Трупы напомнили Кодже, что он должен попытаться поговорить с мертвым охранником, обнаруженным тем утром, при условии, что у него когда-нибудь будет такая возможность. Было что-то в том, как были найдены тела, что не давало ему покоя. Скорее всего, это пустяки, заверил себя лама, чтобы сосредоточиться на насущных делах. Однако это была война, и невозможно быть слишком осторожным.

Группа, наконец, добралась до взрыхленной каменистой земли, которая ознаменовала начало разрушения. — Здесь, священник? — спросил проводник, седой Кашик с длинными седыми косами.

Коджа покачал головой и прошептал с преувеличенной осторожностью: — С другой стороны, как можно ближе к Драконьей Стене.

Кашик с опаской посмотрел вперед, затем начал осторожно пробираться через завалы. По цепи был отдан строгий приказ не разговаривать и не производить ненужного шума.

Мужчины медленно перевалили через вершину созданного кургана и начали спускаться по рыхлому склону с другой стороны. Каждый раз, когда камень скатывался по склону, они замирали, ожидая тревоги. Прошел мучительный час, прежде чем они достигли основания.

Темная тень Драконьей Стены отчетливо вырисовывалась перед ними. Коджа и его люди были достаточно близко, чтобы разглядеть отдельных солдат на вершине стены, очерченных на фоне костров, которые они развели, чтобы согреться. — Сейчас? — прошипел Кашик Кодже. Лама только покачал головой.

Группа крадучись продвигалась вперед — от тени к тени, направляясь к почти безлюдному участку стены. Наконец они оказались у основания стены. Теперь никто не произносил ни слова. Стражники настороженно наблюдали, как Коджа сидит, готовя свое заклинание.

Оставшись один, жрец осторожно развернул принесенное им подношение — меч кахана и инкрустированные драгоценными камнями ножны. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы связаться с духом. Очень тихо он начал бормотать сутры, похожие на те, которые он использовал ранее днем. Лама говорил с преувеличенной ясностью и усердием.

При заключительных словах молитвы священник впал в транс. Что-то быстро выползло из стены рядом с Коджей. Сначала оно показалось всего лишь маленькой струйкой дыма, затем оно росло, расширяясь и набухая. Наконец, оно превратилось в прозрачные очертания огромного дракона. Длинные змеевидные кольца его тела лениво обвились вокруг священника. Пластичное, клыкастое лицо остановилось прямо перед ним.

Тело дракона, казалось, мерцало от отраженного света, хотя света, чтобы отражать его, не было. Чешуя существа переливалась всеми цветами радуги. Дух был массивен и в то же время двигался с неземной грацией. Он выглядел твердым, но, в, то, же время, легко двигался. Это был дух, нереальный, но казавшийся реальным перед глазами Коджи.

— Зачем ты вызвал меня? — взревел дух  в сознании священника. Его голос был голосом старого учителя Коджи, и он пробудил в священнике воспоминания о его лекциях в большом зале храма. От этих слов щетина на бритом затылке ламы встала дыбом.

— Я призвал тебя от имени прославленного Императора Туйгана Кахана Ямуна, — ответил Коджа так храбро, как только мог. Его голос был едва слышен, как шепот, хотя для духа это не имело значения.

— Значит, он пришел, — раздался голос, внезапно загоревшийся интересом. Коготь, прозрачный для всех, кроме Коджи, прочертил борозды в земле перед священником.

— Ты тот дух, который живет под Драконьей Стеной?

— Я — дух Драконьей Стены! — взревел дракон, теперь используя голос кахана в сознании Коджи.

— Ты служишь Шу Лунг? — спросил Коджа, трепеща перед мощью духа.

— Я не прислуживаю быкам Шу! — раздался голос кахана. Дракон дергался и бился, словно набрасываясь на какого-то невидимого врага. В его голосе безошибочно угадывались горечь и ненависть. Коджа пожалел, что не может сбежать.

— Ты обязан служить им? — робко спросил священник.

— Они мои похитители! Священник съежился перед наполненным яростью голосом, который вторгся в его разум. — Я должен делать так, как они велят.

— Ты говорил со мной... просил меня освободить тебя?

