Когда солнце было на SO, дрейфующий лед начал прибывать и надвигаться на нас с такой силой, что припай, на котором мы находились с лодками и со всем нашим разложенным грузом, раскололся на много частей, и льдины полезли одна на другую. Мы оказались в крайне тяжелом положении, так как большая часть груза упала в воду. Мы приложили все силы, чтобы протащить бок по льду ближе к земле, где, как мы думали, нам будет грозить меньшая опасность со стороны движущегося и напирающего льда. Когда мы вернулись на прежнее место, чтобы забрать вещи, мы оказались, пожалуй, в самом тяжелом положении за все время плавания, потому что подвергались огромной опасности, собирая груз: пока мы вытаскивали один тюк, под другим ломался лед и он падал в воду, да и под нашими ногами лед то и дело крошился, так что мы были на грани отчаяния и совсем пали духом, не видя никакою выхода, ведь эта работа и эти усилия превосходили все прежние. Когда мы тащили бок, то лед проломился у нас под ногами, и шкоут вместе с остальным имуществом поволокло дрейфующими льдинами. Пока мы пытались спасти имущество, лед еще больше раскололся под нашими ногами, и шкоут сильно повредило движущимися льдами, особенно в той части, которую мы чинили, пострадали мачта[382], мачт-банка[383], да и вообще весь шкоут. Между тем в шкоуте лежал больной и находилась шкатулка с деньгами: и больного, и шкатулку мы вытащили с большим риском для жизни, потому что лед, на котором мы стояли, уже уходил под другие льдины, и мы чуть было не переломали себе ноги и руки, так что мы считали, что совсем уже лишились шкоута, и с сожалением смотрели друг на друга, не зная, как нам быть, ведь от этого зависела наша жизнь. Но Господь Бог сделал так, что лед начал раздвигаться. Тогда мы как можно скорее устремились к шкоуту и, как он был, вытащили его подальше на припай и поставили рядом с боком, где он оказался в большей безопасности.
Эта тяжелая и горестная работа продолжалась беспрерывно с того времени, как солнце было на SO, до того, когда оно перешло на WSW. За это время мы не отдыхали ни минуты, так что совершенно обессилили и пали духом, и произошедшее невероятно потрясло нас, это было намного страшнее, чем то, что случилось после смерти Виллема Баренца, так как мы сами чуть не утонули, и к тому же у нас в этот день ушли под воду две бочки хлеба, ящик льняного полотна, бочка с обмундированием, в которой хранилась вся лучшая одежда моряков, астрономическое кольцо[384], кипа алого сукна, бочонок масла, несколько кругов сыра и бочонок вина, у которого лед выбил дно, так что в нем ничего не осталось.
2 июля, когда солнце было близ O, к нам опять подошел медведь, но, заслышав поднятый нами шум, ушел прочь. Когда же солнце было приблизительно на WSW, погода начала проясняться. Поэтому мы немедленно стали чинить шкоут с помощью досок от настила дна. Пока мы вшестером занимались починкой шкоута, шестеро других пошли на берег поискать дров и принести камней, чтобы положить их на льду друг на друга, развести на них огонь и растопить смолу, необходимую для починки шкоута. Они собирались также поискать дерево[385], из которого можно будет сделать мачту для шкоута. Они нашли такое дерево, а также камни, и принесли все это к месту починки шкоута. Вернувшись к нам, они сообщили, что нашли несколько стволов, обработанных топором, и принесли с собой клинья для распорки колод, из чего следовало, что тут побывали люди[386]. Мы изо всех сил спешили развести огонь, растопить смолу и сделать все, что нужно для починки шкоута, чтобы он был готов к тому времени, когда солнце будет на NtO. Мы сварили также птиц, подстреленных в тот день, и полакомились ими.
