Итак, период с конца 1931 года до середины 1936 года был временем максимально тесного англо-еврейского сотрудничества. Тут и хотелось бы поговорить о тех, кто все-таки ехал к нам в момент спада — с конца 1926 года и до начала 1933 года, то есть в период после Четвертой алии и до начала Пятой — до прихода к власти Гитлера. В это время алия была небольшая, зато отборная. В большинстве своем приезжала идейная молодежь из Восточной Европы, больше всего из Польши. Были и выходцы из благополучных богатых стран — Германии, Америки. Такие люди существовали всегда. И теперь они есть. Но их никогда не бывает много. Почти все молодые люди попадали тогда на Землю Израильскую, пройдя «хахшару». В общем, мечты Трумпельдора сбылись после его гибели.

Со второй половины 20-х годов «халуцы», готовясь к приезду в страну, стали проходить «хахшару» в трудовых коммунах. Они учились там тяжелому труду, лишениям, коллективизму, а кто не знал языка — и ивриту. Некоторые учили его уже с детства. Брались за любой труд на полях и заводах, а когда не было такой работы — искали другую. Девушки, например, стирали. Иногда в поисках работы разделялись на малые группы, но предпочитали трудиться артелями. Часто устраивались у богатых евреев, которые брали «халуцев» из сентиментальных побуждений. В начале 30-х годов, из-за кризиса, с работой было трудно. Жили в тяжелых условиях: скученно, голодновато… В основном из-за денежных трудностей, но отчасти и потому, что принято было к вопросам быта относиться по-спартански презрительно. Их лозунг гласил: «Путь еврейского „халуца“ тернист и жесток, но прекрасен». «Жесток» — это, прежде всего, в отношении себя. Так жили годами. Кто-то уходил, не выдержав. Но в основном держались и дожидались сертификатов. В годы, когда сертификатов не хватало — из-за экономического кризиса в 1927–1928 годах или в 1930–1931 годах из-за «Белой книги» Пасфилда, — было принято давать таковые только людям, прошедшим «хахшару». В первую очередь тем, кто был в коммуне давно и хорошо себя проявил. 1932 год оказался явно благоприятным для этих ребят. Сертификатов стало больше, их уже давал расположенный к нам Уокоп. А Гитлер еще не захватил власть в Германии.

Уставы разных центров «хахшары» могли отличаться. Были, например, коммуны, где соблюдались религиозные традиции. Но в целом разница между ними была невелика. Каждое течение в сионизме старалось создать свои центры «хахшары». Понятно, что публика оттуда выходила закаленная. Кибуцы охотились за этой молодежью. Однако, попав на Землю Израильскую, не все они стремились в кибуцы, даже если проходили «хахшару» в очень идейных «левых» коммунах. Видимо, не только идеология гнала в «хахшару». Так, не менее половины молодых людей приходили в польские центры «хахшары» из Богом и людьми забытых местечек. «Хахшара» давала им возможность вырваться оттуда. Бедность и скученность не пугали, к этому они и дома привыкли. Но каковы бы ни были мотивы, польза от этого ощущалась немалая. Десятки тысяч таких молодых людей прибыли к нам до Второй мировой войны, то есть движение было достаточно массовым. Идейная молодежь продолжала прибывать и после 1933 года, хотя уже не составляла большинства.

Теперь я на конкретном примере расскажу о явлении, которое встречается и сегодня. В конце 20-х годов в районе Реховота был основан новый кибуц «Гиват Бренер», названный в честь писателя И. Х.  Бренера, погибшего во время арабских беспорядков в Яффо в 1921 году. Ныне это очень большой кибуц, где живет более 2600 человек. А начало было скромным. Его основали две группы «халуцев»: «немцы» и «литовцы», то есть выходцы из Германии и Литвы, тогда независимой. Это были молодые люди, лучшие из лучших. «Немцы» прибыли из культурнейшей и в момент их приезда благополучнейшей страны Европы, не только догитлеровской, но и докризисной. И ехали они на Землю Израильскую, тогда еще нищую и отсталую, готовясь с немецкой основательностью, пройдя «хахшару» в хозяйствах немецких крестьян. Они прибыли в страну осенью 1928 года, когда англичане после кризиса 1927 года возобновили выдачу сертификатов. «Немцам» было хорошо известно о наших огромных трудностях, но их это не останавливало.

