— Амани, моя луна, наш сын едва не окунул нас в водоворот международного скандала. Нам нужно разрешить этот вопрос как можно скорее.

— Висам? — мать нахмурилась. — Что еще мне не известно кроме того, что ты заключил контракт с компанией, чья продукция настолько хороша, что достойна украсить собой весь гарем? И до меня дошли странные слухи. Ты велел добавить в щербет снотворное? Надеюсь, ты утомлен перелетом и это понадобилось тебе самому.

— Тебе лучше рассказать самому, сын, — строго сказал отец. — Не иначе как шайтан застил твой разум, когда ты привез дочь своего делового партнера на наш семейный пляж и предался с ней вопиющему разврату.

— Давуд, — мягко сказала мать. — Я не вижу в этом большой проблемы. Не первая девушка дарит удовольствие твоему сыну, к тому же, она чужеземка. Ведь ты же не принудил ее силой к подобному?

— Он привел ее в дом, Амани. Она сейчас спит в гостевых покоях. Кроме того, Висам сообщил мне, что намерен провести обряд никяха в ближайшее время.

— Это невозможно, — мягко сказала мать. — Висам, мы обсуждали это неоднократно. Как только придет пора, ты выберешь в жены дочь одной из правящих семей. Вот, кто станет твоей первой шейхой, и ты не имеешь права унизить ее, взяв в жены еще одну в то же время. К тому же, даже не мусульманку. Мы не запрещали тебе развлекаться, но иногда ты переходишь все границы.

Я дал им высказаться. Но отступать не собирался. Это было предопределено с той самой поры, когда Кира впервые вошла в мою кровь, плоть и мысли. Знал, что легко не будет. Знал, что совершаю, в некотором смысле, преступление. Мне было все равно. Я и раньше понимал, что в тот самый момент, когда я поюлю кого-то, мир утратит незыблемость своих законов для меня. И сейчас это произошло.

— А теперь скажу я. Как бы я ни уважал ваше мнение и законы, все будет так, как я решил. И выбора особого нет. Я увез Киру из России чтобы сделать своей. Никто об этом не знает. И теперь мне действительно не остается ничего другого, кроме как заключить брачный союз. Тогда международный скандал, которого все вы так боитесь, сойдет на нет.

Амани охнула, недоверчиво глядя на меня. А отец побелел от гнева.

— Ты повторяешь мне снова, что похитил эту девушку? Да ты лишился рассудка! Я немедленно вышлю ее из страны, и мы забудем все это, как дурной сон.

— Давуд, — пришедшая в себя Амани быстро взяла себя в руки. — Но с другой стороны, разве не ты обещал Висаму, что он женится на той, кого полюбит его сердце, если такое вдруг случится?

— Быстро же вы отказались от своих обещаний, — не удержался я.

— Помолчи, Висам, — мать положила ладонь на плечо отца. — Я считаю, для начала мы должны познакомиться с этой девушкой. А затем решить, как поступить. Я всегда была на твоей стороне, но ситуация вышла из-под контроля. Давуд, разреши мне переговорить с сыном с глазу на глаз?..

[i] Белый платок на голову

[ii] Черный жгут, надеваемый поверх платка

[iii] Покрывало, надеваемое поверх кандуры.

[iv] Обряд бракосочетания у мусульман

[v] Министр внешней торговли ОАЭ. Самая влиятельная женщина арабского мира

Глава 8

Кира Полянская

Голова казалась тяжелой. Поднять ее с подушки стоило усилий. Оковы сна не хотели спадать быстро, как я обычно просыпалась. Ноздри щекотал аромат восточных благовоний и кофе, и я улыбнулась сквозь дремоту.

Висам. Надо же, я уже просыпаюсь с мыслями о нем. Вовремя взяла себя в руки и поставила точку.

И тут воспоминания ударили, словно таран в ворота средневекового замка. Только в мою тяжелую голову. Охнув, я раскрыла глаза и села на мягкой кушетке, моргая и не понимая, где нахожусь.

Роскошь покоев в восточном стиле опять потрясла меня. Но куда больше тот факт, что за окнами с резными решетками солнце уже преодолело горизонт. Вот-вот, и упадут сумерки. И не утренние, предрассветные — ведь в то время меня сюда и привезли.

— Вот же черт! — сжав виски пальцами и сбрасывая плащ, в котором так и уснула, тихо выругалась я. — Опоздала!

