— Какой порошок? Ничего не знаю.

— Для стирки белья… — Степан хмыкнул от моей глупой шутки, но всё так же зорко следил за обстановкой, готовый в любой момент проверить черепную коробку бедолаги на наличие мозгов. — У меня сегодня не лучший день. Не зли меня.

Мужик растянулся на кресле, закинув ногу на ногу. Видимо, мой спокойный голос принял за свою удачу. Не верный расклад.

— Ха. А по городу ходят слухи, что ты уже не тот демон, держащий всех в страхе.

— Да неужели? Не думал, что обо мне ходят слухи, — вот клоун. Видимо у него и с головой — то не в порядке, а я с наркотой прицепился. Это меня конечно повеселило, но терпение тоже не железное. — Я всё ещё жду ответа.

— Без понятия о чём ты.

Я медленно встал, поправив манжеты на белой рубашке. Глаза собеседника забегали между закрытой дверью, из-за которой доносилась музыка, и мной. Я чуть наклонился, всматриваясь в его поросячьи глазки.

— Что тебе надо?

— Ответ. Всего лишь ответ. И пойдёшь кадрить шалав, как и хотел.

— Удерживать человека против воли противозаконно!!

— Наркоман, торгующий в МОЁМ клубе порошком, вспомнил про закон? Кто тебя подослал сюда? Это был последний раз, когда я просто задал вопрос.

— Да ничего я не знаю! Я правду сказал!

Терпение иссякло. Я схватил его за ворот рубашки. Хлипкая ткань начала трещать под моими пальцами. Говорил же. Дешёвая.

— Да что ты себе позволяяяяяешь?! Руууки убраааал!

По тому, как он начал растягивать слова и тяжело дышать, я понял, что Брюс… Брайс… как его там… близок к истерике. Рано. Я хотел повеселиться.

— Кто. Твой. Хозяин.

Молчание, сопровождавшееся судорожным дыханием моего гостя, не предвещало для него ничего хорошего. Мой левый кулак познакомился с уже когда-то сломанным носом Брайса. Голова дёрнулась, и из него тонкой струйкой потекла кровь. Я правша. Поэтому удар получился слабеньким. Да я и не старался убить его. Сначала информация.

— Ты мне нос сломал, урррод! — зажимая рукой нос, мужик начал судорожно оглядываться на Степана. Он что серьёзно ждёт от него помощи?

— Ты вспомнил?

Всё тот же ледяной голос, но внутри клокотала буря. Зверь пытался своими когтистыми лапами добраться до горла бедолаги. Если я спущу его с поводка, то не узнаю, что за тварь стоит за всем этим.

Я не был ханжой. Мне было абсолютно наплевать, чем травятся люди. Алкоголь, наркотики, распутство. Я и сам пробовал ими заглушить звенящую пустоту внутри. Не помогло. Но в моём клубе этого дерьма нет будет никогда. И все об этом знают. Кто-то специально подослал этого червяка, чтобы попортить мне нервы. Или же этот Брюс настолько глуп, что сам решил устроить тут точку сбыта.

— Я ничего не знаю!

Одно и то же. Голос его стал чуть выше, как будто кто-то прижал его яйца и дёрнул. Удар правой пришёлся под рёбра. Было до дрожи приятно это делать. Весь день бы так. Следить, как меняется лицо этого куска мяса. Удар за ударом. Не сильно. Лишь бы не потерял сознание.

— Ещё попытку дать?

Брайс закашлялся, пытаясь вырваться. Совсем слабенький. Я же его одной рукой держал. Не дожидаясь ответа, я вынул нож. Моя любимая игрушка. Просто припугнуть. Применять я его не собирался. Но наркоторговец завизжал, как сучка на концерте Бибера.

— Нееет! Я же сказал, что не знаю! Не знаююю! Убери!

Я со всей силы припечатал его о стену, всё так же держа за шкирку. Он же и не пытался вырваться.

— Ты либо говори, либо не визжи, как шалава при виде члена.

Острое лезвие легко вспороло сухую кожу на лице мудилы, оставляя алую дорожку на щеке. Я поморщился от новой порции крика. Совсем низкий болевой порог. Сочувствую

— Баше!! Это Баше! Чёртов еврей сказал прийти в этот клуб! — я ещё раз впечатал его в стену, желая услышать продолжение. — Он сказал, что ты пропал с горизонта. Бабу нашёл себе. Сказал, тебе и дела нет ни до чего и не заметишь даже. Он сказал, что вы приятели.