3 июля утром, когда солнце было близ O, двое из нашей команды пошли к воде и нашли там два наших весла, перо руля, а также кипу алого сукна, ящик с льняным полотном и шляпу из бочки с обмундированием, из чего мы заключили, что сама бочка разбилась. Наши товарищи, увидев все это, взяли столько, сколь могли нести, вернулись к нам и сообщили, что там еще много имущества. Тогда шкипер и пятеро из наших отправились туда и перенесли все на припай, чтобы при отплытии взять с собой, но ящик и кипу сукна из-за их тяжести (они были полны воды) принести не удалось, их поставили на попа, чтобы дать воде стечь и взять потом, когда будем уезжать, как это потом и было сделано. Когда солнце было на SW, к нам опять приблизился большой медведь, но стоявший на вахте его не заметил, так что зверь напал бы на его, если бы один из моряков не увидел медведя из шкоута и не закричал вахтенному «Берегись!» Услышав этот крик, вахтенный побежал прочь; тем временем в медведя выстрелили, и он повернул восвояси. Ветер дул с ONO.
4 июля погода была настолько хорошая и ясная, какой у нас ни разу не было за все время нашей жизни на Новой Земле. Мы выстирали в чистой воде, растопленной из снега, бархат, про мокший в соленой воде, затем высушили его и опять свернули в кипу. Ветер дул с W и WSW.
5 июля днем была хорошая ясная погода; ветер WSW. В этот день умер Ян Франц из Харлема[387], двоюродный брат Клааса Андриса, умершего в один день с Виллемом Баренцем. Он испустил дух, когда солнце было примерно на NNW и лед опять стал мощно напирать на нас. Шестеро из нас снова сходили на берег[388] и принесли еще дров, чтобы сварить еду.
6 июля было туманно, но к вечеру стало проясняться, ветер сменился на SO, что нас несколько ободрило, но мы все-таки еще остались сидеть на льду.
7 июля была хорошая погода, небольшой дождь, ветер WSW, а к вечеру WtN. Мы сходили к открытой воде и подстрелили 13 птиц, подобрали их с плавучей льдины и перенесли на припай.
8 июля моросил дождь и было туманно. Мы сварили подстреленных накануне птиц, и получился чудесный обед. Вечером поднялся ветер NO, который дал нам надежду уплыть с этого места.
9 июля утром лед пришел в движение, так что около берега появилась открытая вода; припай, на котором мы находились, тоже начало отрывать, и поэтому несколько членов команды вместе со шкипером отправились за ящиком и кипой сукна, оставленными на льду, чтобы отнести их в шкоут; а мы отволокли шкоут и бок к воде на расстояние 340 шагов, что далось нам очень нелегко, потому что работа была очень тяжела, а мы сильно ослабли. Около того времени, когда солнце было на SSO, мы поставили паруса при восточном ветре. Но когда солнце было на W, нам пришлось снова подойти к берегу и припаю, потому что лед там еще не разошелся. Но ветер дул южный, т. е. от берега, и мы твердо надеялись, что лед унесет и мы сможем продолжать путь.
10 июля с того времени, как солнце было на ONO, и до того, как оно перешло на O, мы приложили все усилия и проделали огромную работу, чтобы пройти через лед, а затем налегли на весла, пока снова не оказались между двух больших ледяных полей, которые смыкались друг с другом, так что мы не могли между ними пройти; пришлось вытащить бок и шкоут на лед, выгрузив все, что в них находилось, а потом перетащить их до открытой воды у другого края, а также перенести туда груз, а расстояние было сто шагов. Эта работа далась нам крайне тяжело, но надо было двигаться дальше, и мы не позволяли себе думать об усталости. Когда мы снова были на воде, то стали грести изо всех сил и вскоре опять оказались между двумя большими ледяными полями, которые неуклонно сближались, но с Божьей помощью и благодаря нашей усиленной гребле мы проскочили раньше, чем они сомкнулись. Когда мы миновали этот лед, поднялся сильный западный ветер, прямо в лоб, так что мы стали грести изо всех сил к припайному льду у берега, куда мы едва смогли добраться. Подойдя к припаю, мы рассчитывали пройти на веслах вдоль его края к острову[389], который мы видели, но из-за сильного встречного ветра это оказалось невозможно. Поэтому нам опять пришлось вытащить на лед шкоут и бок с тем, что в них было, и ждать, какой выход нам пошлет Бог. Но мы начали падать духом из-за того, что всякий раз натыкались на лед, и боялись, что от длительной тяжелой работы, которую нам приходилось выполнять, мы лишимся сил и не выдержим.
