Он подошел к старушкам и поздоровался. Представился; хотел показать полицейское удостоверение, но затем передумал, решив, что в этом нет необходимости. Одна бабушка была подслеповатая, а вторая подглуховатая, и вместе они дополняли друг друга, как стороны одной монеты.

— Вы, кажется, говорили, что кто-то пропал, — сказал он. — Я не ослышался?

— Чего говоришь? — громко спросила глухая.

— Не кто-то. Что-то! Мои пилюли опять куда-то пропали, — проговорила слепая. — Мне кажется, кто-то их съел по ошибке.

— Опять твои пилюли?! — почти крикнула глухая. — Заладила! Да ты ничего не видишь!

Понятно, подумал Эрик. Это пустая трата времени.

— А вы слышали, что люди уезжают из Бланверта? — неожиданно сказала слепая.

— В каком смысле уезжают? — спросил он, не спеша уходить. Глухая как-то вопросительно посмотрела на соседку по скамейке, видимо, опять ничего не услышав.

— В самом прямом смысле! У нас по палатам недавно стал ходить такой слушок. Уезжают люди. Куда, зачем — поди пойми, — пожала слепая плечами. Далось ей это движение нелегко.

— А! Уезжают люди, да, — подтвердила глухая, серьезно покивав. — Прям кучками.

Они замолчали и выжидающе уставились на полицейского. Тот, естественно, спросил:

— Что еще вы знаете?

— А-а?!

— Да тут нечего больше рассказывать, юноша. — (Для юноши Эрик, конечно, был уже староват, но бабушка этого разглядеть не могла.) — Всех как будто оса ужалила в одно место, и они рванули кто куда на своих машинах. Одна семья, вон, вроде ничего-ничего, а потом раз и решила переехать ни с того ни с сего. А другая парочка рванула в столицу — ладно хоть объявление на входной двери оставили.

Объявление? Необычно. Сама же ситуация, описываемая старушкой, полицейскому какой-то сверхъестественной не казалась.

— Сейчас лето, считай. Неудивительно, что народ куда-то засобирался, — заметил он.

— Да только кого-то из них на работе потеряли! — голосила глухая. — Так внезапно уехал из города!

Тоже ничего не значит. Первое, что приходит в голову: этот человек мог устать от постоянного стресса и захотел смены обстановки. Бросил работу и уехал себе. Не самая обычная ситуация, но и такое в жизни бывает.

— Когда-то жители должны были начать уезжать, — как-то печально покачала головой слепая. — Как приехало в свое время куча народу, так теперь так же и уезжает. Бланверт стареет. Он уже давно пережил расцвет. Молодежи здесь душно. А старикам слишком шумно.

— Слишком шумно? — удивился Эрик. — Да тут тишь и благодать.

— Ой нет, ты не знаешь, юноша. Лет сто пятьдесят назад тут была одна дорога — вся в кочках и ямах — да с десяток домов по пять штук с каждой стороны. Это даже деревней было не назвать. Тут охотники, кажется, обитали. И охотились на всякое зверье. Но я этого не застала, мне моя бабка рассказывала.

Эрик не стал ее прерывать. Ему было интересно послушать историю Бланверта из первых рук.

— Потом приехали серьезные дяди в цилиндрах и с моноклями, — продолжала слепая старушка, а глухая изо всех сил пыталась ее услышать, — разогнали всех охотников и стали строить здесь город. Планы у них были большие. Столицу собирались отгрохать новую. В самом сердце острова. Но что-то потом пошло не так. Что — не знаю, бабку спрашивала, она тоже ничего не знала. То ли денег не хватило, то ли извне кто-то вмешался, то ли чой-то еще… В итоге все свернули, однако охотничья стоянка к тому времени уже успела разрастись до небольшого поселения. И продолжала медленно, но верно расти. Люди съезжались сюда. Кто-то хотел спрятаться подальше от суеты, кому-то не нравилось жить рядом с морем, были и другие причины, но я их уже не вспомню…

— Выходит, Бланверт — это несостоявшаяся столица, — подвел итог Эрик. — Далеко не каждый город может похвастаться такой историей.

— Было бы чем хвастаться! — воскликнула глухая. — Бланверт должен был стать сердцем новой Рекимии, а получился город-недоносок, город-выкидыш! — фыркнула она. Похоже, ей было очень обидно, что серьезные дяди в моноклях не довели задуманное до конца.

