Оставалось лишь надеяться, что я его не задавила.

Я нечаянно заехала по коту пяткой и он протестующе мявкнул.

- Извини, Ангелочек,- сказала я коту, сжимая его в страстных объятиях.

Вошла мама.

- Опять не спишь, Маша? - спросила она.

Я ответила:

- Что-то не заснуть.

Мама подошла ко мне, поцеловала в лоб и заметила:

- Засыпай быстрее.

- Ты тоже,- я погладила ее по плечу и отпустила.

Ее шаги затихли постепенно, словно плач скрипки в вечернем сумраке.

Я смотрела в потолок. Мне было грустно. Отчего? Нет, почему все исчезает и уходит. Также Алан когда-нибудь забудет обо мне, и наши дни растают в его памяти.

Предмет моей печали вылез из укрытия, чихнул и привалился к кровати.

- Тебе что и днем парней приводить нельзя? – осведомился он,- точнее вечером и почему она сказала, что…

Я уронила голову на подушку.

Поймана в тиски собственной лжи!

- Мери, расскажи мне,- попросил он.

- Ты не поверишь,- пробормотала я.

- Ты можешь рассказать мне.

Я умоляюще взглянула на него:

- Может, потом,- я не могла потерять нашу дружбу… И не могла открыть ему все.

Он зажег лампу в изголовье кровати.

- Ладно. Но ты все мне скажешь,- тон его голоса стал угрожающим, резанул меня, словно тупым, ржавым ножом по горлу.

- Не дави на меня.

- Я… не давлю,- ошарашено неуверенно сказал Алан,- но ведь ты мне обещала,- разочарованно добавил он.

- Я все расскажу, когда буду готова к этому. Выполню обещание,- сообщила я, вылезая из-под одеяла,- ведь и ты тоже не спешишь открывать мне свои тайны.

Алан невесело ответил:

- Ты права.

- Но мы ж все равно друзья? – осведомилась я.

Он быстро кивнул и начал оглядывать комнату.

Ноутбук на столе, стоящем около окна, удобная подстилочка для прелестного Ангела на стуле у кровати, большой шкаф орехового цвета, на одной из стенок которого остались наклейки еще с детских времен. Стол стоял около окна, которое выходило в тенистый парк. Бежевые обои придавали комнате более светлый и радостный вид.

И у стены, рядом с дверью – холсты, холсты, холсты. Мольберт – гордый и широкий. И…

О нет!

Я едва успела повернуть картину, где был нарисован Алан к стене.

- Еще одна тайна,- изогнул он бровь.

Я покачала головой:

- Ничего интересного.

Алан пожал плечами и стал осматривать место преступления.

А я задумалась. Почему его портрет лежал первым? Я оставляла наверху картину его мира.

Я стала рыться в холстах.

Мои руки бессильно упали.

Картина исчезла.

Но как он успел вытащить ее.

Отчаяние…Отчаяние.…Свернулось вокруг сердца, обхватило его лапами и принялось душить. Как маленький юркий зверек всадило свои острые зубки и прогрызло его насквозь.

- Алан,- простонала я,- она исчезла!

- Кто? – и вот он уже стоит позади меня.

- Картина,- всхлипнула я.

Многие не понимают, как художник относится к своим произведениям. Как он любит их – своих родных детей, детей своей души. Как он лелеет и растит в себе каждую картину – кусочек собственного мира, ничем не омрачённого и прекрасного, первозданного в своей чистоте.

Я чувствовала себя, так как будто у меня отрезали руку.

Он принялся быстро перебирать картины.

Я едва успела спрятать его портрет.

- Как она выглядела? - осведомился он.

- Зарисовка одной из улиц твоего города.

- Да уж,- печально заметил он,- может быть, еще найдешь?

- Нет, Алан,- вздохнула я,- он утащил ее.

Только не понятно зачем? Я не особо известна, нет, конечно, была пара выставок, но вряд ли за нее дадут больше пары тысяч.

- Ну, ладно не горюй,- он неловко потрепал меня по волосам,- придет твое время. И картина может ты просто ее куда-нибудь засунула, и она теперь там валяется, а?

- Я никогда не разбрасываю картины. Все остальное – да, но не картины.

- Я заметил,- улыбнулся он.

Я оглядела комнату.