А «литовцы» приехали еще раньше — в первой половине 1926 года в ходе четвертой алии, то есть за год до кризиса 1927 года. Они тоже прошли «хахшару» и уже у нас стойко пережили кризис. Литва, конечно, не Германия, но и там жить было в те годы куда легче, чем на Земле Израильской. Кстати, Вильнюс (Вильно) тогда входил в состав Польши, а столицей Литвы был Каунас.

Итак, человек 60 этих молодых людей вступили в кибуц. Пополам — «немцы» и «литовцы». Начались тяжелый труд и скудное поначалу обеспечение, равное для всех. А вот отдых оказался отдельным для каждой группы. Даже в столовой «немцы» сидели с «немцами», «литовцы» — с «литовцами». Хотя и те, и другие были европейцами, ашкеназами. Все в той или иной степени знали иврит — учили в «хахшаре», а многие «литовцы» — еще и в детстве, в хедерах. Более того, прибалтийский идиш, на котором говорили «литовцы», был максимально германизирован. Но на практике оказалось, что даже в этих идеальных условиях сближение — дело непростое. Оно заняло много лет. Первые свадьбы в кибуце тоже сыграли внутри групп: «немки» с «немцами», «литовки» с «литовцами». И лишь общее горе от страшных вестей из Европы ускорило интеграцию…

В начале 30-х годов во всем цивилизованном мире свирепствовал самый знаменитый в истории экономический кризис — «Великая депрессия». Кризис сильнее всего ударил по самым развитым странам — США и Германии. Там производство сократилось более чем на треть. Немногим лучше обстояло дело и в других индустриальных капиталистических странах. На Земле Израильской кризис также ощущался, но, как ни странно, намного слабее. Возможно, мы были еще настолько бедны, что не принадлежали к цивилизованному миру. Но евреи, жившие вне Земли Израильской, очень даже его ощутили. Когда всем всего хватает, на еврея смотрят относительно благодушно. А вот когда начинает не хватать… При возрастании безработицы еврея, как правило, увольняют первым. Однако кто-то из них еще продолжает работать, занимать рабочие места! И общая озлобленность возрастает. Все ищут виновного и, естественно, находят. Такую ситуацию Жаботинский называл «антисемитизмом обстоятельств».

Интересно, что как раз в эти годы СССР успешно выполнял свой первый пятилетний план. Весь мир видел, что, когда капиталистические домны останавливаются, социалистические — вступают в строй. Это была лучшая наглядная агитация, которую могли пожелать большевики. Оборотной стороной медали были массовый принудительный труд, смертельный голод на Украине и т. д. — факты, не то чтобы совсем неизвестные, но узнаваемые больше из неопределенных слухов. При желании от всего этого можно было легко отмахнуться, объявив клеветой.

Коммунистическая угроза снова стала реальной, как в первые годы после Первой мировой войны. «Призрак коммунизма» бродил по Европе, пугая обывателей. А кто ж не знал тогда, что евреи с этим «призраком» в сговоре?

К чему все это привело в Германии — общеизвестно. Но мы поговорим о событиях в Восточной Европе, в частности в Польше, где евреев жило раз в 5–6 больше, чем в Германии. Многое из того, что происходило в этот период в Польше, было характерно и для других стран региона — от Прибалтики до Греции, которые, кроме, пожалуй, Чехии, не были слишком развитыми. И, как следствие этого, даже в хорошие времена давали много эмигрантов, и не только евреев.

Итак, с 1930 года из-за всеобщего кризиса повсюду были приняты антииммиграционные законы. Прошу об этом помнить, ибо это существенно для моего повествования! Ехать на заработки или просто переселяться в богатые страны теперь стало невозможно. Не только во время кризиса, но и после 1933 года, когда он в большинстве стран уже пошел на спад, законы против эмигрантов оставались в силе повсюду: страх перед кризисом действовал еще долго. Особенно тяжелым положение оставалось на востоке Европы, где даже после 1933 года ситуация не намного улучшилась: безработица теперь не уменьшалась эмиграцией. В этой тяжелой обстановке обострились и старые проблемы межнациональных отношений. А в центре событий оказалась, разумеется, Польша.