В 1974 г. около с. Большие Тиганы в Алексеевской р-не Татарской АССР был открыт древний могильник (Халикова Е.А., 1976а, с. 158–178), представляющий несомненный интерес для рассматриваемой здесь темы. Он находился на возвышении на берегу речки Шанталы, левого притока нижней Камы. В результате раскопок установлено, что могилы располагались неровными рядами вокруг ядра, состоящего из богатых мужских захоронений. Могильные ямы имели чаще отвесные стенки, а в некоторых случаях уступы-ступеньки с правой или с левой стороны от погребенного. Все умершие уложены в могилы вытянуто на спине, головой на запад, реже на запад-северо-запад или запад-юго-запад. Рядом с погребенным находились украшения, немногочисленные орудия труда, детали конской сбруи, а в мужских захоронениях и предметы вооружения. Половина погребений (семь мужских и четыре женских) сопровождались частичными захоронениями коней. В одних случаях обнаружены черепа лошадей, в других — черепа и кости ног. Кроме того, найдены хвостовые позвонки. По-видимому, совершалось захоронение шкуры коня вместе с головой, ногами и хвостом.

Особенностью погребального ритуала этого могильника является применение погребальных лицевых покрытий — наглазников, представляющих собой округлые или прямоугольные пластины из листового серебра с небольшими отверстиями по краям для пришивания.

Орудия труда и быта в могилах представлены ножами, шильями, иглами и кресалами, конское снаряжение — удилами, стременами, уздечками, оружие — наконечниками стрел, частями луков и саблями. В составе украшений имеются детали головных уборов, височные подвески, серьги, бусы, металлические подвески в составе ожерелий, пуговицы, накосники, браслеты, поясные наборы с бляшками (табл. CIII, 9, 12–14). Датируется этот памятник концом VIII — первой половиной IX в.

В целом, как показала Е.А. Халикова, погребальный ритуал Больше-Тиганского могильника имеет много общего (захоронение частей коня вместе с умершим, покрытие лиц тканью с нашитыми на месте глаз пластинами-наглазниками, оружейные наборы, некоторые формы орнаментации поясных блях) с ранневенгерскими кладбищами Среднего Подунавья (Халикова Е.А., 1976б, с. 143–149).

Погребальный обряд, особенности женского костюма, стиль прикладного искусства со всей определенностью свидетельствует, что могильник Большие Тиганы принадлежит одной из групп ранних венгров, живших на левобережье Нижней Камы.

Параллели в погребальной обрядности и вещах с древневенгерскими захоронениями Паннонии обнаруживаются также в Танкеевском (табл. CIII, 5, 10) и Тетюшском могильниках, расположенных в Татарской АССР (Халикова Е.А., 1972, с. 145–160; Казаков Е.П., 1972, с. 161–167; Khalikova Е.A., Kazakov Е.Р., 1977, р. 21–221). Однако эти могильники нельзя считать ранневенгерскими. Они оставлены смешанным в этническом отношении населением, в составе которого были и венгры.

Керамика Больше-Тиганского могильника — лепные круглодонные сосуды, украшенные тонким изящным узором, выполненным резными линиями или гребенчатым штампом, сопоставляется Е.А. Халиковой с керамикой кушнаренковской культуры.

На основе этой керамики и погребальной обрядности, имеющей ряд параллелей Больше-Тиганскому могильнику, Е.А. Халикова выделила группу памятников VIII–IX вв., которую можно считать ранневенгерской (Халикова Е.А., 1976б, с. 149–152). Область распространения ее — левобережье Волги и Нижней Камы, преимущественно бассейн р. Белой. По всей вероятности, на этой территории и находились во второй половине VIII — первой половине IX в. кочевья венгров и эта земля является легендарной Magna Hungaria, известной по свидетельствам Юлиана и других путешественников XIII в. (Халикова Е.А., 1975, с. 40; 1976б, с. 152).

Кушнаренковская керамика, которая, судя по данным могильника Большие Тиганы, является одним из важнейших элементов ранневенгерского археологического комплекса, дает основание искать более древние памятники венгров среди древностей кушнаренковской культуры.

Эта культура получила свое название от поселения, раскапывавшегося В.Ф. Генингом в середине 50-х годов у с. Кушнаренково на р. Белой. В начале 70-х годов этот исследователь предложил керамику, характерную для памятников у с. Кушнаренково, подразделить на два типа — куштерякский и кара-якуповский (Генинг В.Ф., 1972, с. 266–270). Для кушнаренковского (куштерякского) типа характерны сосуды с высокой цилиндрической горловиной и шаровидным, грушевидным или яйцевидным туловом. Изредка встречаются и уплощенные днища. Орнамент, нанесенный по шейке, плечикам, а изредка и по днищу, характеризуется насыщенностью элементов из прочерченных линий, зигзагов, треугольников, решеток, а также из поясков, выполненных гребенкой, фигурным штампом и нарезками. Именно эта керамика и называется кушнаренковской.

Жили кушнаренковские племена на открытых поселениях, которые слабо изучены. Само Кушнаренковское селище не является эталоном этой культуры, а скорее всего принадлежит турбаслинской культуре (Степи Евразии…, 1982, с. 23, 24), но содержит и элементы кушнаренковские.

Кушнаренковский погребальный обряд не имеет ярких отличительных признаков. Захоронения совершались в простых могильных ямах. Ямы с заплечиками единичны (Лагерево). Умершие ориентированы головами на север или северо-запад. В изголовье обычно помещены сосуд и кости ног лошади.

При погребенных встречены украшения (серьги, перстни, поясные принадлежности, рожковидные подвески), предметы вооружения и снаряжения коня и всадника (наконечники стрел, накладки луков, меч, удила, стремена), которые принадлежат к типам, широко распространенным в то время.

Датируются кушнаренковские древности от V до начала VIII в. Основной территорией их распространения является бассейн р. Белой. Таким образом, представляется весьма вероятным, что памятники кушнаренковского и большетиганского типов оставлены теми племенами, которые составили венгерский племенной союз, двинувшийся немного позднее на запад. Этот союз, надо полагать, находился в VI–VIII вв. в стадии формирования. Складывался же он из местного угорского населения и пришлых тюркоязычных племен, как переселившихся из западносибирских областей, так и ранних болгар.

Несколько слов о происхождении кушнаренковских племен. Согласно изысканиям В.Ф. Генинга, керамический материал куштерякского и кара-якуповского типов как в общих чертах, так и в отдельных деталях обнаруживает близкое сходство с памятниками I тысячелетия н. э. в Прииртышье и Приобье (Генинг В.Ф., 1972, с. 270–272). На этом основании исследователь утверждает, что верховья Обь-Иртышского междуречья были той территорией, откуда вышло население, осевшее в V в. н. э. в Южном Приуралье и оставившее памятники кушнаренковского облика. Правда, В.Ф. Генинг склонен думать, что эти древности, как сибирские, так и южноуральские, принадлежат не угорским племенам, а каким-то группам самодийцев. В предшествующей главе настоящего издания вопрос об этнической атрибуции западносибирских племен рассмотрен заново.

Больше-Тиганский могильник и ему подобные, судя по имеющимся материалам, прекратили функционировать в первой половине IX в. Нужно полагать, что основная масса древневенгерских племен в это время оставляет области Нижнего Прикамья и Южного Приуралья и уходит на запад. Интересно, что предметы из упомянутого погребения около с. Воробьево под Воронежем, которое давно связывается с венграми, во всех деталях аналогичны большетиганским.

Изложенное пока является научной гипотезой, которая по мере накопления новых археологических материалов будет детализироваться, а может быть, и несколько изменяться.