Но у меня долго не получалось. От боли…

Внезапно кто-то распахнул окно и схватил меня за талию. Я собиралась завизжать, но такая знакомая рука прижалась ко рту, гася крики.

Он затащил меня в комнату.

Я отшатнулась, отталкивая его, и попятилась к окну.

В комнате было темно.

Лишь лучился ночник в изголовье моей кровати.

Его русые волосы в этом свете казались нимбом ангела. Прекрасного, светлого ангела.

Мерзавец!

Не звучит.

Не про него.

Я села на пол, обняла руками колени, и спросила устало:

- Что тебе нужно?

Алан (надеюсь, вы уже догадались, что это был именно он!) так вот, Алан

глухо вымолвил:

- Я хочу рассказать тебе. Все.

Я не заплакала. Я не сказала ничего. Лишь пожала равнодушно плечами – хочешь – говори, хочешь - молчи.

Он сел напротив меня.

Внимательно посмотрел.

Я наклонила голову вперед, и волосы упали занавесью, закрывая лоб и щеки.

И глаза. Я не хотела, чтоб он видел мои глаза. То, что они скрывают.

- У меня был выбор, - он выдавливал слова с трудом, словно утопающий, лишающийся драгоценного воздуха,- у меня был выбор: помочь тебе или сделать так, как я хотел. В угоду своему эгоизму. В угоду своим желаниям.

Я непонимающе уставилась на него, и перебила:

- И ты выбрал эгоизм.

Мне показалось, что он сейчас меня встряхнет, как следует, а то и несколько раз, пока вся ерунда не вытрясется из моей несчастной головы.

Его глаза блеснули двумя льдинками в ночи.

- Нет, я выбрал помощь.

Я передернула плечами и уставилась в пол.

Нельзя показать, что меня это задевает, что я взрываюсь от нетерпения, жажды узнать, что значит его загадочное поведение.

- Мне предложили сделку.

« Я даже знаю кто! - воскликнула я мысленно, - та же, что и мне»

- И она предложила либо она помогает, и я оставляю тебя, либо… ты остаешься без помощи.

- И ты согласился? – срывающимся голосом вопросила я.

- Друзья всегда могут рассчитывать на меня.

- Я ни о чем тебя не просила! – закричала я на него, не удержавшись.- Я сама могу за себя постоять, без дьявольских ритуалов, без твоей помощи, без вас всех, фиговые благодетели!

- Достали! – и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Он даже не пытался меня остановить.

Я бегала туда – сюда по маленькой кухоньке, по кругу. Я размазывала слезы по щекам.

Боже, как я его ненавидела! Всем пылом страсти, всеми клетками души до самой последней. Неистово, безумно, испепеляюще.

Так же, как любила.

Скажите мне, как можно быть таким идиотом? И идиоткой?

Прошло где-то полчаса, и я более- менее успокоилась.

Открылась дверь, и Алан осторожно заглянул в комнату.

Я посмотрела на него нарочито безразлично.

Он подошел ко мне и остановился напротив меня.

- Ты ведь мне не веришь?- как-то по-детски спросил он – несчастно и наивно.

- А почему я тебе должна верить? Теперь?

- А если я поклянусь?- в его глазах появился зимний, хрустальный блеск. Опасный блеск.

- Это ничего не изменит,- твердо произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал, а мои нервы тем временем свились в судорогах.

- А что мне сделать? – голос острый, как проволока.

Я пожимаю плечами.

Откуда я знаю?

Он внезапно быстро преодолел расстояние между нами. Я даже отшатнуться не успела.

Он обнял мое лицо ладонями и поцеловал меня.

Сердце задрожало.

Нежно, легко. Как невесомые крылья бабочки.

И в тоже время горько, печально, отчаянно.

В последний раз на гибнущей земле.

В последний раз.

И я отвечала ему.

Но включилась другая часть меня и заорала:

«Ты что с ума сошла? Он же тебя кинул!»

И я, ни секунды не раздумывая, в слепом, пламенеющем бешенстве, ударила его, отталкивая прочь!

Он отлетел, ударившись о холодильник.

Он отшатнулся. На лице его пламенела обида - яростная, жгучая, и изумление.

