— Значит, поедем вдвоем, — констатировал Меркулов.

— Не обязательно рассказывать им всю правду, — рассуждал Золотарев. — Чтобы не шокировать. Если потом спросят, скажем, что я твой брат и все.

— Но твои родители тоже захотят нянчить внука.

— Им уже не привыкать к моим странностям, а Иркиных пока побережем.

— Спасибо, — усмехнулась Ира и потерла лицо руками. — Все так странно…

— Не поверишь, но для нас тоже, — с кривой ухмылкой глянул на нее Меркулов, а Андрей снова взял ее руку в свою.

По непроторенной дорожке беседы, поросшей зарослями колючего терновника, осторожно пробирались трое, совсем недавно думавшие, что не встретятся больше никогда в таком составе. Но позволив им поддаться искушению и всего однажды оказаться в объятиях друг друга, судьба решила больше не разлучать их и специально устроила ловушку, в которую попали все разом. Они изучали друг друга взглядами, робко улыбались и отводили глаза, стоило задержаться на ком-то дольше положенного. И постепенно разговор потек более плавно, словно из дремучего леса им удалось выбраться на зеленую полянку, хоть и освещенную холодной луной. Даже дождь на улице прекратился, как знак свыше, говоря о том, что они на правильном пути.

Под конец ужина Ира чувствовала себя уставшей, и не только из-за утомительного рабочего дня, но и свалившегося с плеч сумасшедшего напряжения. Несмотря на то что с мужчинами у нее восстановилось перемирие и взаимопонимание, все же спать девушка рассчитывала в отведенной ей накануне комнате, о чем она и сообщила, вставая из-за стола.

— Устала? — вскочил было следом за ней Андрей, но оглянулся на Толю.

— Иди, — понимающе кивнул он парню. — Вы давно не виделись. Я уберу со стола.

Улыбнувшись любовнику, Золотарев поднялся с места, а Ира лишь недоуменно пожала плечами, уставшая за вечер расшифровывать их таинственные взгляды. Оставшись на кухне в одиночестве, Меркулов удовлетворенно потянулся и принялся собирать тарелки. Он бы и сам отправился спать, но утром точно некогда будет наводить порядок, потому что родители Иры жили далеко от города и ехать к ним лучше всего с утра.

Удивительно, но Толя совершенно не ревновал к тому, что они решили уединиться. Сегодня преследовало странное ощущение привычности, словно так было всегда и это вполне нормально. Причем он был уверен, что аналогичные чувства испытывали и остальные. Жаль лишь нельзя было жениться сразу на двоих, а то, возможно, Меркулов так бы и поступил.

Не обращавшая внимание на следующего по пятам парня Ира вдруг очнулась, когда он вошел к ней в комнату и принялся стягивать футболку. Рельефные мышцы поджарого тела перекатились под кожей, заставив девушку сглотнуть внезапно вставший в горле тугой ком. Летний загар еще не успел сойти полностью, хотя Андрей и мог воспользоваться солярием для поддержания эффекта, ведь ему часто приходится быть на людях. Но девушка все же не планировала делить постель с кем бы то ни было, поэтому нерешительно замерла у подножья кровати, глядя, как нахальный парень укладывается на подушки и раскидывает руки на манер звезды. Он с улыбкой смотрел на Иру, которая в свою очередь рассматривала широкую мужскую грудь с аккуратными сосками, плоский живот с тонкой дорожкой волос, сбегающих под ремень джинсов, и старательно пыталась отвести глаза от ширинки. Но какой был в этом смысл, если она прекрасно знала, что скрыто под ней, какое это на ощупь и даже на вкус. Ощущая себя смущенной малолеткой, скромно улыбаясь и стараясь набрать в легкие побольше воздуха, девушка так и осталась стоять поодаль, силясь найти подходящие слова, чтобы выдворить Андрея из комнаты.

— Так и будешь на меня смотреть? — заговорил первым Золотарев.

— А ты тут спать собрался? — наконец-то нашла подходящие слова Ира.

— Ты против?

Веремеева замялась с ответом, ее глаза забегали по комнате, отображая активную работу мысли, а Андрей тихо засмеялся и похлопал рукой по соседней подушке.

