29 июля погода была неплохая. Утром русские начали готовиться к отправлению, вырыли из гальки несколько бочек ворвани, которые у них там были спрятаны, и снесли их на свои корабли. Мы, не зная, куда они направляются, увидели, что они идут к Вайгачу; поэтому мы также поставили паруса и последовали за ними. Когда же они ушли вперед, а мы плыли за ними, держась берега, стало туманно и пасмурно, так что мы их потеряли из виду: подошли ли они к земле и укрылись в каком-нибудь заливе, или поплыли дальше, — мы не знали. Тем не менее мы продолжали идти под парусом на SSO при ветре NW, а затем пошли на SO между двумя островами[424], пока лед снова не окружил нас, так что не стало видно чистой воды. Мы полагали, что находимся около Вайгача, и что ветер с NW нагнал лед в этот залив. Оказавшись во льду и не видя впереди никакого прохода, мы с большим трудом поплыли обратно к двум вышеупомянутым островам. Добравшись до них около того времени, когда солнце было на NO, мы пристали к одному из островов, так как ветер становился чем дальше, тем сильнее.
30 июля, когда мы таким образом стояли у острова, а ветер с прежней силой дул с NW, пошел сильный дождь, и погода была бурная, так что мы промокали даже под парусами, растянутыми над лодками. Это было для нас необычно, потому что дождя у нас не было уже очень давно, и нам пришлось оставаться здесь весь день.
31 июля утром, около того времени, когда солнце было на NO, мы на веслах пошли к другому острову[425], на котором стояли два креста, и мы предполагали, что там могут быть какие-нибудь люди, занимающиеся промыслом, подобно тем русским несколько дней назад, но мы не нашли никого. Ветер продолжал дуть с NW, поэтому лед с прежней силой двигался к Вайгачу. Мы высадились на берег к нашему великому счастью, так как нашли там ложечную траву[426] (Cochlearia officinalis. — Прим. И. М.), которая была нам очень кстати, как будто ее послал нам Господь Бог, потому что многие из нас были больны, и большинство так сильно страдали от цинги, что едва двигались, а от этой травы им стало заметно лучше. Она помогла так явно и так быстро, что мы сами удивились и благодарили Бога, который уже сколько раз помогал нам в тяжелейшую минуту. Мы ели ее прямо руками, полными пригоршнями, так как слышали еще у себя дома об ее силе, а теперь выяснили, что ее целебная сила намного больше, чем мы думали.
АВГУСТ 1597 г.
1 августа был сильнейший ветер с NW, лед, который уже долгое время несло в пролив Вайгач, остановился, но поднялись такие огромные волны, что нам пришлось перевести наши лодки на другую сторону острова, чтобы остров защищал нас от этих валов. Стоя здесь, мы опять пошли на берег собирать ложечную траву, от которой мы чувствовали огромную пользу, наше здоровье поправлялось все больше и больше и притом так быстро, что мы сами удивлялись: некоторые сразу смогли есть сухари, чего еще только что не могли.
2 августа погода была пасмурная и туманная, дул все тот же сильный ветер NW. Наши запасы продуктов сильно уменьшались, у нас осталось только немного хлеба, а также вода, да еще совсем чуть-чуть сыра. Поэтому нам не терпелось отсюда уехать из-за голода, от которого наши слабые руки и ноги еще более лишались силы, тогда как нам приходилось выполнять тяжелую работу. Эти два обстоятельства противоречили одно другому, так как нам скорее нужен был полный желудок для восстановления сил, нежели воздержанность.
3 августа около того времени, когда солнце было на N, погода немного улучшилась, и мы приняли решение покинуть Новую Землю и плыть в Россию. С Божьей помощью мы вышли под парусами при ветре NW и шли на SSW, пока солнце не оказалось на O. Тогда мы опять наткнулись на лед, что очень испугало нас, так как мы уже перебирались через лед и простились с ним, и не ожидали, что он так скоро опять устроит нам засаду. Итак, мы очутились среди льда при безветрии, и поскольку от парусов было мало прока, мы их сняли и опять принялись грести, и гребли через лед с большим трудом и с горечью в душе. Около того времени, когда солнце было на SW, мы миновали лед и добрались до открытого моря, где льда вовсе не было видно. Всего под парусами и на веслах мы проделали путь в двадцать миль[427]. Идя далее под парусами, нам казалось, что мы уже видим русский берег; но около того времени, когда солнце было на NW, мы опять попали в лед, причем сильно похолодало, что нас крайне огорчило, и мы уже стали думать, что никогда не выберемся изо льда. Оттого что мы на нашем боке шли не очень быстро и не смогли обойти лед, нам пришлось войти прямо в него, так как мы видели, что за льдом опять открывается чистая вода. Но оказалось крайне трудно пробиться через край льда, так как льдины дрейфовали очень плотно друг к другу; но в конце концов мы нашли возможность прорваться. Когда мы вошли в лед, то нам стало немного легче и, приложив большие усилия, мы добрались до открытой воды. Наш шкипер, который находился в шкоуте, где паруса были лучше, обошел лед стороной и боялся за нас, что нас зажало льдом. Но по милости Божьей мы прошли через лед как раз к тому же времени, когда шкипер обогнул его, так что мы опять встретились.
4 августа, около того времени, когда солнце было на SO, а мы освободились изо льда, мы вмести шли под парусами при ветре с NW, преимущественно курсом на юг, и около полудня, когда солнце было приблизительно на S, увидели русский впереди берег, что очень нас обрадовало. Приблизившись, мы спустили паруса и на веслах пошли к земле и увидели, что она очень низменная: песчаный берег, который легко может залить водой[428]. Мы оставались там до тех пор, когда солнце перешло на SW, но видя, что ничего хорошего мы здесь не дождемся, при том что от мыса Новой Земли прошли досюда около 30 миль, мы пошли дальше под парусами вдоль русского берега и шли с неплохой скоростью. Когда солнце было на N, мы опять увидели небольшой русский корабль (йол)[429], к которому и направились, чтобы поговорить с этими людьми. Когда мы приблизились, они все поднялись наверх своего йола, а когда мы закричали: «Candi Nas, Candi Nas[430]», желая этим спросить у них, не находимся ли мы у Канина Носа, они ответили: «Pitzora, Pitzora», подразумевая, что мы находимся около Печоры[431]. Когда мы плыли вдоль самого берега, где было очень мелко[432], и думали, что плывем на WtN, чтобы обогнуть мыс Канди Нас[433], наш компас, закрепленный на сундуке с железной окантовкой, обманул нас на два румба[434], и поэтому мы оказались намного южнее, чем думали, и намного восточнее, так как полагали, что находимся вблизи Канди Наса, а на самом деле были в трех днях пути под парусом от него, как узнали впоследствии. Обнаружив свое заблуждение, мы остановились и стали дожидаться дня.
5 августа, пока мы там стояли, один из наших товарищей пошел на берег и обнаружил, что там есть зелень и низкорослые деревья. Стоя на берегу, он крикнул нам, чтобы мы шли к нему с ружьями, так как можно было стрелять дичь, чему мы очень обрадовались, ведь наш запас еды почти закончился, у нас осталось только немного заплесневелого хлеба. От этого мы были в таком отчаянии, что некоторые предлагали бросить лодки и пойти вглубь земли, говоря, что иначе все мы умрем от голода. Нам уже несколько дней нечего было есть, и голод был точно острый меч, и мы не могли терпеть его дольше.
