Начался самый захватывающий процесс игры. С помощью осторожных вопросов мне удалось выяснить многое. Гордая и независимая, Аблькисс испытывала удовольствие от своего образа жизни. Настолько сильное, что готова была противопоставить его любви и созданию семьи. У нее загорались глаза. Одинаково. И когда она реагировала на меня, и когда говорила о компании. Мириться с таким соперником я не собирался.

Потому уже с первых минут понял, что мой интерес к ней — не блажь, не плотский интерес. Огонь пылает так неистово, что его уже не погасить, только подчинить себе как можно скорее.

Планы один безумнее другого возникали в сознании. Если я желал чем-то обладать — я это получал. Не имели значения методы. С самого рождения желания наследника эмира выполнялись. Настолько поспешно, что я перестал видеть какие-либо границы.

Моя мать, правда, пыталась препятствовать в этом. Она единственная имела на эмира Эмина Аль-Махаби, моего отца, сильное влияние. Но такие запреты вызывали только неуемное желание их нарушить, что я и делал до тех пор, пока она не смирилась. Что же касается отца — он придерживался иного взгляда, полагая, что я должен вкусить всех соблазнов и удовольствий жизни перед тем, как однажды стану эмиром. Видимо, к тому абстрактному времени мне предполагалось остепениться. Но пока оно ещё не настало, я не намеревался отказывать себе в преимуществах, которые с лихвой позволял титул принца. Даже когда они выходили за рамки закона и общественной морали.

В этот день я захотел русскую Киру. И просто переспать с ней, чтобы утолить грозящую выйти за берега страсть, было мало. Я знал, что это сделает мое пламя вечным и обжигающим.

Смотрел в ее глаза, ловил дрожь, которая саму ее пугала, как бы не пыталась эта норовистая кобылица казаться холодной и непреступной. И желание крепло, играло, бежало по крови согревающим теплом. Кого другого это неумолимое желание сожгло бы за доли секунды. Но я был к нему готов.

Она бросила мне вызов — и сама об этом не подозревала. Говорила с гордостью о том, что ей удалось, по сути, невозможное — управлять миллионным бизнесом. Догадывалась ли при этом сама, что теряла?

Я понимал, что не могу действовать импульсивно. Сердце пылало. Ясность разума грозилась сгореть в эти огне.

Я не придумал ничего лучше, кроме как озвучить свои намерения.

— Кира, наша беседа становится скучной.

Зелёные глаза стали сосредоточенными, словно рябь пошла по воде. Поймал себя на мысли, что упиваюсь этим коктейлем чувств — изумлением, возмущением, презрением и все же любопытством, а потом и проблеском какой-то радости — видимо, ей самой надоело топтаться в рамках приличий.

Нет женщины, которая не желала бы переложить своё решение на сильные мужские плечи.

— Но я и не готовилась к каким-то иным беседам, Висам. Я ждала принцессу Газаль.

— Не ври себе. Ты рада, что на встречу пришел я. Так зачем делать вид, что я тебе не интересен?

На этом моменте обычно сдаются. Но в глазах Киры появились веселые нотки.

— Ты излишне самонадеян. Каждого делового партнёра противоположного пола пытаешься склонить к разврату?

— Не каждого, — ее выпады меня заводили все сильнее. — Мимо тебя пройти сложно. Ты же не думала, что я это сделаю?

— Мне должно это льстить? — теперь я знал, что под личиной безупречной бизнес-леди прячется темперамент.

— Ты должна знать о моих намерениях.

Кира сделала знак официанту и что-то шепнула на ухо.

— С тобой без ста грамм невозможно вести беседу.

— Без чего?

— Без алкоголя, Висам.

Официант вернулся с бутылкой вина и наполнил бокал Киры. Я нахмурился. Она избавится от этой недостойной и порицаемой Аллахом слабости, когда я сделаю ее своей.

Пригубила, глядя на меня поверх бокала.

— Давай сейчас уточним. Если я не делю с тобой постель, наша сделка аннулируется? Ты полагаешь, с «неверными» можно именно так решать вопросы?

— Сделка состоится в любом случае. Я предлагаю тебе отдохнуть от бумаг и костюма. Чтобы наше сотрудничество носило приятный характер.

