11 июля утром мы оставались на льду, и около того времени, когда солнце было на NO, из воды вылез огромный жирный медведь и направился к нам, но мы ждали его с тремя направленными на него мушкетами. Когда он был примерно в 30 шагах от нас, все три выстрелили в него одновременно и убили наповал, так что он больше и не шелохнулся, а жир из пробитых пулями дыр в шкуре растекся по воде, точно масло. Пока туша медведя покачивалась на воде, мы на льдине подплыли к нему, набросили на шею веревку и вытащили на лед; затем выбили ему зубы и измерили его тушу, которая была 8 футов толщиной[390]. Ветер дул западный, погода стояла туманная. Когда солнце было приблизительно на юге, начало проясняться. Трое из нашей команды отправились на остров, находившийся перед нами, и придя туда, они увидели Крестовый остров[391], лежавший к западу от них, и, посовещавшись, решили сходить туда посмотреть, не побывали ли там минувшим летом какие-нибудь русские[392]; они пошли туда по припайному льду, лежавшему между двумя островами[393]. Добравшись туда, они не обнаружили никаких признаков того, чтобы кто-нибудь был там после нас. Они собрали там штук 70 яиц горных уток[394] и не знали, как их донести. Наконец один из них снял брюки и перевязал штанины снизу; двое из них понесли яйца, повесив брюки на пику, а третий нес мушкет. Так они и вернулись после 12-часового отсутствия, когда мы уже ломали голову, что с ними могло случиться. Они рассказали нам, что когда шли по льду между двумя островами, вода иногда доходила им до колена, а всего туда и обратно они проделали путь в шесть миль, так что мы удивлялись, как они решились на это, ведь мы все были такие слабые. Принесенные яйца доставили нам большое удовольствие, мы устроили себе пир, точно знатные господа, это было словно Рождество среди наших невзгод. Тогда же мы разделили на всех последнее вино, и нам досталось приблизительно по три мингеля.

12 июля утром, когда солнце было на востоке, начал дуть ветер с O и ONO; стоял туман. Вечером шестеро из нас пошли искать камешки[395] и нашли некоторое количество, но не очень хороших. На обратном пути каждый прихватил с собой дров[396], сколько мог унести.

13 июля была хорошая погода, и мы всемером пошли на материк[397] искать камешки и наш ли их некоторое количество; ветер был SO.

14 июля погода была еще хорошая; дул благоприятный южный ветер, так что лед начало относить от берега, и в нас воскресла надежда, что вода откроется. Но ветер опять переменился на W, и лед снова встал. Когда солнце было на SW, трое из нас отправились на ближайший остров, расположенный впереди, и подстрелили там горную утку[398] (пеганку). Они принесли ее к лодкам и отдали в общее пользование, так как у нас все было общее.

15 июля была туманная погода, утром дул ветер SO, но когда солнце было на западе, пошел дождь, а ветер перешел на W и WSW.

16 июля с материка к нам пришел медведь, мы подпустили его близко, так как он был белый, как снег, и мы вначале не видели, что это медведь, так он слипался со снегом, потом по его движению мы его заметили, и когда он оказался достаточно близко, выстрелили в него и ранили, после чего он сразу ушел. Ветер утром был W, а потом ONO, погода туманная.

17 июля, когда солнце было на SSO, пятеро из наших людей опять пошли на ближайший остров посмотреть, есть ли где-нибудь открытая вода, потому что нас уже начало угнетать то, что мы так долго остаемся на этом месте, а мы не видели никакого выхода, как выбраться отсюда. Примерно на полпути они нашли медведя, лежавшего за льдиной, того, которого мы рани ли накануне. Заслышав людей, он пустился бежать, но один из наших погнался за ним с багром и вонзил багор в ему шкуру. Медведь стал на задние лапы, и когда моряк снова ткнул в него багром, он сломал железную часть багра с такой силой, что человек сел на свой зад. Другие товарищи, увидев это, выстрелили в медведя, и тот побежал прочь; но человек со сломанным багром побежал за ним и время от времени тыкал им медведю в шкуру, медведь же каждый раз оборачивался и трижды прыгал на него. Между тем подошли еще двое наших и еще раз выстрелили в медведя, так что он сел задом на лед и не мог идти дальше, тогда они снова в него выстрелили, и он упал. Потом ему выбили зубы. Весь тот день дул ветер с NO и ONO.

