниц демон.

После этого Гоффрой идет вперед, подходя к демонам, которые руководят местным войском.

— Штурмуйте вражеский лагерь, как только услышите мой рог.

— Да, повелитель! — хором отвечают прислужники, после чего под ногами Гоффроя появляется поток морской воды, который несет на огромной скорости вперед. Теперь демон стоит не на самой воде, а на плоской рыбацкой лодке. Правда, рыбацкой её назвать не каждый решится, ведь она составлена из скелета морского чудовища и обшита досками из морского дуба, растущего в садах Акрополя Некрис.

Хозяину морей не нужно держать равновесие, волны полностью берут управление на себя и не позволят упасть пассажиру, поэтому путь напоминает убаюкивающие покачивания в колыбели, вот только боевой азарт только возрастает.

Дым теперь полностью скрывает зверолюдей, а в нем встают на лапы гигантские звери, злобно смотрящие на единственного нападающего, но в ответ видят только бесстрашие под маской холодного черного железа. Поток воды принимает в руке форму бурлящего клинка, и скоро меч вкусит теплой крови зверей.

Бурная река под лодкой пронзает заслон дыма, оставив позади схватку пламенного урагана, и теперь навстречу летят многочисленные стрелы и камни, которые лишь бессильно бьются о доспех. Медведеподобный зверолюд широко раскрывает объятия и громко рычит, предлагая с ним сразиться, но ноги просто отправляют лодку вперед, чтобы скрытое под водой лезвие на днище разрезало наглеца.

Теперь Гоффрой Ахес идет пешком, но поток снова появляется под ногами, ускоряя передвижение. Меч из воды чертит окружности и другие фигуры, разбрасывая вокруг капли воды и крови, а тела продолжают падать. Уже очень давно Гоффрой лично не шел в бой, даже в Домене Космоса это случилось только под конец, когда поражение было неминуемо. Сейчас же высшего демона невозможно остановить.

Режущие потоки темной воды выстреливают во все стороны на десятки шагов, бритвенным лезвием отсекая конечности и даже туловища врагов. Сверху вдруг начинает падать дождь из острых капель, а под ногами возникают щупальца, сдирающие плоть с костей одним движением. Это всё детские игры, но игры приятны даже взрослым, даже тем, кто прожил сотни лет и мнит себя выше всего этого.

Никто не может оставить сумасшедший прорыв, а через некоторое время Гоффрой прикладывает рог к губам и дует с огромной силой. Будь это обычный инструмент, то он бы не выдержал напора, однако, этот испускает в пространство оглушительный вой, который заставляет близлежащих врагов падать в конвульсиях. А сам звук легко преодолевает километры, теряя силу смерти, но не громкость звучания.

Это становится отмашкой для взрывного воя тысяч других рогов, когда войско Черного Моря и подконтрольных демонов приходит в движение, чтобы поучаствовать в сегодняшнем сражении. А Гоффрой тем временем продолжает идти, уже потеряв интерес к убийству десятков противников. Где-то здесь должны быть намного более сильные враги. Например, Асмодель Белокостный, от рук которого пало немало высших демонов.

«Посмотрим, как он справится со мной», — думает демон, а потом останавливается, смотря в небо. Обычное зрение ничего интересного не увидело бы, но Ахес видит поворот алого зеркала, в котором видит самого себя на поле боя. И зеркало вдруг разбивается, уничтожая всё, что было в отражении. Раскалывается земля, воздух, вода, даже само пространство словно хочет проститься с целостностью, но Гоффрой лишь сжимает крепче челюсть.

«Глядя в зеркало, можно увидеть что-то, не смотря на это напрямую, но и в обратную сторону это тоже работает: объект наблюдения через зеркало будет видеть наблюдателя», — Гоффрой уловил образ крепости и теперь раскручивает меч, пока губы шепчут слова на Наречии Хаоса. В пик наивысшего напряжения творимой магии, меч падает из верхней позиции, но именно рядом это ни к чему не приводит.

Но замок Гритональ далеко от этого места оказывается на пути морской волны, которая сметает каменные стены и башни, выламывает двери и окна, и уносит даже фундамент крепости, словно это был замок из песка на морском пляже.

— Такое ощущение, что вы меня недооцениваете. Или у вас есть тайные помощники? — хмыкает Гоффрой, видя далеко на пригорке Асмоделя Белокостного, который сменил золотые доспехи на серебряные в ауре голубого огня. Эта сила очень знакома, ведь она нанесла последнее поражение Двуединству. Здесь незримо присутствует Домен Космоса, его тайные эфирные руны постоянно мелькают на границе зрения.

Тем временем воинство зверолюдей воет и бьет в барабаны, вводя себя в состояние исступления. Наркотические благовония и напитки, а также внушения Мудрых превращают врагов в берсерков, которые будут нападать только на демонов, не обращая внимание на усталость и боль. Но и это еще не всё: какая-то глобальная магия висит над головой, связывая умы каждого зверолюда.

«Да, это одна из возможностей Наречия Зверей. Кажется, Единство Духа. Когда зверолюди собираются вместе для войны, тем создают общую ментальную сеть, через которую делятся силами сразу со всеми, одновременно получая усиление для себя», — когда-то Двуединство рассматривало вторжение в Домен Зверей, но тот успел сжечь все мосты, кроме тайных.

Где-то позади слышно приближение войска демонов, сейчас хорошее время, чтобы истребить одних врагов, чтобы заняться другими. Гоффрой Ахес начинает двигаться к Асмоделю, чтобы пустить ему кровь и заполнить жилы морской водой. Если зверолюди верят в каких-нибудь богов, то им пора начать молиться…

… Очень далеко за сражением наблюдает бог игр Ифрат, который уже давно не вставал со стула. Игровая доска на столе сдвигает фигурки демонов и зверолюдей вместе. Взор бога может различить со стороны, как готовятся открыться Врата через Мировой Перекресток. Хрупкий союз людей, зверей и структур Космоса завлекает врага в ловушку, но Ифрат не видит однозначной победы. И именно этот союз ему не нравится так же сильно, как и само Поветрие.

Пускай Ифрата называют сумасшедшим богом, но он еще амбициозный бог, который хочет, чтобы всё было по его плану, поэтому впервые за всё время он поможет демонам. Бросок костей не играет никакой роли, но богу интересно, как распорядится случайность в месте, где уже никто не играет.

Конец шестой книги