Висам неотрывно смотрел на меня, придерживая голову сложенными в замок ладонями. Огонь в его глазах смеялся нежностью, решимостью, восхищением и обещанием врат рая. А я восстанавливала силы, стараясь не набрасываться на еду как одержимая. Было сложно. Пусть мы и не устраивали секс-марафонов на пляже, я ощущала усталость.

Кофе на спас. Меня начало клонить в сон с утроенной силой. Сначала я невпопад отвечала на вопросы Висама, кивала на его слова. Кажется, он говорил о детстве. О соперничестве с братом, любви отца, его любви к сестре…

Мне бы очень пригодилась эта информация. Но я, увы, погрузилась в сон. Лишь ощутила, как кресло приняло горизонтальное положение при помощи кого-то механизма, как кто-то, может, сам Висам, накрыл меня пледом и опустил шторы, чтобы лучи солнца не светили в иллюминаторы…

Я проспала почти весь полет. В Москве Уде было позднее утро, когда Всиам осторожно коснулся моего сладких поцелуем и сказал, что мы вернулись.

Вот тут мне стали стыдно. Но не за то, что мы так одержимо кувыркались — за то, что уснула. И тола принц Аль-Махаби с восхищённой, даже слегка умиленной улыбкой заверил в том, что ничего страшного не произошло. Даже сказал, что понимает, как важно уметь восстанавливаться бы, особенно в мире большого бизнеса.

[i] Желанная (арабск.).

Глава 5

Меня отвезли домой на автомобиле из его кортежа. До совета оставалось ещё пять часов. Я думала, что использую их для сна, но сон больше не шел. И я позволила себе роскошь поваляться в ванной, под бокал белого вина и блюз вспоминая до малейшей детали наш с Висамом секс на пляже.

В теле разливалась истома, сладкая, приятная, она как будто таяла на языке вкусным щебетом. Всё-таки арабы — превосходные любовники. Наши русские мужчины редко были так обходительны и в большинстве своём являлись кончеными эгоистами. Или мне так не везло, кто знает?

Я считала себя циничной и стальной. И, видимо, не без оснований — сердце Висам не затронул. Не затронул настолько, чтобы я захотела тотчас же отказаться от своей прежней жизни ради возможности быть с ним. Насчёт нашего совместного будущего иллюзий не строила.

Бизнес. Вот, что всегда будет на первом месте. Секс — я не буду исключать его из нашей программы времяпрепровождения, когда мы будем встречаться для решения вопросов.

"А всё-таки мама однажды дала мне очень ценный совет: не влюбляться. Спать, использовать, развлекаться, но сердце держать холодным. Так проще и легче. Я влюблена исключительно в работу".

В приподнятом настроении я появилась в офисе. Это, конечно же, не скрылось ни от кого. И от мамы — тоже. Сразу было заметно по лукавой чертовщинке в ее глазах.

— Зайди-ка ко мне, — велела она. — У тебя прямо-таки неприличная улыбка. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Да ничего особенного не случилось, мам, — отмахнулась я, стараясь прогнать из памяти поцелуи Висама.

— У тебя был секс.

— Был, — я пригубила кофе. — И что, тоже мне, событие.

— У тебя был удачный секс. Кто он, расскажешь? — у нас с матерью не было запрещенных тем для разговора. Она с детских лет была мне подругой. — Ты всё-таки дала шанс этому актеру, как его, Петр Беликов?

— Нет, — мне хотелось поделиться, но не пойми что удерживало. — Беликов трахает все, что движется. Имени Киры Полянской в его зарубках на кровати не будет.

— Я рада, что ты видишь суть людей. Ты богатая невеста, и это, к сожалению, во многом определяет окружение. Но не всегда. Так ты мне не скажешь, кто он?

Звонок селектора избавил меня от ответа.

— Алексей, — строго осадила секретаря мать, — я велела нас с дочерью не беспокоить четверть часа. Это так трудно?

— Простите, Виктория Олеговна, — смутился референт, — просто я получил известие, что его высочество принц Висам и принцесса Газаль Аль-Махаби направляются к нам для уточнения некоторых вопросов…

Его последующие слова потонули в шипении крови, ударившей мне в виски, улыбка стала шире, сердце заколотились, и я облизала губы, не справившись с потоком сладострастных воспоминаний.