Какого чёрта?! Откуда он узнал? Моя нимфа должна была остаться в стороне от тёмной части моей жизни. Она не должна пострадать. Она не должна стать рычагом давления на меня.

Я избавил его от нескольких зубов, прежде чем отпустить. С омерзением заметил, как трепыхающееся тело шмякнулось в свою же лужу. Запах страха ничем не отличается от запаха мочи. Я сел в своё кресло, вытерев руки влажной салфеткой с запахом ромашки.

— Отвези его в лес прогуляться.

— Что? Я же всё сказал!

— И что? Мы разве о чём — то с тобой договаривались? Отвези его в лес, Степан. Один раз… Слышал? — я внимательно посмотрел на громилу, чтобы он наверняка понял меня. — Один раз легонько двинешь ему на прощание и оставишь там. А ты, приятель, передай еврею, что я готов принять его, если ему есть что сказать. А за спиной шепчутся только такие трусы, как он. — Брайс закивал, желая побыстрее убраться.

— И… Степан, позови Тину.

Я сидел в кресле, медленно затягиваясь сигаретой, когда девушка зашла в кабинет плавной походкой. Она с отвращением покосилась на Брайса, которого на вытянутой руке, чтобы не запачкаться, тащил на выход Степан.

Остановив на мне взгляд, девушка хищно облизнулась. Её показательная сексуальность не произвела на меня никакого впечатления. Всё одно и то же. Томный взгляд из-под опущенных наклеенных ресниц. Влажный язык, облизывающий накачанные губы. Тяжело вздымающаяся грудь, которую почти не прикрывает одежда. В ней из натурального только мозги, да и те с горошину. И она думает это сексуально. Шлюха. И ничего больше. Мой член, не поднимая на неё головы, спал беспробудным сном с табличкой «Не беспокоить».

Когда-то мне это нравилось. Распутные шлюхи, способные за ночь показать все позы Камасутры. Сейчас же хочется пройтись по телу железной мочалкой только от одного её взгляда. Старею?

Другое же дело моя нимфа. Она в мешке из-под картошки выглядит сексуально и даже не знает об этом. Ей не нужно бросать томный взгляд на мужчину и тяжело дыша, проводить по груди пальчиками, выкручивая соски, чтобы член, как по команде, вставал в стойку. Это и есть настоящая сексуальность. Настоящий кайф. Смотреть на неё, одетую в обычные тряпки и представлять её округлые формы в своих руках. Вот где полно места для фантазии.

А не это вот… искусственное тело в одежде на два размера меньше.

При воспоминании о прошлой ночи в паху приятно начало тянуть. Член проснулся, судорожно пытаясь найти влажную дырку моей девочки. Но увидел лишь приближающуюся длинноногую шалаву.

Она подошла и опустилась между моими ногами, ухватившись за пряжку ремня. Член грустно вздохнул и вновь улёгся спать. Перехватив руку девушки, я кивнул на вонючую лужу у стены.

— Приведи тут всё в порядок.

— Что? Шутка такая?

— А я что на клоуна похож?

— Давай я лучше подниму тебе… настроение, — она провела своей горячей ладонью по моему бедру, подбираясь к яйцам.

— Ты меня слышала, Тина? — мой шипящий голос, кажется, привёл её в чувства.

— Я тебе не уборщица! — она взвизгнула, вскочив на ноги.

— Здесь воняет дерьмом. А уборщица придёт утром. Живо! — видя упёртый взгляд, я добавил, сдвинув брови. — Или ты будешь вылизывать всё языком.

В квартиру я вернулся глубоко за полночь. Небольшая физическая разрядка с боксёрской грушей помогла успокоить нервное напряжение. Хотя удовольствие я получил не такое, как раньше. Ещё пару лет назад я мог часами наслаждаться болью и мучениями жалких людишек, ступивших на опасную скользкую дорожку. Я получал эстетическое наслаждение, слыша, как трещат кости, как брызги крови оседают на полу и стенах, подобно авангардным картинам.

На самом деле еврей был прав. Я не тот, что был раньше. Я стал более мягкотелым. Нужно было прихлопнуть этого червяка, а потом заняться Баше. Почему же я этого не сделал? Побоялся за свою карму? Сомневаюсь. В этом мне ещё предстоит разобраться. Чертовщина какая-то.

А может всё потому, что я получил крохотную дозу вакцины под именем «Мишель» и она испортила мою кровь? Когда эта ведьма смогла так глубоко пробраться мне под кожу? Впилась в мозг, контролируя мои мысли и действия. Самое ужасное было то, что я был не против. Точно ведьма.