Конечно же, ему пришлось открыть свое имя. Но тренировочный лагерь посетил уже под чужими документами. А спустя время стало понятно, что и превзошел возложенные на него ожидания. Как и оправдал сове прозвище «Шайтан», которое со временем стало его военным псевдонимом. Никто прежде не достигал таких высот.

О своей боевой службе Висам особо не откровенничал. Но то, что ему пришлось пройти огонь и воду, было очевидно уже по его внешнему виду. Широкие плечи, посуровевшее лицо, взгляд, в котором опыт, решимость, бесстрашие и непримиримость слились воедино. Вот он, протяни руку — родной Висам, который вместе с сетрой в детстве играл в воителей пустынь. И сказочных прирнцев. И в то же время — совершенно иной.

Далиль сжал руку жены. Его теплые глаза были полны надежды на взаимопонимание.

— Я рассказал ему, любимая. Я просто не имел права молчать о подобном.

Газаль едва не опрокинула стакан сока себе на блузку. Только посмотрела на мужа, и ее взгляд был в это время поразительно похож на взгляд Висама…

Глава 24

События той ужасной ночи ожили в сознании принцессы до мельчайшей детали. Казалось, психика должна вытеснить прочь подобное происшествие, стереть, спрятать в закоулках памяти, но нет. Сейчас все это обрушилось на нее, вызвав непроизвольный стон боли и мимолетного ослепления.

…Только утихли отголоски ее переживаний по поводу скоропалительного никяха с человеком, которого она впервые увидела на свадьбе. До конца не верилось в то, что Далиль бин Зареми оказался не просто хорош собой, но и — как тогда поняла Газаль — мужем с большой буквы.

Общие интересы сплотили молодую семью. Нежность, восхищение, уважение Далиля, его внимание к желаниям молодой жены, свободомыслие, которое касалось обеих — все было так ново и так восхитительно! Выросшая в строгости дворца Газаль была очарована свободой и любовью супруга. Когда прилетела Амани, даже расплакалась, впервые в жизни увидев горящие глаза дочери.

Той ночью Далиль подарил теще и молодой жене шопинг в Милане. Чартер унес их в сердце Италии, где уже ждал роскошный номер в «Хилтоне» и личный байер. Газаль чувствовала себя на седьмом небе. Она успела полюбить европейский стиль в одежде, и муж хотел, чтобы она выглядела именно так. Зачем понадобилось расставаться на сутки с нею, принцесса поняла в тот день, когда улетела Амани.

Сама же она вернулась домой. И когда Далиль попросил ее быть мужественной, даже предположить не могла, что же увидит в огромной гостевой имения…

Она спала. Белокурые волосы разметались по подушке, одеяло сползло. Но попытка подойти и укрыть гостью внезапно обернулась кошмаром.

Кира вскочила, протянув руки, с силой оттолкнула Газаль так сильно, что принцесса не устояла на ногах, и упала бы, если бы Далиль ее не подхватил. От шока у принцессы перехватило дыхание. Она не могла отвести глаза от Киры, забившейся в угол постели, с застывшим безумием в глазах. Девушка не узнавала никого вокруг себя. Невидящим, жутким, пустым взглядом обвела комнату, опустила голову, и, снова закричав, принялась рвать на груди тонкую шелковую сорочку… Принцесса не поняла, что аромат роз перебывает стойкий запах бензина, она мало что понимала в тот момент. Лишь когда сестра-сиделка в белом халате появилась в покоях, обняла беснующуюся Киру руками и незаметно ввела инъекцию успокоительного, жена Висама обмякла в ее руках, судорожно всхлипывая.

Газаль даже не могла задать вопросы. От потрясения все время плакала. Но постепенно Далиль ее успокоил.

— Они поссорились? Висам ее прогнал? Это отец настоял на своем? Что, во имя Аллаха, с нею произошло?

Она помнила Киру Полянскую иной. Сильной, гордой, несломленной. Та Кира умела видеть впереди. И ведь предсказала, что замужество Газаль принесет ей счастье. Что могло произойти, чтобы сломить такой сильный боевой дух?..

— Я сейчас расскажу тебе все. Но это останется между нами. Будь мужественной, любовь моя, — произнес Далиль и приступил к повествованию.