Мать отбила звонок и пристально вгляделась в мое лицо. Затем рассеялась.

— О, bestia! Я должна была догадаться, глядя на то, как вы едва не отымели друг друга глазами на показе.

— Так очевидно? — я не хотела делиться сокровенным, пока Висам все ещё находился в Москве.

Мама кивнула, сдерживая смех.

— Осуждаешь меня? За то, что я сплю с деловыми партнёрами?

— Кира, ты как дитя иногда. Я не осуждаю. Ты это сделала, когда мы уже заключили сделку, и вопросы отпадают. Вряд ли принц взял тебя шантажом, верно?

Я кивнула.

— Даже спрашивать не буду. Вижу по твоим глазам, он явно был на высоте. Только скажи мне, что твоё сердце все так же холодно и бьётся с одним единственным именем на губах. Именем "Легрессо".

— Можешь в этом даже не сомневаться, мама, — я усмехнулась. — Даже если нашему венценосному партнеру как-то удалось бы достать членом мою сердечную мышцу, у меня никогда не дремлет здравый смысл.

— И что же он говорит тебе? — мать позабавила моя метафора про сердце и половой орган.

— Да все то же. Я не стремлюсь быть надцатой женой, сидеть в заточении и каждые десять месяцев рожать ему светловолосых мусульман. Драться с другими клушами и бояться засыпать, как и ждать, когда муж всё-таки решит прийти по мне в спальню. Хорошая таблетка от влюбленности, верно?

— Ну, насчёт двенадцати жен — это, скорее всего досужие сплетни. Но в целом, чужая страна, чужие нравы — и мы знаем о них многого.

— Посмотри на принцессу, мам. Она боится поднять глаза, заговорить без разрешения брата. Ты знаешь, что он запретил ей приехать на встречу со мной? Как думаешь, почему?

— Я мягко поговорю с ним. Вы встретитесь с Газаль. Я же вижу, она тебе интересна.

— Да, — призналась я, — меня, распирает противоречиями. Мне хочется показать этой девушке, чего ее всю жизнь лишали и будут лишать. Что есть иная жизнь, где у женщин есть свобода и право выбирать свою судьбу самой. Но я понимаю, что не имею на это никакого права. Она вернётся в ОАЭ. Я останусь здесь. А знание, что есть другой мир, где она могла бы быть счастлива, будет день изо дня точить ее изнутри.

— Ты нашла золотую середину. Кира, — высказалась мама. — Ты прирожденный дипломат и просто хороший человек. А теперь, пожалуйста, подготовимся к встрече наших партнёров. Только не улыбайся так явно, хотя я смею предположить, от ваших искр начнет плавиться потолок переговорного зала…

Я расхохоталась, сбросив напряжение.

— Будь спокойна, мама. Все, что произошло ночью, под ее покровом пусть и остаётся…

Глава 6

В тот вечер, едва я вернулась домой, мне прислали новую корзину роз. На этот раз с бриллиантовыми серьгами в восточном стиле, которые годились исключительно для постановочной съемки в восточном стиле. Надеть их куда-либо еще было попросту не с чем.

И вновь в душе схлестнулись две волны — восхищения и отрицания всего происходящего. На подобных контрастах я и жила последние несколько дней. Гладила ограненные камни стоимостью в хорошую машину, если не самолет, и не замечала их дорогой красоты. Сердце билось в ритме имени Висама, зажигая тело неумолимым огнем.

Моя страсть грозила выйти из-под контроля. Я даже не знала, хорошо это или плохо. Может, все было бы проще, если бы я испытывала к нему больше духовное, чем плотское влечение?

Да и не будем отрицать: каждая женщина жаждет, чтобы ее осыпали дарами. Даже я, хоть и отрицала это из последних сил. Знала, что серьги отправятся обратно к дарителю, я как и прежде оставлю себе цветы, но эго все рано ликовало.

Это было странно и неправильно. Может, сам принц Аль-Махаби таким образом играл со мной? Он ни разу не позвонил. Ни на корпоративный номер, ни на мой личный, хотя достать оба для него было делом минуты. В офисе компании он тоже не появлялся.