— Приятнее прибыли, которую нам сулит это соглашение?

— Намного приятнее, Кира.

Было ли в этот момент колебание? Я его не увидел. Но то, что мелькнуло в глазах русской красавицы, было мне знакомо. Азарт. Она была такой же точно, как и я.

В будущем ей придется отказаться от этой эмоции. Но сейчас она играла мне на руку.

— Что ж, Висам, удиви меня. Надеюсь, это не банальное предложение поехать в твой отель? Учти, я жду чего-то феерического.

И она вскинула голову, посмотрела мне в глаза.

Думают ли эти русские женщины, какие будут последствия от вызова? Нет, они летят как мотыльки на пламя. Даже дерзкая светловолосая Кира. Я видел сотни таких, и она было той, кто мне не покорилась.

— Мой чартерный самолёт готов к вылету в любое время суток. Ты когда-нибудь встречала рассвет на берегу залива? Первые лучи солнца ласкали твою кожу, а свежий ветер усиливал поцелуи пылкого любовника, Кира? Если ты достаточно безумна, я хочу получить ответ прямо сейчас. Ты полетишь со мной встретить рассвет на берегу?

Глава 4

Кира Полянская

Я взошла по трапу в салон частного джета, из последних сил делая вид, что такая роскошь мне привычна, что нет здесь ничего заслуживающего внимания. Ни отделки золотом и ценными породами дерева, ни белоснежной кожи кресел, ни современной аппаратуры. Последовала за молодым арабом-стюардом, стараясь держаться независимо, словно персонал и сам хозяин роскошного самолёта недостойны моего внимания.

Времени переодеться у меня не было. Но я бы и не подумала о подобном.

Висам Аль-Махаби был прав. Я оказалась достаточно безумна для такого поступка. Сорваться в один миг, полететь с ним в его страну, чтобы встретить рассвет… Заодно и встретить, выражаясь понятным языком.

Я имела право на секс. Особенно с тем, кто превращал мою кровь в подобие кипящей лавы. Если я не удовлетворю свою страсть, я просто не смогу нормально работать.

Какая разница? Это не обязывает ни к чему ни его, ни меня. Заглядывать дальше проведенной вместе ночи я не собиралась. Я не покупала сделку. Не пыталась задобрить перспективного партнёра. Не пасовала перед титулом. Я просто впервые за много лет решила уступить зову плоти.

Мужчины, которые так сносят крышу, появляются в жизни довольно редко. Главное — не стоить иллюзий и отнестись к их присутствию в своей жизни, как к мимолётному удовольствию.

Висам повернул голову. Его горящий взгляд вызвал россыпь мурашек по телу.

— Я рад, что ты верна своему слову, Кира.

— Я заинтригована, — опустившись в белоснежное кресло и закинув ногу на ногу, откровенно сказала я. — Не каждый день мне предлагают за ночь побывать в другой стране и уже к началу переговоров вернуться на рабочее место.

Висам разглядывал меня. В его глазах было и пламя ада, и обещание наслаждения.

— А не боишься, Кира, что я, такой злой гений, увезу тебя в свою страну и спрячу в клетке с золотыми прутьями, как покорную одалиску?

Я потянулась к открытой коробке шоколада от Godiva.

— Меня? Я скорее бы поверила тому, что ты хочешь меня съесть.

— Но я принц. Тебе ли не знать, что для нас не существует ничего невозможного?

— Смотри, Виcам, — я погладила шею. — Если ты поймаешь орлицу и решишь оставить в неволе, и при этом поселишь ее в наполненном водой аквариуме, что произойдет? Или поймаешь экзотическую рыбку и посадишь ее в клетку? Твои питомцы не проживут и минуты.

— Аллегория, — сразу понял меня принц Аль-Махаби, — ход твоих мыслей мне понятен. Ты считаешь, любовь не в силах исцелить и наделить неведомыми ранее способностями? Она способна на многое, особенно когда взаимна.

Я с трудом не рассеялась в его высокомерное и безумно привлекательное лицо.

— Висам, мы знакомы меньше суток. О какой любви ты толкуешь?

— О той, которой под силу преодолеть все. А ты меня полюбишь, даже не сомневайся.