Я уже облачилась в роскошную абайю. Висам настоял, чтобы я надела украшения из махра. Моя шея едва не согнулась под тяжестью платинового ожерелья с бриллиантами, которые были приобретены на «Сотбис» специально для свадебного подарка. Даже в мягких сандалиях сверкали изумруды. Я вряд ли когда-то привыкну к такой роскоши.

Давуд с каменным лицом обнял сына, скупо поцеловал в лоб. А когда повернулся ко мне, я непроизвольно вздрогнула.

Его жесткий взгляд, направленный прямо в душу, начал меняться с поразительной скоростью. Скользнул по моей шее, загорелся огнем, и я лишь крепче сжала руку своего мужа. Сердце забилось от невысказанной угрозы. К ненависти и презрению эмира я привыкла. Но к тому, что сейчас буквально искрило в его черных глазах, привыкнуть было невозможно. И понять — тоже. А может, я не хотела признаться себе, что теперь его ненависть граничила с похотью.

«Все хорошо. Ты теперь под защитой своего мужа. Он не посмеет», — убедила себя, вцепившись в пальцы Висама, как в спасительный трос.

И все равно, когда Давуд подошел ко мне и обнял — механически, без проявления каких-либо чувств, тело как будто окаменело. Тревога упала на плечи тяжелым камнем, и я с трудом восстановила сбившееся дыхание. Успокоилась немного, когда ко мне шагнула улыбающаяся Амани и обняла, как родную дочь.

— Я говорила, что все будет хорошо, Кира, — шепнула она по-русски. — Ты светишься счастьем, как истинная жена будущего эмира.

Эта женщина видела на меня насквозь. Перевела взгляд на сына, и в ее глазах мелькнули слезы счастья.

— Спасибо! — горячо шепнула она, целуя меня в лоб. Я поняла ее без дополнительных слов.

Если кто и желал Висаму счастья, это была Амани. А сам эмир так и не принял меня.

А затем мы с Амани и другими женами позавтракали в покоях. Счастье шейхи было двойным. По ее словам, Газаль была вне себя от радости, хоть и говорили пока только по скайпу. Собиралась навестить молодых согласно традиции и провести там несколько дней. А я даже поймала себя на мысли, что мне будет не хватать Амани. Мелекси просто полыхала презрением, а Зейнаб молчала. Какое счастье, что я скоро уеду из этого змеюшника под предводительством главного удава в лице эмира.

А затем Висам настоял на том, чтобы я опробовала его подарок. И как ни странно, ничего не всколыхнулось в груди: ни презрения, ни жажды мести. Золотая «Феррари» рассекала раскаленный воздух, и я упивалась чувством абсолютной свободы. Никто не мог нам помешать в этот момент.

А вечером Висам протянул мне ноутбук. Я перевела на него ошеломленный взгляд.

— Скажи обо всем своей матери. Сейчас, когда ты так счастлива.

Это был эпик фейл. Я получила то, чего так желала, именно тогда, когда закопала тамагавк и находилась на распутье. Мои глаза застила эйфория. Я не могла себе представить эту картину — что буду кричать маме через экран, что меня похитили и увезли и просить вызволить.

А Висам… Я наблюдала, как пламя в его глазах потухло. Губы сложились в тонкую линию. Он отвел взгляд, скрестил руки на груди. Смотрел куда-то вдаль и выглядел невозмутимый. Но я ощутила кожей его напряжение, отрешенность… и боль.

В этот момент он прощался со мной. На пороге своего самого большого счастья. Мой супруг принял решение. Решение. Которое учитывало исключительно мои интересы. Такой вот реванш, только наоборот. Я не знала и надеялась, что никогда не узнаю, чего ему стоило отпустить меня именно тогда, когда мы стали едины.

Я смотрела на монитор. Всего ничего. Ввести пароль. Нажать кнопку звонка. И сделать то, в чем я поклялась Висаму в первый день. Разрушить репутацию его семьи, устроить международный скандал. И теперь не это было самым страшным.

— Я наберу, — голос показался мне чужим, далеким. — Что ты хочешь, чтобы я ей сказала?

— Правду, — твёрдо отозвался Висам. — Ты сама этого хотела.

— А если я промолчу?

— Я буду расценивать это как твоё желание остаться со мной. Остаться моей женой.

