Разница долгот между самой крайней восточной оконечностью Новой Земли и мысом Табин[322] — крайней оконечностью Тартарии, откуда берег поворачивает к югу, составляет 60°[323], но не надо забывать, что градусы здесь не так велики, как на экваторе. Ведь у самого экватора градус равен 15 милям[324], но по мере удаления к северу или югу длина градуса уменьшается, так что чем ближе человек к северному или южному полюсу, тем градус становится короче. Таким образом: на 76°северной широты, где мы зимовали, градус равен всего лишь 3⅔ мили[325]. Отсюда легко рассчитать, что раз до мыса Табин оставалось всего 60°, то нам надо проплыть до этого мыса 220[326] миль, если, как принято считать, долгота этою мыса 172°. Обогнув его, мы, надо думать, попадем в пролив Аниан[327], откуда с легким сердцем можно плыть к югу, вдоль берега. Впрочем, сейчас важно, чтобы из вышесказанного стало ясно, на упомянутой широте 76°солнце исчезло 4 ноября и появилось вновь 24 января, а дальнейшими дискуссиями пусть занимаются те, кто специалист в этом деле. Для нас достаточно, что мы доказали, что не ошиблись в счете времени.

25 января небо покрылось тучами, и было темно, ветер дул с W, так что опять возникли сомнения в том, что мы накануне видели солнце; по этому поводу с нами заключили еще несколько пари, и мы все время выходили посмотреть, не покажется ли солнце. В этот день мы увидели медведя, приближавшегося к нашему дому с SW, — а ведь все то время, что не было солнца, медведи не показывались. Но мы подняли крик, и он не стал к нам приближаться, а ушел.

26 января погода была ясная, но над горизонтом висело темное облако, из-за которою мы не могли увидеть солнце. Поэтому наши товарищи считали, что и 24 числа мы плохо смотрели и на самом деле солнце не показывалось. Они смеялись над нами, но мы упорно твердили, что видели солнце, хотя и не полный диск. Вечером наш больной, который лежал в тяжелом состоянии уже очень долго, стал очень слаб и почувствовал себя совсем плохо. Мы все утешали его, как могли, говорили ему слова из Библии, и вскоре после полуночи он умер[328].

27 января погода была ясная при ветре с SW. Утром мы выкопали в снегу рядом сломом яму, но мороз был такой сильный, что мы не могли оставаться на улице подолгу и копали по очереди, каждый понемногу, потом быстро бежали к огню, а на его место шел другой, пока, наконец, не вырыли яму глубиной семь футов[329], и которой могли похоронить умершего. После этого мы устроили своего рода панихиду, с чтением Библии и пением псалмов, и все вместе отнесли тело к могиле и похоронили, а затем, вернувшись домой, стали обедать. Мы разговаривали о снеге, который шел каждый день, о том, что если дом опять занесет, го мы и любом случае сможем вылезти через дымоход. Тут наш шкипер решил залезть в дымоход, чтобы выбраться наружу, а один из нас выбежал из дому посмотреть, удастся ли капитану пролезть через дымоход. Поднявшись на снег, он увидел солнце и позвал нас всех на улицу. Мы тотчас поспешно вышли на улицу и все разом увидели полный диск солнца немного выше горизонта. Тут же отпали все сомнения насчет того, правда ли мы видели солнце 24 января. Мы все очень обрадовались и возблагодарили Бога за его милость, что он вернул нам это дивный сияющий свет.

28 января погода была ясная, ветер с W. Мы начали выходить из дома и упражняться в ходьбе, беге и бросании шара (теперь его было видно), чтобы размять тело, так как долго сидели без движения и ослабли, к тому же многие страдали цингой[330].

29 января была опять скверная погода с сильной метелью и ветром с NW, так что дом снова совсем завалило снегом.

30 января было пасмурно, ветер дул с O. Мы опять начали прокапывать выход на улицу, но продвинулись не дальше сеней, так как едва мы увидели, какая погода, у нас пропало всякое желание выходить.

31 января погода была тихая и ясная, ветер дул с O. Мы очистили сени от снега, бросая его на крышу дома, и вышли на улицу, где увидели сияющее солнце, что очень обрадовало нас. Между тем мы заметили, что прямо к дому идет медведь. Мы тихонько вернулись в дом и стали ждать, а когда он подошел к нам, выстрелили в него у самой двери, но он все же убежал.

