Огоньки выровнялись, а тьма пришла в движение. И те, что в ней.
Колыбельную?
Или…
Вторая нота зазвенела. И погасла. Вот так, за ними третья… и далее узором, складывая ненаписанную мелодию.
Покажись.
И тьма отползает.
Я знаю, ты живешь здесь давно. Много дальше, чем стоит эта гостиница. Ты часть иного города, возможно, что и вовсе иного мира.
Музыка тоже может говорить. Так утверждала матушка, а Эдди все не понимал, как это, говорить и без слов. Выходит, что просто.
Ты спишь.
И долго.
Долго-долго-долго. Но иногда просыпаешься. От голода?
Шелест раздался слева. И справа… и сзади тоже. Скребущий, пробирающий до самых костей звук. Будто… будто змеи?
Нет, крысы.
Черные крупные крысы выбирались из тьмы, чтобы усесться на границе света. Наверное, будь у Эдди нервы послабее, он бы дрогнул. Но взгляд скользнул по острым мордам, отметив, что глаза тварей белы, будто затянуты катарактой.
Слепые крысы?
И крысы так себя не ведут. Крыса – зверь умный. И не станет соваться в опасное место. А здесь опасно. Но…
Кто? Кто ты?
Дудка не замолкала. И главное, он просто дует, а она уж сама… хорошая дудка и никчемного шамана спасет. Но думать надо не о ней.
А о…
О том, кто стоит за крысами. Хотя Эдди, кажется, и сам знает. Детский смех, такой неуместно веселый, заставляет-таки вздрогнуть. А меж черных спин садится дитя в нарядном некогда платье. У нее белое фарфоровое личико и белые же глаза. Как у тварей.
И того мальчишки, что опускается рядом.
И совсем малышки в полуистлевшей рубашонке, отделанной кружевом. Детей много, почти как крыс. А Эдди казалось, что та история – просто страшная сказка. Но выходит, не все сказки выдуманы.
Кто, кто, кто ты… покажись?
Шаги.
Шаркающие, тяжелые шаги. И стук дерева. Посох первым появляется в круге света. За ним – деревянные башмаки со сбитыми носами. На них видны следы крысиных зубов.
Чулки пестрят дырами.
И в них видны острые коленки. Крысолов не стар, но и не молод. Он похож на уродливую игрушку, вроде тех, что бродячие артисты используют. Те же неестественно-тощие ноги, руки со слишком крупными ладонями. Только нитей, которые уходили бы в темноту, не хватает.
- Поговорим? – предложил Эдди.
- Поговорим, - ответила девочка в нарядном платьице.
- Поговорим, - отозвался мальчишка. И остальные тоже, загомонили на все голоса. Вот ведь… а приличное с виду место.
Цивилизация.
И как никто не заметил… такого?
- С тобой, - Эдди положил дудочку на ладонь. – Или я отпущу их всех.
- Не сможешь, - голос у Крысолова оказался скрипучим до того, что зубы свело. – Мое! И у меня тоже кое-что есть.
Его дудка была темной, то ли сама по себе, то ли от времени.
Он поднес её к губам.
И Эдди свою.
Звук вышел нервным, скребущим, и крысы забеспокоились.
- Может, все-таки поговорим? Скажи, чего ты хочешь?
Тварь топталась. А вот лицо у Крысолова вполне человеческое. Некрасивое, но не сказать, чтобы чудовищное. С крупным носом и скошенным лбом, с пухлыми губами, покрытыми красной краской.
- Договор! – Крысолов топнул ногой, едва не раздробив крысиный хвост. – Договор не исполнен!
- Это было давно.
- Договор!
- Договор потерялся, - спокойно ответил Эдди. – Скажи, что тебе было обещано?
- Золото!
- Сколько?
- Много, много золота!
Сказка… сказка, чтоб её, ожившая некстати.
- Хорошо. Если я принесу тебе золото…
Крысолов вдруг успокоился и застыл, склонивши голову к острому плечу.
- Ты отпустишь их?
- Они мертвы, дурак, - сказал Крысолов совсем иным тоном.
- Как и ты.
- И я.
- Но договор держит, верно? Не позволяет уйти. Ты… где ты взял эту дудку?
- Нашел!
- Ложь, - Эдди покачал головой. – Такие вещи не теряют.
- Нашел! Нашел! Нашел! – он затопал ногами.
- Хорошо. Где?