Оглянулась вокруг в поисках сумки. Мама меня убьет. Я никогда не позволяла себе ставить свои интересы выше интересов компании! Надо срочно позвонить, и… да, сказать все, как есть. Потеряла голову настолько, что улетела вчера, никому ничего не сказав, еще и бессовестно уснула в гостях у самого эмира. Зашибись деловой этикет.

Встала на ноги, поморщившись от боли. Почему меня так вырубило? Смена климата, наверное. Стоит немедленно попросить аналог местного аспирина и стакан воды, только как-то неловко в платье с оторванными пуговицами и свалявшимися от морской воды волосами рыскать по коридорам дворца в поисках Висама.

Сумки я нигде не обнаружила. Напрягла память и вспомнила, что она осталась в геликоптере. Кошмар, телефон уже сел от входящих! Надо немедленно перезвонить маме!

— Эй! — закричала я. — Кто-нибудь!

Ответом мне была тишина. Пожав плечами, я снова накинула плащ и подошла к двери, подергала ручку.

Заперта.

Поначалу это не вызвало у меня никаких подозрений. Может, здесь шастают без стука, и Висам попросил закрыть двери, чтобы не тревожить мой сон. Но чем сильнее я стучала и звала хоть кого-то, тем меньше мне это нравилось.

«Я выскажу этому придурку, как только его увижу. Мало того, что не удосужился разбудить, чтобы отвезти в Москву, так еще и ушел куда-то. И перед эмиром неудобно — приехала познакомиться и уснула»…

Когда в комнату вошла женщина в серой абайе и платке, обрамляющем лицо, я была уже настолько на взводе, что превратилась в стерву.

— Ты говоришь по-английски? Что происходит? Висам где? И мне немедленно нужен телефон.

— Очень плохо, — ломано произнесла она, отвечая на мой первый вопрос. — Госпожа желает, чтобы я приготовила ванную? Госпожа голодна?

— Это подождет. Позови Висама.

— Это невозможно сейчас, — она склонила голову. — Принц беседует с отцом. Он велел подготовить вас к вечерней трапезе.

Прозвучало так, будто готовить к столу будут меня в качестве блюда. Я нахмурилась.

— У меня болит голова. Давай сначала воды и таблетку. После этого можешь быть свободна, я сама найду Висама.

Мой развязный тон шокировал женщину. Ее подведенные сурьмой глаза расширились.

— Нельзя! Никак невозможно! Госпожа не может входить в покои принца без его позволения и покидать гарем…

— Ты об этом? — я оттянула ткань платья. — Ах да, точно. Я могу во что-нибудь переодеться, пока мою одежду не починят и не привезут сумку с телефоном? Это срочно.

Похоже, в этом доме до меня никто еще так дерзко себя не вел. А мне было плевать, я чувствовала себя обманутой. Ведь договорились же с Висамом, что утром я должна тотчас же улететь обратно!

— Примите ванну, госпожа. Я передам вашу просьбу. После этого помогу выбрать одно из платьев, чтобы вы могли покинуть покои и присоединиться к гарему эмира…

— Что? — я посмотрела на нее, как на полоумную. — К какому гарему?

— Госпожа Амани желает говорить…

— Я гостья, — перебила служанку. — И похоже, подневольная. Ладно, мне точно ванная не помешает. И можно все-таки аспирин, а потом кофе?

Гарем во дворце эмира — совсем не то, что гарем султана. Так здесь зовут просто женскую половину. Я изучила арабскую культуру и знала о таких мелочах, но все равно слова прислужницы прозвучали зловеще.

Она поклонилась и вышла.

А я окунулась в теплую ванную, похожую на небольшой бассейн. Пусть внутри все клокотало от бешенства, стоило хотя бы изобразить дружелюбие. Злость я сорву на Висаме.

Таблетку мне принесли. Кофе — тоже. А затем, вытерев полотенцами и проигнорировав слова о том, что я хочу сделать это сама, смазали кожу ароматным маслом с приятным запахом. После чего предложили на выбор шикарные восточные платья. Я выбрала бирюзовое, отделанное камнями бирюзы по подолу и вороту.

Голова уже не болела, ванная вернула силы, и я успокоилась. Даже нашла удовольствие в созерцании своего отражения. Все это напоминало мне увлекательное приключение. Меня пригласили в качестве гостьи, и я найду в этом удовольствие.