— Я не буду к тебе приставать, — заверил он с улыбкой и протянул открытую ладонь. — Прекрасно понимаю, что сейчас это не в кассу. Но у вас столько всего произошло, что мне хотелось бы хоть немного побыть рядом.

С облегчением выдохнув, Ира погасила свет и залезла на кровать рядом с парнем. Тот укрыл ее одеялом и притянул к себе, крепко обняв и зарывшись носом в ее распущенные волосы. Они огненной волной растеклись по подушке и предплечью Андрея, а тот с наслаждением их рассматривал, ощущая в груди нечто щекочущее и теплое, будто попав в объятия родного и горячо любимого человека.

Лежа на твердой мужской груди, Веремеева боялась дышать, чтобы не спугнуть нахлынувшую редкую негу и спокойствие. Плавилась и наслаждалась ласковыми пальцами, зарывающимися в густые волосы и массирующими макушку. Она слушала размеренный стук возле уха, вдыхала запах туалетной воды и тела и боялась представить свое будущее, которое прежде ей казалось совершенно другим.

— Когда ты убежала, Толя запретил тебя преследовать, — тихо заговорил Андрей. — Сказал, тебе нужно время подумать. А я думал о тебе каждый день. Даже хотел приехать.

— Он слишком суров, — буркнула Ира, теперь понимая, кто тормозил их примирение.

— Просто осторожен. Боится впускать лишних в свое сердце. А меня оберегает. Теперь и тебя тоже будет.

Девушка подняла голову и задумчиво посмотрела на парня, черты которого скрывала темнота. Зато блестящие глаза были хорошо заметны, и в них царила любовь. Его прикосновения, дыхание и едва заметную улыбку пропитали любовь и ласка, от которой почему-то защемило сердце. Ира подумала, что эти чувства были направлены на другого человека.

— Так странно говорить о ком-то третьем? Мы какие-то ненормальные.

— Это относительное понятие, — хмыкнул Андрей и сплел пальцы их рук. — И наша ненормальность меня вполне устраивает.

— Разве можно любить сразу двоих?

— Но я же люблю.

— Правда? — с трудом смогла вымолвить Ира из-за вставшего кома в горле.

— А разве незаметно? Мчался из самой Москвы сломя голову.

— Из-за анализов, — буркнула девушка.

Снова засмеявшись и притиснув к себе плотнее любимую, Андрей перекатился на бок, подмяв под себя ее, и уставился долгим взглядом в ее огромные, как озера, прекрасные глаза. Чутко и медленно парень рассматривал тонкие черты ее лица, впитывая их заново в память и наслаждаясь моментом единения без тени лжи, притворства и скрытности.

— В кого ты такая упрямая?

Вместо ответа Ира смогла улыбнуться, ощущая разливающееся внутри тепло, и затаила дыхание, потому что лицо Золотарева медленно приближалось к ее. Первое прикосновение губ было осторожным и трепетным, словно крылья бабочки, но стоило ему углубиться, как проворный язык прорвался в рот мощным толчком и моментально заставил голову кружиться от удовольствия и нахлынувших чувств.

Отличительной особенностью Андрея было то, что он всегда держал слово, и Веремеева не боялась оказаться втянутой в сексуальную игру, учитывая присутствие за стеной второго мужчины, но удержаться самой и не огладить желанное тело не смогла. Она ласкала его спину и широкие плечи, зарывалась пальцами в волосы и проводила ладонями по груди, но дальше жарких поцелуев их действия не заходили, все больше сходя на полное нет.

Разомлевшая в объятиях и ласках, уставшая после тяжелого трудового дня и насыщенного вечера Ира жмурилась от удовольствия, внезапно свалившегося на ее голову, и прижималась к теплому телу, рядом с которым чувствовала себя защищенной. Оно согрело и стало опорой, а его обладатель успокоил и придал уверенности. Уже погружаясь в сон, наполненный яркими красками и покоем, проскочила странная и непривычная мысль, частично перешедшая в долгожданный сон: как жаль, что другие руки, более твердые с шершавыми ладонями, так же не обнимают ее тело.