На территории муромы известно 30 погребений с монетами. Самая старшая — аббасидский дирхем 753–754 гг. из погребения 5 Максимовского могильника (Уваров А.С., 1907) — найдена с вещами IX — начала X в.

Монеты Аббасидов IX в. (без младших монет) чеканки 820 и 825, 867 и 880–881 гг. обнаружены в погребениях 16, 9, 6 Максимовского могильника (Уваров А.С., 1907), которые датируются по вещам IX в. и началом X в. В Корниловском могильнике встречена монета 853–862 гг., чеканенная в Мерве. Две аббасидские монеты IX в. происходят из Подболотьевского могильника (Муромский музей, нумизматическая коллекция, № 12027-12028). Два дирхема чеканки 821–822 гг. были найдены в Муроме (Фасмер Р.Р., 1929, № 22) и на Чаадаевском городище (Муромский музей, нумизматическая коллекция, № 10350). Одна аббасидская монета IX в. вместе с двумя саманидскими X в. обнаружены в погребении 1 Корниловского могильника.

Погребения с монетами VIII и IX вв. принадлежат местному финскому населению, участие которого в восточной торговле началось задолго до массового славянского расселения. В 21 погребении муромы (18 происходят из Малышевского могильника) и на двух поселениях — Тумовском и в Муроме — найдены дирхемы X в. (Фасмер Р.Р., 1929, с. 288).

Погребений с весами и гирьками в Малышевском, Максимовском и Подболотьевском могильниках зафиксировано пять. Они датируются X в. Для хранения складных весов здесь, как у соседней мери, употреблялись кожаные футляры. Гирьки для малых взвешиваний найдены и на поселениях: на Воеводской горе в Муроме и на Тумовском селище. На последнем найден также разновесок в виде диска.

Можно присоединиться к Е.И. Горюновой, утверждавшей, что местное сельское население принимало «непосредственное и активное участие в торговле с болгарами» (Горюнова Е.И., 1961, с. 181). Муромским ремесленникам требовалось большое количество привозного сырья — меди и монетного серебра, шедших в значительной мере на переплавку.

Наибольший подъем восточной торговли и усиление ввоза монетного серебра в Европу приходится на первую половину X в. С участием славян в земле муромы ускорился рост ремесла и торговли, успешно развивался процесс градообразования, получила новый импульс восточная торговля. Не случайно в Муроме обнаружен один из крупнейших кладов восточных монет, зарытый после 939 г. Он был открыт в 1868 г. в Окском саду. В глиняном кувшине оказалось 11077 целых монет, в медном — только изломанные. Общий вес клада составил два пуда 33 фунта (45,2 кг). Монеты клада датируются 715–939 гг. (Марков А.К., 1910, с. 5, 6). Второй клад найден в 1924 г. близ Мурома в с. Савково. Он насчитывал более 200 монет, позднейшие из которых датируются 996 г. (Фасмер Р.Р., 1929, с. 290). В составе клада есть и западноевропейские монеты. Наиболее поздняя монета западноевропейской чеканки — денарий Генриха IV Баварского (995-1002 гг.) — известна из погребения 1 Максимовского могильника.

Общественный строй муромы в X в. представлял собой последнюю ступень патриархально-родового общества. Налицо имущественное и социальное неравенство, выделение ремесла. Однако почти поголовное вооружение мужчин, женские погребения с конями свидетельствуют в пользу общества свободных общинников. Ассимиляция муромы славянами протекала интенсивно, и к XII в. мурома окончательно утратила свою этническую самостоятельность.

Мещера — поволжско-финское племя, заселявшее междуречья Клязьмы, Москвы и Средней Оки (Мещерскую низменность). Упоминается в Толковой Палее XIII в. и поздних списках русских летописей, в перечне племен, живших на р. Оке. О Мещерской земле, «идеже есть мордовский язык», упоминал А.М. Курбский в рассказе об одном из казанских походов (Устрялов Н.Г., 1883, с. 17). Язык мещеры, вероятно составлявший один из диалектов мордовского, не сохранился; население к началу II тысячелетия н. э. полностью было славянизировано.

