Ревизионисты и в этом вопросе действовали независимо. В конце 1937 года Жаботинский договорился с польскими верхами об открытии четырехмесячных военных курсов для 36 молодых ревизионистов из Земли Израильской. Затем успели провести ещё один курс, для членов польского Бейтара (молодёжной организации ревизионистов).

Многое еще было задумано. Все прервала война. Можно было успеть и больше, будь у нас больше денег. Впрочем, 1 000 ружей, за которые уже было уплачено, мы недополучили. В сентябре 1939 года они были еще в Варшаве, их не успели вывезти, и они были отданы для обороны польской столицы. В нашем музее Катастрофы в Иерусалиме хранится расписка мэра Варшавы Сташиньского[46] в получении этих ружей с обещанием возместить их после победы.

Кроме Польши мы получали немного оружия из Бельгии и Финляндии. Но это были мелочи в сравнении с польскими поставками. И только благодаря этому нелегальному оружию мы могли успешно осуществлять операцию «Стена и башня», а также другие важные начинания.

А вот зачем вся эта история нужна была полякам? Ведь не таким уж крупным, да и хлопотным заказчиком мы были. К тому же рискованно — могли быть осложнения с Англией. Так что не могла выгода быть единственной мотивацией. Скорее всего, была у поляков мечта — избавиться от евреев. Но не видели они в конце тоннеля иного света, кроме Земли Израильской. Никто евреев брать не хотел. А может, и дальше летела их фантазия.

Польша упорно желала считать себя великой державой, а будущее еврейское государство могло стать своеобразным филиалом Польши. Получалось, что у нее, как и у всех приличных стран, будет заморское владение. И не какое-нибудь, а Иерусалим! В довершение всего нравились полякам наши евреи. Своих терпеть не могли, а наши им нравились, что проявлялось, например, на разных военных курсах, где учились тогда наши в Польше. Эти люди, боровшиеся за свою страну, были полякам понятны и симпатичны.

Но польские власти не все знали о деятельности Арази. Так, он сумел обнаружить старые немецкие машины для отливки пуль времен Первой мировой войны, которые стояли без дела. Он купил их по цене металлолома. Неясно было, как польские власти к этому отнесутся, ведь до сих пор они продавали нам патроны. Арази решил не посвящать их в дело. Без лишнего шума машины привели в порядок. В Польше в те годы для этого было куда больше возможностей, чем у нас. Затем их отправили… в Бейрут, ибо англичане что-то пронюхали. Там они полежали на складе, пока в 1941 году не были доставлены к нам. К тому времени это стало нетрудно: англичане в ходе войны заняли Сирию и Ливан; граница фактически не существовала. В дальнейшем эти машины нам хорошо послужили.

Сближение Вингейта с сионистами началось в конце правления Уокопа. Однажды капитан Вингейт вместе со своей красавицей женой Лорной присутствовал на каком-то званом обеде у верховного комиссара, к которому был вхож благодаря родству с Рейджинальдом Вингейтом, хотя и имел всего лишь чин капитана. Там были и Вейцман со своей женой Верой. В былые годы Вейцман был бабником изрядным. И теперь, хотя ему было уже за 60, поглядывал на присутствующих дам как знаток и ценитель, правда, уже больше теоретический. Не пропустил он и совсем юной красавицы Лорны и подошел знакомиться. Разговор завязался отнюдь не светский. И вот, вроде бы для продолжения этого самого разговора Вейцманы пригласили Вингейтов к себе. Так, в самые тяжелые времена, началась эта дружба между самым умеренным из наших «отцов-основателей» и самым яростным из христианских сионистов.

После того как Уокопа сменил Мак-Майкл, миновал и «золотой век» в англо-еврейских отношениях, что сразу же сказалось на количестве сертификатов — разрешений на въезд. Теперь выдавалась лишь 1 000 сертификатов в месяц. Но беда была не только в верховном комиссаре. Ослабели наши позиции и в самом Лондоне. Еще в 1930 году умер наш верный друг Бальфур. Ллойд Джордж, тоже когда-то наш друг, на старости лет совершенно выдохся. А в 1937 году премьер-министром стал Невилл Чемберлен — олицетворение политики «умиротворения», которая, впрочем, при нем же и потерпела крах. Но до краха было еще два года. Своим возвышением Невилл Чемберлен был во многом обязан славе своего отца Джозефа и сводного старшего брата, лауреата Нобелевской премии мира Остина.

У нас таких людей называют «принцами». Громкая фамилия облегчает им восхождение, и они очень часто оказываются на должностях, непомерно высоких для их скромных способностей. В принципе, возможен и обратный вариант: способный человек благодаря громкой фамилии быстрее достигает высокой должности. Но это уж к Невиллу Чемберлену явно не относится. Говорят, что его старший брат Остин предупреждал Невилла, чтобы тот не брался за внешнюю политику, ибо ничего в ней не смыслит. Но Невилл не послушался. Потом Чемберлена сочтут виноватым во всей политике «умиротворения». Он и был виноват, но не один, миллионы были виновны! Об этом — ниже. А тогда, в 1937 году, политики Англии были уверены в необходимости сохранения мира и тишины. И готовы были идти ради этого на уступки, особенно за счет других. На Ближнем Востоке, в частности, — за счет евреев. Так что Вингейту предстояло плыть против течения. Но это его не испугало и не остановило, к тому же его жена Лорна полностью его поддерживала. Еще удивительнее, что поддерживала его и теща. Миссис Патерсен, мать Лорны, перевозила в Лондон к Вейцману письма Вингейта, которые нельзя было отправлять почтой: в них содержалась секретная информация, которую Вингейт узнавал как офицер разведки. В первой половине 1937 года это касалось еще не опубликованных выводов комиссии Пиля. Локальная секретная информация о делах на Земле Израильской передавалась здешним евреям, что, мягко говоря, было нарушением порядка. Но Вингейт был уверен в своей правоте, считая евреев единственным во всем регионе естественным союзником Британии.

Как я уже писал, в конце 1937 года у нас началась новая «горячая» фаза борьбы с арабами. 1938 год выдался очень бурным: и у нас, и в Европе, и на Дальнем Востоке. Но если Дальний Восток был далеко, то события в Европе были очень тесно связаны с событиями у нас. Так что мы будем много отвлекаться на Европу.

В 1938 году арабы вели с нами и с англичанами беспощадную партизанскую войну. Считается, что в ней участвовало 15 тысяч арабов. Едва ли 10 % из них составляли «кадровые войска». В их числе снова, как и в 1936 году, были добровольцы из других арабских стран. Остальные прятали оружие у себя дома и вступали в дело от случая к случаю. Со всего арабского мира присылали деньги, медикаменты, оружие. Основные «средства к существованию» банды получали, однако, на месте. Целые районы страны перешли под их контроль. В «Треугольнике»[47] и Верхней Галилее бандиты произвольно собирали налоги с арабов. Никто и пикнуть не осмеливался. Свои надежды вожди арабов теперь связывали с Гитлером, который в 1938 году шел от успеха к успеху. Немцы обещали помочь «превратить еврейский национальный очаг в национальное кладбище». В Германии со временем начала работать радиостанция, подстрекавшая арабов бунтовать. Абвер (германская разведка) тайно слал людям муфтия оружие. Но его было трудно доставлять в Страну Израиля.