— Я знаю, как это звучит, — опять заговорил Жан, — и мне тоже это сначала показалось чем-то нереальным! Но такова правда, и я не сошел с ума, я продолжу это утверждать. Можно называть их по-разному: вампирами, кровопийцами, упырями или кем-то еще, но в сути своей они — самые настоящие каннибалы! Извращенцы, которые пьют человеческую кровь! Они и есть та самая секта, про которую говорил мэр! Он сам же ее и основал!

На сцену взбежали трое полицейских, но мэр жестом показал им не лезть.

— Я умираю, — объявил Ким. — Я не шучу. Посмотрите на меня… зачем мне врать? Зачем мне придумывать какие-то сказки? Я не хотел быть таким, как они… Они запугали меня, они заставили меня помогать им… Я пришел, чтобы положить этому конец… — уже из последних сил сказал он.

— Они похитили и мучали моих друзей! — воскликнул Жан. — Двух моих сверстников и девятилетнюю девочку! Каннибалы держали их в плену и пытали, я видел их руки — они все были изрезаны ножом! Все еще думаете, что я шучу?! Я бы не зашел так далеко, чтобы просто пошутить! В это вы верите? Или это тоже вам кажется недостаточно реальным?

— Не верите — так сходите на озеро, где эти упыри прячут тела убитых жителей! — вдруг раздалось из толпы. Жан аж остолбенел на мгновение. Феликс? Это точно был его голос!

Толпа заволновалась, стала перешептываться. После того, как Жан упомянул каннибалов, люди уже не были так твердо уверены, что все ими услышанное — выдумки двух малолетних безумцев.

Музыка все еще негромко играла, однако праздничной атмосферы как не бывало. Мэр, с несколько напряженным лицом, говорил:

— Два фактора — неопределенность с преступниками и убийство в школе, — по всей видимости, плохо повлияли на этих ребят, в чем, должен признать, есть и моя вина. Я не злюсь на вас, — сказал он Жану, и парень ответил ему угрюмым взглядом, — более того, я даже понимаю вас. Хорошо, — мэр вошел в раж, — давайте на секунду предположим, что вы двое говорите правду, — у вас ведь нет никаких доказательств, кроме ваших слов. С таким же успехом я могу назвать вас теми самыми сектантами, которые пьют кровь якобы похищенных жителей. Да только станет ли мое утверждение от этого правдивым?

— Одно из них только что прозвучало! — выпалил Жан, не позволив мэру завладеть инициативой. — Озеро в лесу! Хорошее вы выбрали место, чтобы спрятать трупы! Почему бы вам не признаться, где вы держите похищенных людей?!

— Нет никаких похищенных людей, парень, нет никаких ферм, где собирают кровь, — сдержанно произнес мэр. — Хватит. Надеюсь, вы, два нигилиста, хорошо повеселились. А сейчас, пожалуйста, покиньте сцену. Вы пугаете людей и портите праздник! — возмущенно добавил он. — Имейте совесть! Какая циничная молодежь пошла!

Мэр старательно пытался скрыть волнение за восклицаниями. Жан заставил его занервничать, однако уходить он пока не собирался — ему еще было что сказать. Он заметил, как один из полицейских, стоящий за спиной мэра, положил пальцы на кобуру, но знал, что в него не выстрелят. Потому что если выстрелят, — это только подтвердит его слова.

— Пожалуйста, покиньте сцену, — повторил мэр. — У других людей тоже есть вопросы.

— Подумайте, люди! А не будете ли вы потом жалеть, что поверили в ту правду, в которую было поверить проще всего? — выкрикнул Жан и тут же почувствовал крепкую хватку на руке — это был полицейский, который, надо понимать, собирался выпроводить его сцены.

Полицейский потянул его за собой, однако уже через мгновение неожиданно отпустил. Виной тому оказались грязные люди в рваных и окровавленных одеждах, появившиеся буквально из ниоткуда, их было много, не меньше сотни. Они не на шутку взбудоражили и напугали и без того неспокойную толпу.

— Не может быть… — прошептал мэр, не веря. На его лице отразился чистый ужас.

Мужчина, на котором были лохмотья полицейской формы, — Жан сразу признал в нем Эрика — выкрикнул, указывая на мэра:

— Мэр — убийца! И все полицейские — убийцы! Они похищают людей и пьют их кровь! Кто-то даже не гнушается есть человеческое мясо! Эти ненормальные прячутся среди нас!