— Я взывал к тебе в надежде, что ты приведешь своего господина. Вместе вы должны освободить меня. На этот раз дракон перенял мягкий голос матери Коджи.

— Почему я? — тихо спросил Коджа. — Почему не другой человек из лагеря Туйган?

— Маленький священник, среди варваров, которых я рассматривал, был еще один волшебник. Хотя она обладает необходимыми магическими способностями, ей нельзя доверять. Дракон зловеще зарычал. — Нет, вообще нельзя доверять.

— Кого ты имеешь в виду, великий дух? — спросил Коджа, и в его голосе послышалось легкое отчаяние. — Ты говоришь о второй императрице, Матери Баялун?

— Я не скажу, кто именно, но я знаю, что тебе следует обратиться за ответами к телам мертвых.

— Но…

— Это все, что я могу сказать по этому поводу, — взревел дух.

— Почему ты раньше не стремился к свободе? — спросил Коджа после короткой паузы. — Должны были быть и другие.

— Конечно, они были, маленький священник. Я показывал их тебе. Или ты забыл свой сон? Дух возобновил использовать голос старого учителя Коджи. — Многие пытались разорвать мои оковы, но все потерпели неудачу. Ты видел их там. Такова была цена их неудачи.

Дракон остановился, слегка померкнув перед глазами Коджи. — И их неудачи усугубили мою боль. Дьявол Шу, который обманул меня и запрятал в стену, поставил условие на мое проклятие. Я могу связаться с любым, кто, по моему мнению, может помочь мне сбежать. Однако каждому, кто не сумеет освободить меня и достойно отомстить за меня Шу, позволено наказывать меня всю вечность. В мире духов они стоят рядом со мной и бьют кулаками.

Дракон задрожал от гнева. — Итак, ты видишь, маленький священник, я связываюсь только с теми, у кого есть хорошие шансы сокрушить Шу Лунг. В противном случае они усугубляют мои мучения.

— Как ты можешь освободиться? — спросил Коджа.

— Мне нужна жертва. На этот раз дух решил ответить голосом Гоюка.

— Жертвоприношение?

— Что твой господин предлагает своему богу? Это то, что мне нужно, — потребовал дух голосом Ямуна. Его хвост ударил по стене, своей тюрьме. — Не меньше, маленький священник.

Внезапно дракон втек обратно в стену, придавая своему телу форму камня. Но дух не угасал. Вместо этого он расширился, протянувшись по всей длине стены, мимо сторожевых башен и через ворота. Мерцание сторожевых огней играло на его чешуе, по мере того как его тело покрывалось рябью и росло, пока голова и хвост не исчезли из виду. Чешуйки медленно сливались с камнем. Радужные цвета поблекли, узоры из чешуи и камня смешались воедино. — Я — Драконья Стена, — прошептал дух, исчезая из виду.

Постепенно мир для Коджи вернулся в нормальное русло. Ночная тьма сомкнулась над священником, прогоняя неземное сияние, окружавшее духа. Сверху Коджа мог слышать слабые голоса часовых Шу и хлопанье их одежд, когда холодный ветер дул через зубчатые стены.

— Лама! — прошептал проводник Кашик, увидев, что Коджа впервые за полчаса пошевелился. Мужчина нервно подошел к Кодже. — С тобой все в порядке?

Коджа ошеломленно кивнул головой. Он приготовился уходить, автоматически потянувшись за мечом, который Ямун дал ему в качестве подношения. Меч исчез. Несколько длинных шрамов отмечали землю на том месте, где он только что был.

Так же медленно, как и раньше, группа двинулась прочь от Драконьей Стены. Кодже их шаг казался мучительно медленным. Он спешил рассказать Ямуну о том, что узнал. Если кахан намеревался освободить духа завтра, ему нужно было ко многому подготовиться.

Кодже и его людям потребовалось почти два часа, чтобы вернуться в лагерь Ямуна. К этому времени было раннее утро. Рассвет наступит еще через несколько часов. И все же в лагере не было тихо. Всадники отправлялись в горы рубить лес для завтрашнего штурма. Похоронные службы готовились к сожжению вчерашних мертвецов.

Коджа прибыл в юрту Ямуна усталый, как собака. Кахан все еще не спал. Как только лама прибыл, Ямун велел ввести усталого священника.