— Что ты хочешь этим сказать? Я все равно ничего не понимаю.

— Хочу сказать, что пытаться обмануть систему — опасная затея.

— Да откуда ты вообще это все взяла? У тебя же совсем нет опыта в скольжении!

— Дело не в скольжении. Эсхекиаль говорил...

— Опять он!

— В больнице я много размышляла. И некоторые слова отца начали доходить до меня только сейчас. Судьба может не смириться с тем, что с ней не хотят считаться.

— Не поздновато ли ты решила осторожничать?

— С некоторых пор...

— Бред, просто какой-то бред... — обхватила голову Ашера, буквально выпучив глаза.

— Пойми, если нам не нравится этот мир, то это совсем не значит, что он не нравится всем. А своими действиями мы можем сделать только хуже.

— Да куда уж хуже?! Ты посмотри вокруг! Это звериный мир! Он скоро загрызет не только нас, но и сам себя! — в сердцах воскликнула Ашера, — Зря ты мне вообще все рассказала!

— Если честно, и не должна была...

— То есть это как?

— Фальх Диттэ запретил распространяться.

— А зачем тогда рассказала?

— Потому что сомневаюсь. Хотела посоветоваться.

— Болтушка.

Спрыгнув на шуршащий гравий, Ашера вплотную подошла к краю высотки. В животе угрожающе заныло. Там, внизу, виднелись маленькие деревья, освещенные желтоватыми огоньками. Сталь перекладины была обжигающе-холодной. Руки начинали леденеть.

— Тихоня... — тихо сказала она, все еще глядя вниз, — А вообще... Думаешь, есть шанс?

— Если рискнуть?

— Да... если рискнуть. Закрыть на все глаза и просто прыгнуть. Наплевать на все.

— Фальх хочет отдать технологии стабилизатора Майеру Варганфиду. Это очень мощный параметр. Да, шанс есть.

— Майер... Это тот ученый, который все это заварил?

— Да.

— Звучит обнадеживающе, — улыбнулась Ашера, чувствуя, как внезапный ветерок колышет выбившееся из прически пряди, — А у тебя возникало желание... Ты вообще хотела бы спасти Землю?

Промозглый ветер подул сильнее. Черные локоны Ашеры еще раз колыхнулись, прежде чем она рвано заправила их за смуглые уши. Девушка поежилась. Лихорадило. Не столько от холода, сколько от нервов.

— Хочу, очень хочу, — ответила Медея с каким-то отчаяньем в голосе, — И всю голову уже сломала. Я просто не знаю, как поступить!

— Может быть, все-таки рискнуть?

— Скажи мне.

— Что ты хочешь услышать?

— Да или нет, — нахмурилась тихоня. — Как скажешь, так и будет.

— Вот так просто?

— А как надо?

— Хочешь свалить всю ответственность на меня?

— Ты же знаешь, сама я не смогу решить.

Стало почему-то невыносимо жарко. Пухлые обрубки, в которые Медея спрятала ледяные пальцы, выпустили своих добровольных пленников. Ледяной ветер Арсии снова коснулся кожи, обжигая холодом с удвоенной силой.

— Он самого начала все знал, — Ашера нарушила кратковременную тишину, но половину ее слов унес ветер, — Иначе бы не стал даже заниматься нами.

— Господин Дитте хотел как лучше.

— И просчитал все заранее, — Ашера качнулась от резкого порыва ветра, — Скорее всего, и в медицину тебя толкнул только поэтому.

— Чтобы я могла помочь ему там, в прошлом, если что-то пойдет не по плану, — слегка улыбнулась Медея, — я думала об этом.

— Тебя это забавляет?

— Нет, — пожала плечами тихоня, — Даже если все и так, как ты сказала, то что такого?

— Ничего, — плечи Ашеры как-то опали и она будто обмякла, — Очень даже предусмотрительно.

Ашера медлила, хотя и прекрасно понимала, что принять решение необходимо немедленно. Прямо здесь и сейчас. Пока еще Медея находится в приподнятом, мечтательном настроении и ее импульсивный порыв окончательно не заглушила невесть откуда взявшаяся тяга к осторожности. Дав слово, тихоня уже не сможет его нарушить. Спасение Земли — слишком важное событие, чтобы бросать слова на ветер. Хоть Медея и разболтала планы Фальха Диттэ, Ашера знала, что есть вещи, в которых она не перейдет черту. Потому что сама была такой. Их всех воспитал один человек — Эсхекиаль Каэрдевр, и мало кто сомневался в его авторитете. То, чему он учил, у многих отпечаталось на подкорке.