Я вздохнула, теребя большой перстень с бриллиантом.

— Ты так спокоен. А ведь я могу уничтожить тебя.

— Я справлюсь, — сухо ответил принц, глядя вдаль. — Я принял решение. Менять свои слова и отказываться от обещаний недостойно мужчины. Если ты хочешь, чтобы я ответил за свои проступки, просто сделай это.

Время замерло. Я ждала, что Висам сейчас отберет у меня ноутбук, обнимет, поцелует, начнет упрашивать не ломать идиллию. Но он не сдвинулся с места. Просто ждал.

Не дождавшись ответа, я покачала головой и начала вводить символы логина и пароля. Медленно. Неохотно. Ожидая в любой момент, что меня сейчас остановят от этого фатального решения…

Что улететь в ту же ночь из эмирата было бы самым верным решением, я не могла знать. Как и то, что скоро моя жизнь повиснет на тонком волоске…

Глава 17

Гудки и вибрация значка трубки на сером фоне показались мне вечностью. А еще царапнуло по нервам непонятным, нелогичным желанием сбросить звонок.

Висам все так же хранил молчание, глядя вдаль. Окаменевшие плечи и запрокинутая голова вызвали во мне непреодолимое стремление подойти со спины и обнять.

Не простить. Не дать противоречащих гордости обещаний, которые я все равно не захочу выполнить. Зачем тогда? Если бы я еще смогла ответить себе на этот вопрос.

Гудки шли, росло мое беспокойство. И когда загорелся поначалу темный экран, а затем проступило четкое изображение. И у меня пропал дар речи.

Я ожидала увидеть мать в ее кабинете. Но никак не в спальне нашего загородного особняка, в шелковой пижаме и с чашкой латте. Вернее — с пустой чашкой. Потому что латте медленно проливался на пол, пока мама пыталась поверить своим глазам и убедиться, что это не сон.

Я и сама опешила. Протянула руку, отметив, как заиграли на свету бриллианты в моих украшениях. А мама, пережив первичный шок, спокойно отставила чашку, не глядя себе под ноги.

Блестящая и властная бизнес-леди Виктория Полянская вернулась. Ее губы тронула понимающая улыбкой. Или она мне такой показалась.

— Я рада, что ты вышла на связь, Кира. — в этом была она вся. Никаких слез, криков и обвинений. Только что-то дрогнуло в глазах, тем самым продемонстрировав на короткий миг всю гамму не озвученных эмоций.

Возможно, она была не одна. Может, поняла, что я не выходила на связь потому, что мне запрещали, и сейчас контролируют разговор. Так или иначе, я была ей благодарна. Уже за то, что она не усугубила мое чувство ложной вины. Пусть разбор полетов и случится, но значительно позже, а не тогда, когда я и так потерялась сама в себе.

— Мама, — выдохнула я дрожащим голосом. — У меня все хорошо. Я могу все объяснить. И я скоро… сделаю это при встрече.

— Когда? — деловито осведомилась мать. — Мне очень нужна твоя помощь. Мы выиграли тендер и будем возглавлять неделю высокой моды.

— И не только. Мы займемся расширением бизнеса. Международным.

Говорили, как будто мое исчезновение было детской шалостью, но я знала одно. Виктория Полянская поднимет на уши всех, как только разговор завершится и будет точно знать, где я. Успокаивало, что в атаку без согласования со мной мама не пойдет. А что она обо всем догадалась, было понятно по ее лицу. Ей ли не знать, в каком государстве носят абайю и где используют так много золота в интерьерах!

— Когда вернешься, Кира?

Я бросила взгляд на застывшего Висама. Но мой муж даже не повернул голову. Только напряженные плечи едва заметно поникли, и у меня прошёл по коже мороз. Не прошло и суток, как я начала чувствовать и его боль.

Он не ответил. Ни кивнул, одобряя, не мотнул головой, исключая.

Мне надо было ставить точку прямо сейчас. Но я не могла. Сердце стучало совсем другим ритмом. Если бы Висам разрешил мне связаться с матерью вчера! Я бы сдержала данное Амани обещание. А именно — обрушила бы дворец им на головы.

А сейчас я похожа на школьницу. Мятущуюся. Сомневающуюся. Где та бизнес-леди, в присутствии которой замолкали и интуитивно принимали военную выправку? Что со мной сотворила одна-единственная ночь?