Куча книг на столе, какие-то бумаги, тетрадки, ручки - все вперемешку. И на всем этом возлежал довольный кот, изредка спихивая ненавистные учебники на пол лапой с таким царственным видом, как будто он отмахивался от мух. А еще одежда, сваленная на стул.

Не самое лучшее время, чтобы пригласить Алана.

Но он все равно бы узнал об этой стороне моей натуры – рано или поздно.

Я не могу быть другой, но я честно стараюсь, время от времени. Да и кто может? В основном, люди бросаются с критикой на своих ближних, а свои черные тайны прячут во мгле.

- Извини,- я бросилась убирать беспорядок.

Он осторожно коснулся моей руки.

- Давай лучше обсудим, что будем делать.

Я покорно уселась рядом с ним.

- Тебе лучше не высовываться,- сказал он,- раз тебя пытались убить…

- Маша, ты не спишь,- с этими словами мой братец заглянул в комнату, перебив Алана.

- Э-э-э,- подозрительно смотря на меня, протянул он. Видимо не мог найти слов.

Я вскочила, втащила его к нам и закрыла дверь на хлипкую задвижку.

- Вот и хорошо поможешь советом.

Он уселся справа от меня.

- Я правильно услышал – тебя пытались убить? – с тревогой глядя на меня спросил Леша.

- Сегодня ночью, - хмуро ответила я, - задушить. Я пошла к Алану.

- Ты должен охранять ее,- посоветовал Алан, - и не пускай никуда.

- Вы вообще все за меня не хотите решить, а? – не удержалась я.- Мери, это очень важно,- серьезно глядя на меня, сказал Алан,- Я хочу найти тебя живой, поняла?

Я кивнула:

- Я тоже умирать не хочу – у меня еще столько картин не дописано и как вы без меня будете, несчастные?

Алан посмотрел на меня так нежно.

Я отвела взгляд.

Это все ничего не значит. Есть люди, лгущие взглядом. Есть люди, лгущие словом. А есть люди, лгущие и поступком. Я знала таких. Такого. Когда-то. Когда была наивной девочкой, а он обманывал меня сокровенными взглядами, а потом позорно бросил. Я больше не верю ни во что.

Но это ложь... потому что в глубине сердца я надеюсь!

- Я пойду, пожалуй,- сообщил мне Алан.

- Я провожу тебя до лестницы,- сказала я ему.

Мы вышли. Брат остался в комнате.

Я стала открывать дверь.

- Закрой глаза.

Он нехотя подчинился.

Я провела его и вот мы уже стояли на лестничной площадке.

Тускло сияли синие стены.

- Пока,- прошептала я.

- До встречи,- ответил он.

И сбежал по ступенькам вниз.

А я осталась стоять у закрытой двери, в мире, в котором меня не должно было б существовать, в мире, которого нет для миллионов людей.

- Маша, на минутку,- позвал меня брат, едва я вышла в коридор.

Я последовала на голос

- Это правда? - спросил меня брат, когда я вошла в его комнату.

- Да меня пытались убить.

- Почему ты пошла к Алану, а не ко мне?

- Я не хотела волновать тебя, тем более там бы он не достал меня. Вы ему не нужны, да и когда я перемещаюсь, время для вас не идет.

- В следующий раз, чтобы все мне рассказала! – приказал брат.

- Хорошо,- согласилась я.

- И сегодня ты никуда не выходишь из дома.

- Ну, Леш,- начала я канючить,- у меня ж пары в вузе…

- Жизнь важнее! – изрек братец.

- Ты повторяешься,- я сердито плюхнулась на кровать.

- И по мирам не шляйся! - с этими словами он покинул мою комнату.

Уже было 6 часов утра.

Я включила плеер и стала мечтать под медленные песни. Adagio, just our last dance…

Ярко блестит паркет, словно молний дождь. Словно хрустящий лед – полупрозрачный, белоснежный, хрустящий.

Алан не выпускает моей руки. Мы скользим в пустынном зале под снопом искрящихся света лучей. Легкий ветер играет с моим синим платьем - отблеском речной глади, нежнейшим цветом небес.

Он улыбается мне – таинственно, обещая сказку, так знакомо… Сердце пронзает сладостная дрожь. Я чувствую касание его руки сквозь тонкую ткань платья. Трепет.