1 февраля в канун праздника Сретения[331], погода была чрезвычайно скверная, неистовствовала буря с метелью, так что дом опять со всех сторон занесло снегом, и мы были в нем заперты, ветер был NW.

2 февраля продолжалась та же скверная погода: нас приводило в отчаяние то, что солнце не прогнало ненастья, так как, надеясь на улучшение погоды, мы не запаслись таким же количеством дров, как прежде.

3 февраля небо расчистилось, при восточном ветре, но стоял сильный туман, из-за которого мы не видели солнца. Мы не очень-то радовались тому, что туманы по сравнению с зимой участились. Раскопав снег у дверей, мы внесли лежавшие у входа дрова, которые пришлось доставать из-под снега с большими трудом.

4 февраля погода снова была плохая, с очень сильной снежной вьюгой и ветром с SW. Нас опять засыпало снегом, но мы не стали тратить много сил на то, чтобы каждый раз откапывать двери, а когда нужда заставляла выходить наружу, то вылезали через дымоход и, сделав, что нужно, возвращались назад тем же путем.

5 февраля погода оставалась такой же скверной, при ветре с O и сильной метели. Дом занесло, и единственный выход из него был через дымоход: те, кто не мог через него вылезти, справляли свои дела, как могли, прямо в доме.

6 февраля продолжалась та же скверная погода с бурей и снежной вьюгой. Мы больше не утруждали себя раскапыванием снега у дверей, так как мы уже привыкли лазать через дымоход, что некоторые из нас считали совершенно легким делом.

7 февраля продолжалась скверная погода при ветре с SW и метели. Мы опять были вынуждены сидеть дома, что огорчало нас еще больше, чем раньше, когда не было солнца; теперь же, когда мы его увидели и ощутили даруемую им радость, было жалко, что мы по-прежнему были ее лишены.

8 февраля погода начала улучшаться, небо расчистилось, ветер дул с SW. Мы увидели, как солнце восходит на SSO и заходит на SSW, согласно компасу[332] в нашем доме, который мы сделали из свинца и установили по истинному меридиану; показания обычных компасов отличались от этого на два с лишним румба[333].

9 февраля погода была хорошая и ясная, ветер SW; тем не менее мы не могли видеть солнца, так как на юге, где оно должно было взойти, небо заволокло дымкой.

10 февраля была хорошая, ясная погода и такой штиль, что мы не могли определить на правлении ветра; мы понемногу начали ощущать тепло от солнца, но вечером подул ветер W.

11 февраля погода была хорошая, ясная, ветер S. Около полудня к дому подошел медведь, мы его поджидали, вооружившись мушкетами, но он не подошел достаточно близко, чтобы в него можно было выстрелить. Ночью мы опять слышали лай песцов, которых стали видеть редко с тех пор, как начали появляться медведи.

12 февраля погода была ясная и тихая; ветер SW. Мы опять очистили ловушки и капканы. Между тем к дому подошел огромный медведь, так что мы поспешили в дом и приготовились стрелять в него через дверь из ружей и мушкетов. Когда медведь подошел прямо к двери, мы выстрелили ему прямо в грудь, так что пуля прошла через все его тело и вышла у хвоста; эта свинцовая пуля была совсем плоская, точно медный грош, расплющенный молотком. Медведь, почувствовав ранение, сделал прыжок назад, отошел от дома на 20 или 30 шагов и упал. Тогда все быстро выбежали из дома и бросились к медведю: он был еще жив, так как поднял голову и повернул ее к нам, будто хотел посмотреть, кто в него стрелял. Мы же, зная его силу по прошлому опыту, на всякий случай еще раз выстрелили в него из двух мушкетов, и тогда он подох. Мы вспороли ему живот, выпотрошили и перетащили к дому, где сняли шкуру и собрали с нее почти сто фунтов жира, который растопили и заправили в светильники. Это было нам очень кстати, потому что мы могли теперь стать менее бережливыми и оставлять огонь в светильниках на всю ночь, тогда как раньше не позволяли себе этого из-за недостатка масла. Теперь каждый из нас держал свой собственный светильник у своей койки зажженным столько, сколько ему хотелось. Шкура была 9 футов в длину и 7 в ширину[334].