— Ч-черт!.. — яростно прошипел мэр. Он бросился заговаривать толпе зубы, а Жан вдруг заметил, что Ким впал в какой-то ступор и словно бы выключился из реальности, взирая куда-то далеко-далеко вперед, за горы, возвышающиеся над Бланвертом. Он подскочил к однокласснику, собираясь привести его в чувство, как вдруг обнаружил, что у того изо рта тоненьким ручейком по подбородку бежит кровь.

— Ким?

Одноклассник никак не отреагировал. Вот же блин! Да он совсем плохо выглядит, нужно уводить его отсюда! Жан взял его за локоть, но Ким неожиданно и как-то агрессивно зарычал и с силой выдернул локоть. У Кима был совершенно пустой, лишенный разума взгляд. Интуиция подсказывала Жану, что однокласснику уже не помочь. А еще она подсказывала, что вот-вот случится что-то нехорошее, и он как раз находится в самом центре событий. Он поспешил убраться со сцены, пока никто не обращал на него внимания.

Когда он сбегал по лестнице, за спиной раздался вскрик. Обернувшись, Жан увидел, что Ким повалил мэра на сцену и навис над ним, грозно клацая зубами и пытаясь дорваться до его шеи. Вдруг что-то очень громко хлопнуло, ударив по ушам. Ким моментально затих и рухнул рядом с мэром. В его виске зияла дыра.

— Ты что наделал?! — в ужасе воскликнул мэр, глядя на полицейского. — Ты зачем прикончил его?

— Он бы перегрыз вам горло! — задрожал полицейский, понимая, что наделал.

— Идиот!

Площадь загудела. То, что последовало дальше, было самым настоящим безумием.

Феликс ушел, снова оставив их с Кирой одних. Алиса уговаривала его переждать хотя бы день и никуда не выходить — тем более что его могли искать вампиры, — но парень не послушал, сославшись на то, что должен помочь Жану, задумывавшему какой-то план. Когда она спросила, что это за план, он сказал что-то про площадь и праздник, но так толком ничего не объяснил и ушел в спешке. Алиса бы и сама пошла с ним — обязательно бы пошла, неважно какая глупость взбрела ему в голову, если бы не Кира. Киру подвергать риску она не могла.

Девушка все думала, стоит ли говорить сестре про маму, навестившую их ночью. По-хорошему, конечно, нужно было сказать правду, но она не могла заставить себя это сделать, какой-то внутренний барьер останавливал ее. Да и потом, она не знала какими словами сказать сестре то, что маму они больше не увидят… То есть… можно всегда сказать прямо, но это будет ударом, а ей хотелось смягчить удар… По крайней мере, она передала мамин поцелуй, чмокнув Киру в лоб.

Потом Алиса, поняв, что мыслями делу не поможешь, попыталась заняться насущными проблемами. Она пошла на кухню и заглянула в холодильник. Есть рис с сардельками, сготовленный вчера, и, учитывая, что Феликсу теперь не нужна привычная еда, этого хватит на день-два. Но что потом? Бежать до магазина? А деньги-то где взять?.. Ее взгляд вдруг наткнулся на полочку в углу кухни, на которой находились различные крупы и банки с тушенкой. От сердца сразу же отлегло. Спасибо богам! Нет, спасибо родителям Феликса, которые сделали запас!

Краем зрения девушка заметила какое-то движение в окне. Она повернула голову и увидела стоящего снаружи неопрятного мужчину, будто какого-то бездомного. Он вытаращился на нее пустым, как у мертвеца, взглядом, а весь его рот был перемазан в крови. Чем больше она на него смотрела, тем страшнее ей становилось. Она замерла — и он замер. Господи, что это? Они стояли так несколько долгих секунд, а затем мужчина положил окровавленные руки на стекло и начал царапать ногтями поверхность, точно пес, который просится в дом. У Алисы сердце ушло в пятки от сюрреализма происходящего, рука потянулась к подставке для ножей. Она нащупала рукоятку, выхватила нож и выставила его перед собой.

— Уходи! — крикнула она безумцу через окно, храбрясь.

Мужчина замер, тупо глядя на нее, затем медленно опустил руки. Девушка махнула ножом в его направлении, пытаясь его напугать. Мужчина переключил взгляд, в котором не было заметно ни единой мысли, на лезвие и несколько мгновений взирал на него, как будто пытаясь понять, что ему показывают.