- Тут… давно… - тварь прищурилась. – Война была… такие как ты приходили! И убивали. А мы их. Много-много… генерал обещал перемирие. Переговоры. Слово да. Кто будет держать слово, даденное дикарям? Дураки…
Эдди молчал.
- Они пришли. В долину. И поставили шатры. Такие как ты. И другие. С серой кожей.
- Сиу?
- И генерал. Столы были. Праздник… выставили вино. Пили… пили-пили… выпили.
- Яд?
- Нет… напились, и тогда генерал дал сигнал. Из той долины никто не ушел живым. А я… я помогал собирать тела.
- И обирать.
- Не без того. Только много ли возьмешь с дикарей? – Крысолов скривился. – Побрякушки. И дудку вот. Хорошая дудка. Купишь?
- Куплю. Я могу тебя отпустить.
- Договор!
- Зачем ты её взял? Вещи шамана трогать опасно. Это любой знает.
Крысолов оскалился. А ведь и передние зубы у него выросли, вытянулись, как… у крысы? Хотя… понятно. Таких, как он, в той долине было много. На всех золота не хватило, тем паче, что большую часть его забрали офицеры. Что с ними стало?
Плевать.
Это было задолго до рождения Эдди. И пусть сердце болит, но отвлекаться не след. После подумает.
- Золото закончилось, так? Пропил? Проиграл? Все сразу? И однажды ты просто дунул…
- Спьяну.
- Понятно. Трезвый не стал бы.
- Я хотел сыграть песенку. А вышло… крысы полезли. Я даже перепугался сперва. А потом понял, что могу… все могу! Я призвал их! И отправил в город! Они меня вышвырнули! Сказали, что я вор! Что я… из армии вышвырнули… больно-то надо… но идти-то куда? Нигде не нашлось дома для бедного… - он запнулся.
- Имя забыл? – заботливо осведомился Эдди.
И тварь кивнула. Запричитала.
- Украли… все украли… вещи украли… золото, деньги мои… все-все… и меня же… я играл, играл… и твари приходили. Я отомстил им всем! Отправил в город! Сказал, чтобы грызли. Все грызли… и они пришли. И грызли. И никто ничего не мог сделать с моими крысами! Пытались, да! Травили. Ставили крысоловки. Собак спускали. Но ничего! Ничего не сделали!
Не удивительно, ведь живого-то в крысах не осталось.
- Тогда я пришел и предложил увести их. Если мне заплатят. Хорошо, хорошо заплатят… - хихиканье отразилось от стен, и показалось вдруг, что хихикает даже не Крысолов. Это дети смеются.
И крысы.
И сама тьма.
- А они обманули?
- Снова. Сказали, что это не я избавил город. Это совпадение… я им показал! Я уже научился пользоваться этой штукой! И ты не отберешь! Нет!
- Я и не собираюсь.
- Врешь!
- Зачем мне?
- Мои крысы тебя сожрут!
- Это вряд ли. У тебя есть дудка. У меня есть дудка. Только видишь ли, я знаю, что с ней делать. И я живой. Да, будет непросто, но крови плесну и силы возьму, а там дотянусь и отпущу их всех. И тебя в том числе. Без золота.
- Нет!
- Тогда давай так. Я велю принести много золота. Сколько нужно? Сундук? Два?
- Шесть! Столько, сколько было лет его любимой доченьке.
- Хорошо. Я отсыплю.
- Просто так?
- Нет. Договор. Ты получишь золото, но дашь им уйти. И дудку вернешь.
- С чего бы?
- А тебе здесь нравится? Сидеть в подвале? Сколько? Ты ведь здесь умер? Ты, и дети, и… все вы. Ты увел их в подземелья. В те, в которых жил сам, верно? До того, как разобрался с дудкой. Даже глубже, туда, где не ходят нищие. И там вынужден был оставаться живым, а потом и мертвым, потому что дух твой привязан к телу. И уйти ты не можешь. И остаться.
Крысолов зашипел. И крысы вскочили.
- Сожру! Сожру!
- И на это ты не способен, - Эдди погладил дудочку. – Так что… договариваемся?
Молчание.
- Ты тварь, конечно. И живым навредить можешь. Напугать досмерти. Но вот девочку убил не ты. Иначе она осталась бы среди них, - Эдди кивнул на мертвецов, которые сидели тихо. – Стало быть, кто-то был здесь. И ты видел кто.
- Видел, - согласился Крысолов. – Хочешь, покажу?
- Хочу.
- А что мне за это?
- Договор.
- Золото?
- Золото, - Эдди вытащил монетку из кармана. – Вот, лови.