- Я думал, я тебе нравлюсь,- сказал он тихо.

Почему я всегда все рушу? Почему я такая дура?

Я чувствовала – те отношения – не только любовь, но даже дружба, которые могли бы у нас быть – на грани. На грани разлома, как при землетрясении, когда почва идет трещинами, и ты висишь над бездной, а земля все крошится и крошится под пальцами.

И крик рвется из груди, но кричать бесполезно. Потому что никто не услышит.

- Ты мне нравишься,- улыбнулась я,- мне все хорошие люди нравятся.

О, боже, что я горожу?!!!

Я не могу простить…

Сейчас.

Его глаза погасли, словно угли вчерашнего костра.

- Извини,- я понурилась,- честно говоря, я испугалась.

Это было действительно неожиданно.

Никогда не думала, что я так поступлю.

Осознание того, что я сделала, медленно накатывало на меня волнами, и с каждой волной становилось все страшнее, и мерзопакостней.

Это было подло.

Раскаяние рвало меня зазубренными месяцами когтей.

- Тебе очень больно? - я подошла к нему.

Он покачал головой.

На лице его не было никаких чувств. Вообще.

- Ты теперь знаешь, какая я злобная стерва,- пытаясь говорить не дрожащим голосом, сказала я ему, садясь на стул и рассматривая свои тапки, лишь бы не видеть его. Как бы я хотела надавать себе пинков! А еще лучше головой об стену, чтоб мозги на место встали! Или придушить!

- Это была месть? – спросил он и его губы изогнулись в улыбке. Провокационной.

- Хуже,- мрачно ответила я,- это было возмездие.

- Ты прощена,- великодушно сообщил Алан.

- Спасибо,- сказала я.

- Но, при условии - не убивать меня,- ухмыльнулся он.

- А значит прибить можно? - спросила я, коварно улыбаясь.

- Истребительница парней! - он плюхнулся напротив меня.

- Ужасно опасна,- пригрозила я ему,- в школе я лупила мальчишек только так. Нечего меня доставать было! Но тебя не буду. Я на автомате это сделала.

Он покачал головой.

Мне внезапно стало очень холодно и очень одиноко.

- Я заслужил это,- медленно выговорил он, не сводя с меня глаз,- я должен был обсудить все это с тобой, и не должен был лезть к тебе…

- Так ты все рассказал? – перебила я его, чтоб не скатиться на опасную тему.

- Нет. Ба обманула меня,- он сжал зубы, словно пытаясь не выпустить слова наружу.

- И…и что?- спросила я

- Она обманула меня. Если б я знал, о сто тысяч раз клянусь! Я бы не сделал этого!

- Говори что уж?! - вопросила я.

- Она навесила на тебя заклинание, и я не знаю какое! - мне показалось, что он сейчас заплачет, так несчастен был его голос, но на лице его не дрогнул ни один мускул.- Я завел тебя в трясину, Мери...- прошептал он.

- Пробьемся, - твердо ответила я. Было просто необходимо взбодрить его.

- И я не знаю, что мне делать! - признался он.

Это была вершина доверия.

- А я знаю,- жестко проговорила я,- не оставлять друзей!

В беде.

Я – сама свое проклятье. Я – сама своя беда. И ничего не могу сделать.

- Мы справимся,- с уверенностью глядя в его глаза, голосом, не терпящим возражений, сказала я ему,- мы найдем средство!

Я нашла его руку на столе и крепко сжала ее, подбадривая.

Алан улыбнулся с тенью грусти:

- А я не прибью тебя за этот невинный жест.

Я закатила глаза.

И спросила затем, уже серьезно:

- Это хоть не смертельное заклятье?

- Нет, конечно! Она никогда бы не сделала такого!

Мы поговорили еще о всяких мелочах, и он ушел.

На следующий день я, лежала на кровати и смотрела в потолок.

Я не верила ему, и в то же время верила.

Душа моя рвалась напополам. Шаровая молния каждые пять секунд взрывалась в глубине меня.

Я открыла коробку конфет и пыталась заглушить тоску – жгучую, как перец, и неистовую, как буря, сластями.

Шоколад был моей любимой слабостью.