Археологические памятники мещеры впервые выявлены в 1870–1871 гг. благодаря случайной находке бронзовых украшений близ с. Жабок бывшего Егорьевского уезда Рязанской губ. Среди них были шумящие пронизки и подвески, какие носили мурома и мордва, а также своеобразные фибулы и шумящие подвески арочного типа, отдаленно напоминающие двуглавого коня и выполненные в технике филиграни (табл. XXXVIII). Вещи тогда же были изданы (частично) И.Р. Аспелиным (Aspelin I.R., 1878, tabl. 911–916).

В 1891 г. аналогичные украшения обнаружены на другом конце села вместе с человеческими костями. А.А. Спицын, обследовавший места находок в 1893 г., погребений не обнаружил (ОАК за 1893 г., с. 31, 32).

В начале XX в. во владимирской Мещере были исследованы грунтовые могильники своеобразного облика (карта 20): Заколпский (Макаренко Н.Е., 1910) и Пустошенский (Иванов А., 1925).

Шумящие подвески арочного типа, сходные с найденными близ с. Жабок, свидетельствовали о наличии среди погребенных финского этноса с сильным славянским влиянием. Дата могильников — XI–XII вв.

А.А. Спицын (Спицын А.А., 1906в, с. 1–6) и П.П. Ефименко (Ефименко П.П., 1926, с. 61) все эти древности отнесли к культуре мещерских могильников. С ними согласился и А.Л. Монгайт (Монгайт А.Л., 1961, с. 117, 118). Подробно разобрав инвентарь Пустошенского могильника и выделив в нем чудские (мещерские) элементы, исследователь и этот могильник отнес к славянизированной мещере.

Вероятно, к тому же кругу памятников следует отнести и Левинский могильник (Судогодский р-н Владимирской обл.), вещи из которого, частично изданные Е.И. Горюновой (Горюнова Е.И., 1961, рис. 42, 17), хранятся во Владимирском музее.

В той части Мещерской низменности, которая входит в пределы Московской обл., также найдены характерные подвески в виде стилизованных двуглавых коней. Наиболее ранняя находка — подвеска из д. Бессониха бывшего Коломенского уезда, изданная в 1876 г. (Анастасьев А.М., 1876). П.П. Ефименко объяснил ее появление в вятическом кургане славянизацией местной мещеры. Аналогичные подвески были впоследствии найдены в подмосковных курганах у деревень Бисерово (ГИМ, инв. № 44738) и Акатово (Недошивина Н.Г., 1969, с. 214–227, рис. 31). А.Л. Монгайт полагал, что элементы культуры мещеры можно проследить и в курганах, раскопанных в 1877 г. Ф.Д. Нефедовым в бывшем Касимовском уезде Рязанской губ. Он указывал, что границы распространения культуры мещеры при малом числе известных памятников определить трудно.

Самостоятельную группу памятников поволжско-финских племен составляют рязанско-окские могильники, расположенные в среднем течении Оки на участке от устья Москвы-реки до Касимовской возвышенности.

Известны следующие грунтовые могильники этой группы: Борковский (Черепнин А.И., 1894, с. 177–193; 1895а; с. 71–103; 1895б, с. 103–167; 1896а, с. 285–333; Селиванов А.В., 1895, с. 141–150; Спицын А., 1901, с. 26–43), Вахинский (Бакинский) на Шмаковой горе (Городцов В.А., 1905, с. 550–552; Ефименко П.П., А-1921), Дегтянный или Закопищенский (Проходцев И.И., 1914), Дубровичский (Городцов В.А., 1925), Дубровский (Федоров А.Ф., 1904), Конищевский или Фефеловский (Городцов В.А., 1905, с. 578, 579), Кузьминский или Константиновский (Черепнин А.И., 1897, с. 60–73, 234–310; Спицын А.А., 1901, с. 26–43, 87-102), Кулаковский (Черепнин А.И., 1903, с. 115–121), Курманский (Уваров Ф.А., 1890, с. 328–343; Черепнин А.И., Проходцев И.И., 1898, с. 76–81), Польновский или Гавердовский (Черепнин А.И., 1897, с. 56–59), Тырновский (Черепнин А.И., 1896б, с. 25), Шатрищенский или Старо-Рязанский (Спицын А.А., 1901, с. 43, 103, 104; Кравченко Т.А., 1969, с. 93–99; 1974, с. 116–183).