О том, что через эмират проходит транзит живого товара и оружия, было известно давно. Интерпол напал на след Аль-Махаби еще в прошлом году. Местные департаменты безопасности, тем не менее, разводили руками. Прямых доказательств причастности Давуда не было. А если были — они исчезали, словно влага под солнцем. Ничего удивительного — семья Газаль была одной из самых влиятельных в эмирате.

Поначалу принцесса едва не возненавидела своего мужа. За ту роль, которую он взял на себя. За то, что и женился на ней только для того, чтобы быть поближе к отцу. За его связь с интерполом и содействие. Но по мере того, как начали всплывать подробности…

В ту ночь за Давудом следили. В ту самую ночь, когда он подписал смертный приговор жене своего сына. Далиль и сотрудники интерпола.

Взять на горячем эмира у них не вышло. Но это уже не имело никакого значения, потому как они спасли Киру от ужасной, мучительной смерти…

Его подручных быстро увезли в штаб. Предстояла череда допросов. Предполагалось, что после совершения убийства чести они скроются без следа с гонораром. Но эти же люди были замешаны в грязных делах Давуда, что давало шанс распутать клубок трафика живого товара.

Вот почему понадобилось отправить жену с тещей в Италию. Операция держалась в секрете. Спасение Киры из рук варваров во плоти было чудом.

Далиль увез ее в особняк, где лучшие доктора, прилетевшие в ту же ночь, боролись за ее жизнь. После пережитого стресса Кира долго не приходила в себя. Угрозу ее жизни удалось предотвратить, но за ее рассудок никто не мог ручаться.

Очнувшись, девушка кричала, рвала на себе одежду, царапала кожу. При виде света, даже электрического, истошно кричала. Потрясение не прошло бесследно. Доктора дежурили у ее покоев круглые сутки. Прилетевший из штатов психотерапевт после долгого обследования развел руками. Оставалось надеяться на чудо. На несгибаемый дух этой женщины.

Газаль не могла поверить, что собственный отец мог сотворить такое. Помощь докторов понадобилась также и жене Далиля. Именно поэтому и не успел он в этом хаосе сообщить обо всем Висаму. Спасал жену. Спасал невестку. А когда Газаль оправилась от потрясения, да и Кира начала понемногу приходить в себя… было уже поздно.

Висама поглотила пустыня. Он пропал без вести.

При других обстоятельствах Газаль бы никогда не простила Далиля за недальновидность. Но любовь мужа, егго тепло, участие и поддержка помогло принцессе справиться с этим потрясением.

Спустя два месяца Кира тоже отошла от жестокого удара. Правда, больше не могла смотреть на огонь, и иногда впадала в ступор, уловив запах бензина. Ни о Висаме, ни о своей участи говорить не желала, будто перевернула навсегда эту страницу. Поспешила улететь в Москву, и семья бин Зареми с тяжелым сердцем ее отпустила.

О причине такой поспешности никто сразу не догадался. Да и все это казалось логичным — Кира спешила покинуть земли, где едва не погибла. Не видеть тех, кто до сих пор косвенно напоминал ей о пережитом кошмаре. Вернуться туда, где лечат родные стены.

Она не прекратила общения с Газаль. А принцесса долго не могла понять, как не заметила самого важного. Узнала только спустя семь месяцев.

…Боль в глазах Висама буквально резала собственное сердце Газаль надвое. Но она помнила, как тяжело приходила в себя Кира. Каких сил ей стоило выжить. От противоречий разрывалось сердце. И впервые в жизни девушка оказалась между двух огней. Буффером между двумя дорогими ей людьми.

А Висам говорил, что готов отречься от фамилии Аль-Махаби. Что в ближайшие дни вернется в эмират и раздобудет доказательства причастности своего отца к преступным схемам. Уничтожит его, не дрогнув сердцем. И даже тот факт, что при этом он лишится права на наследство — которое с большой долей вероятности подлежит конфискации — его не пугает. Тогда, в прошлой жизни, он успел уже сколотить себе состояние. Пусть небольшое, но хватит для того, чтобы при разумном подходе его приумножить.