— О, это еще не все, юноша, — едва заметно улыбнулась слепая. — Ты наверняка знаешь по учебникам истории, что почти сто лет назад, в тысяча семьсот… э-э… запамятовала год! В общем, сто лет назад в Рекимии случилась революция, это всем известно. Но знаешь ли ты, что началась она здесь, в Бланверте?

— Да ну, — недоверчиво нахмурился Эрик. — Быть такого не может. Вы придумываете.

— Правду говорю, милок. Хочешь верь, хочешь нет. Ты слышал про Генри Коута?

— Слышал. В школе про него рассказывали.

— Мало ли. Может быть, ты спал на уроках или прогуливал их, — на морщинистых губах слепой старушки вновь мелькнула тень улыбки. — Дети не очень любят историю. Все эти факты, даты — это очень скучно…

— Так к чему вы клоните?

— Я хотела сказать, что Коут и его сторонники некоторое время жили в Бланверте, когда скрывались от лап правительства.

— Не думал, что на нашем маленьком островке можно от кого-то спрятаться.

— Сейчас-то нет, а тогда время было совсем другое. Не было всех этих новомодных радио, телевизоров да машин… и спрятаться было куда легче. Удаленность Бланверта сыграла не последнюю роль.

— Если Коут скрывался, разве Бланверт не должны были проверить в первую очередь? — спросил Эрик. — Это ведь логично. Удаленный город да еще в самом центре острова.

Слепая не нашлась, что на это ответить и задумалась. Зато нашлась глухая.

— Старая, ты все перепутала! — прокричала она соседке, а затем посмотрела на Эрика: — Не слушай ее, у нее от старости уже в башке все перемешалось. Когда Генри Коут прятался здесь, Бланверт еще не был Бланвертом. Это был поселочек, дыра. Место, которое не было удостоено даже малюсенькой точечкой на карте. Это потом уже после революции у нас хотели строить столицу. Но вмешалось одно непредвиденное обстоятельство.

— Какое обстоятельство? — видя, что старушка вновь не расслышала, Эрик повторил: — Какое обстоятельство, говорю?

— Наш славный революционер Генри Коут помер, — гораздо тише и не без легкой печали в голосе промолвила бабушка. — Это была целиком и полностью его идея сделать из Бланверта столицу.

— Да, теперь я припоминаю, — покивала слепая, — сначала все остановилось, а затем окончательно сошло на нет. Печально все закончилось. А какие были планы! На вершине горы хотели возвести огромный памятник в форме звезды.

— Кажется, я видел что-то такое в какой-то книге… — припомнил Эрик. Видел он это давным-давно, еще будучи ребенком. — А звезда должна была символизировать прошлое страны?

— Именно, — довольно покивала глухая, — у меня аж уши радуются, что ты знаешь это.

К старушкам подошла медсестра, похоже, с намереньем их куда-то отвести. Эрик вежливо попрощался с ними, поблагодарив за экскурс в историю, и вернулся к основной задаче. Через минуту он уже стоял в приемной больницы. Молодая работница за стойкой приветливо ему улыбнулась; «Я вас слушаю», — сказала она голосом куда менее приветливым, нежели ее лицо. Однако спросить он ничего не успел — в приемную вбежала взволнованная медсестра, и ее взгляд сразу уперся в Эрика.

— Полиция! — воскликнула она как-то даже радостно. — Хорошо, что вы здесь! У нас преступление!

Ее слова были сродни снегу, упавшему на голову.

— Что у вас случилось? — спокойно спросил Эрик.

— Нас обокрали! — взбудоражено говорила медсестра, взгляд у нее был беспокойный. Она замялась на пару секунд, как будто не зная, как описать ситуацию, а потом выпалила единственное слово: — Лекарства! — Поняв, что этого недостаточно, она добавила: — Пойдемте, я вам покажу!

Медсестра повела Эрика. Пока они шли, он задал ей вопрос, который не успел задать в приемной:

— Как себя чувствует мальчик?

— Мальчик? Вы про того самого, да? Он умер недавно, — оглянулась на полицейского медсестра. Она посмотрела на него так, будто он должен был это знать.

— Умер?

— А вы не знали? От истощения.