18 июля, когда солнце было на востоке, трое из наших пошли на землю, на самое возвышенное место, чтобы посмотреть, не открылось ли море с какой-нибудь стороны. Они увидели много открытой воды, но так далеко от земли, что сердце у них сжалось, ведь это было так далеко от земли и от припая, что им казалось невозможным перетащить на такое огромное расстояние лодки и их содержимое, так как сил у нас оставалось чем дальше, тем меньше, а тягости и трудности только возрастали. Вернувшись к лодкам, они рассказали нам обо всем, и мы, черпая мужество из отчаяния, заставили себя спустить лодки и груз на воду, чтобы на веслах подойти к тому льду, через который надо было перебраться к открытому морю. Добравшись до льда, мы разгрузили лодки, вытащили на лед, по очереди проволокли их до воды, затем сделали то же самое с грузом, на расстояние примерно тысячи шагов. Это было для нас так горько и тяжко, что нам казалось, еще немного и мы не выдержим. Однако, преодолев уже столько трудностей, мы надеялись одолеть и эту, желая, чтобы она оказалась последней. Таким образом добрались мы с превеликим трудом до открытой воды около того времени, когда солнце было на SW. Затем мы шли под парусами, пока солнце не перешло на WtS, и опять наткнулись на лед, на который пришлось вытащить лодки. Отсюда был виден Крестовый остров, по нашим оценкам, приблизительно на расстоянии одной мили от нас. Ветер дул с O и ONO.

19 июля, когда мы, как сказано, сидели на льду, семеро из нас пошли утром (солнце было на O) на Крестовый остров, откуда увидели в западном направлении очень много открытой воды, чему весьма обрадовались и поспешили как можно скорее вернуться к лодкам, набрав тем не менее сотню яиц, которые они и принесли с собой. Вернувшись к лодкам, они рассказали, что видели открытую воду повсюду, насколько хватало глаз, так что они надеялись, что теперь нам придется тащить лодки по льду в последний раз и что больше такого делать не придется, и мы все стали подбадривать друг друга. Мы поспешно сварили яйца и разделили между собой, а потом немедленно, когда солнце было на SSW, взялись за работу, чтобы все приготовить и оттащить шкоут и бок к иоле. Их надо было волочить по льду на расстояние 270 шагов, но мы делали все с большим подъемом, надеясь, что это в последний раз. Спустив лодки на воду, мы с Божьей помощью и полагаясь на его волю пошли под парусами при ветре с O и ONO, попутном нам, и двигались так быстро, что к тому времени, когда солнце было на W, мы уже обогнули Крестовый остров, отстоящий от мыса Нассау на десять миль[399]. Сразу после этого лед пропал, мы полностью вышли из него, потом мы видели немного льда в море, но он не мешал нам. Мы шли курсом на WtS при постоянном ветре с O и ONO, так что по нашим оценкам в сутки мы делали приблизительно 18 миль[400], что наполняло нас радостью, и мы благодарили Бога, что он избавил и спас нас от стольких великих трудностей (в которых казалось, что мы погибнем), и полагались на его милость, что он и в дальнейшем будет нам помогать.

20 июля, так же прекрасно продвигаясь под парусом вперед, к тому времени, когда солнце было приблизительно на SO, мы прошли Черный мыс[401], отстоящий от Крестового острова на 12 миль[402], и взяли курс на WSW, а вечером, при солнце на W, мы увидели остров Адмиралтейства и прошли мимо этого острова около того времени, когда солнце было на N, а расстояние от Черного мыса до острова Адмиралтейства 8 миль[403]. Когда мы проходили этот остров, то увидели около 200 моржей, лежавших на льдине, и поплыли близко к ним, так что спугнули их, за что чуть не поплатились слишком дорого: так как эти огромные морские чудовища очень сильны, они стремительно подплыли к нам (как будто желая отомстить за то, что мы их потревожили) и со страшным шумом окружили лодки, словно собирались нас уничтожить, но мы все же ускользнули благодаря попутному ветру. Тем не менее с нашей стороны было неблагоразумно разбудить спящих собак.