Чернокожую бестию совершенно не возмущало то, что на нее решили свалить всю ответственность. В конце концов, она к этому давно привыкла, и в какой-то мере ее это даже устраивало. Сейчас в душе Ашеры происходила совершенно другая борьба. Не менее ожесточенная и яростная, чем тогда, на гоне. Ашера медлила, потому что понимала, что Медея права. Потому что и сама сомневалась. Желание благополучия их всех встало на одну чашу весов, а судьба Марса — на другую. Да, казалось бы, куда хуже? Что может быть хуже жестокого мира, поставившего в абсолютный культ деньги, развлечения, власть? До верхов наполненного развратом и продажной любовью? Мира, который со скоростью света теряет все остатки цивилизованности и начинает пожирать сам себя, словно Уроборос.

Может... пустыня? Красная, ржавая, пыльная. Раскаленная днем и ледяная темными марсианскими ночами. Пустыня без атмосферы. Без людей, без Теней, вообще без какой-либо цивилизации. Конец жизни. Может быть, даже во всей вселенной.

Стоя спиной к Медее и в вглядываясь в даль маленьких улочек внизу, Ашере хотелось отчаянно кричать. Розовые ладони до хруста сжали балки стального парапета. Пустыня... Нет. Это не хуже. Это — лучше.

— Соглашайся, — громко сказала Ашера.

— Ты уверена?

— А что, боишься, трусиха?

— Я не трусиха!

— Тогда соглашайся, — Ашера выдохнула густой пар, — Я решила за тебя. Ты сама просила.

— Просила. Значит, будет так.

— Только...

— Только — что?

Где-то вдалеке опять взвыла сирена. Отчаянно и протяжно, но потом стала удаляться и звуки начали стремительно глохнуть. Все это время никто не решался нарушить задумчивое молчание. Медея смотрела, как затряслись плечи Ашеры. На мгновение ей показалось, что та плачет. Однако, почти сразу убедилась, что это лишь обман зрения. Тяжелая лихорадка сотрясала тело бывшей гимнастки, а в ее глазах заблестел болезненный, тревожный огонек. Без единой слезинки. Девушка резко оттолкнулась от парапета и развернулась. Не менее резким движением схватила Медею за плечи. Ткань дутой верхней одежды натянулась и затрещала.

— Не оставляй нас, тихоня! — взгляд чернокожей бестии все больше приобретал нездоровый блеск. — Возьми с собой! Я не справлюсь одна. У этих людей нет понятия ни добра, ни зла. Марс растащит нас по кусочкам, не оставив и камня на камне. Что будет с детьми? Мне страшно, Медея! Ты думаешь, они будут трястись над нашими жизнями? Никогда! Получат то, что хотели и просто выбросят. Здесь все потребляется, покупается и продается. То, что мы выжили в гоне — это просто огромная удача. Огромная! И поверь, она больше не повторится! Если бы Марс захотел еще более яркого зрелища, то убил бы нас одной кнопкой для голосования. Придет время и он это сделает, я уверена. И никто даже не испытает ни жалости, никто и не вспомнит о нас на следующий день. И так будет всю нашу оставшуюся жизнь, понимаешь?! И сколько нам осталось?!

Ашера отчаянно дрожала. Правда, от холодного ветра или от нахлынувшей лихорадки — неизвестно. Медея смотрела огромными, бирюзовыми глазами и с ужасом осознавала все то, что ей только что сказали. В этом мире оставаться боялась не только она.

— Неужели ты думала, что я вас брошу?

— Обещай, что возьмешь всех с собой.

— Обещаю. Либо так, либо никак.

— Иногда твое пугающее упорство может быть даже полезно, — удовлетворенно, даже как-то хищно улыбнулась Ашера.

У Медеи пересохли губы. На холодном ветру они загрубели. Она пару раз попыталась их смочить слюной, но съеденный всухомятку кекс имел долгоиграющие последствия. Девушка тоже начала дрожать. Сердце учащенно забилось. С плеч слетела огромная ноша, которая не давала покоя все эти дни.

— Как ты думаешь, можно всех перетащить в прошлое? — спросила Ашера, уже чуть успокоившись.

— Теоретически — да.

— А как Фальх к этому отнесется?