Коджа, удивленный и перепуганный, рванулся в безопасное место — под штандарт кахана. Стражники вокруг него тоже скакали галопом, сохраняя линию Туйгана. Земля снова вздыбилась, швырнув задыхающегося ламу в грязь. Пот и пыль попали ему в глаза, Коджа с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся вперед. Неожиданно чья-то рука просунулась ему под мышку, сдавливая грудь. Священника рывком  оторвали от земли и взвалили на спину скачущей кобылы.

— Держись крепче, маленький лама, — объявил спаситель Коджи. Кашик посмотрел на священника с кривозубой ухмылкой.

Задыхаясь, Коджа вцепился в талию воина. Позади себя он все еще слышал грохочущий треск каменной кладки. — Что происходит, священник? Что ты сделал? — крикнул всадник через плечо.

— Больше, чем я думал, — крикнул в ответ Коджа. Стражник остановил мчащегося скакуна прямо перед штандартом кахана. Коджа рухнул на землю, а всадник легко развернул своего скакуна и поскакал к своей позиции в боевом строю.

— Мы не можем сражаться в этом безумии! — крикнул Ямун, перекрывая шум рушащегося сооружения. — Не подавать сигнал к атаке до тех пор, пока стена не перестанет двигаться! Кахан соскочил с коня и бросился туда, где распростерся лама.

— Смотри! — воскликнул Коджа, оглядываясь на Драконью Стену. Он указал на огромное укрепление.

Огромная когтистая лапа вонзилась в почву, затем еще одна, вонзаясь в грязь вдоль фундамента сооружения. Стена раскололась и дала трещину, обнажив колючую чешуйчатую спину, выгибающуюся дугой и устремляющуюся вверх. Чешуя блестела, синим и коричневым цветами по всей длине шкуры рептилии. Далеко справа, в стороне от ворот, укрепление взорвалось, разбросав по равнине осколки кирпича и гранита. Сломленные люди срывались с зубчатых стен и падали, раздавленные, на землю. Извивающийся хвост, раздвоенный и заостренный, вырвался из разрушенных зубчатых стен. Облака пыли начали подниматься от каменной стены, гонимые вперед рушащимся камнем.

Скрежещущий рев раскалывающегося камня и слабые крики людей и лошадей были заглушены новым звуком, воющим криком огромной громкости. Отчасти это был звериный рев, отчасти сдавленный крик. Коджа задался вопросом, был ли это истинный голос духа дракона.

Внезапно огромные ворота задрожали. Дерево заскрипело, когда массивные двери деформировались и прогнулись. Раздался громкий треск, когда деревянные створки раскололись, сила внезапного высвобождения выбила деревянные ворота наружу. Каменные надвратные башни по обе стороны изгибались и вздымались. Огромные ворота Драконьей Стены полностью разрушились.

— Знаменосец! Приготовься, — крикнул Ямун, едва слышный из-за грохота разрушения. — Теперь мы идем вперед! Кахан отбежал назад и вскочил на своего непокорного коня.

Коджа тоже подбежал к лошади. Оглянувшись через плечо, он снова посмотрел на стену. Там, в зияющих воротах, лама увидел пару глаз, сверкающих ярким голубым огнем, окаймленных богато украшенным панцирем огромного дракона. Это была та же пара глаз, которые он видел прошлой ночью.

Видение длилось всего секунду. Подгоняемый внезапным порывом ветра, столб пыли взвился в воздух по спирали, взрывом отбросив башни ворот в сторону. Они раскололись и упали, обрушившись на остатки стены по обе стороны от ворот. Знамена Шу, которые когда-то украшали вершины башен, сорвало ветром и унесло в небо. Коджа наблюдал, слишком оцепенев, чтобы удивляться, как извивающаяся колонна затвердела, превратившись в извивающуюся змеевидную форму величественного дракона. Прежде чем священник смог разглядеть что-либо еще, удушающее облако пыли и песка пронеслось над линией Туйгана.

Бушующая песчаная буря прошла не более чем за несколько минут. Еще до того, как рассеялась пыль, громоподобные удары камней стихли вдали. После царившего ранее хаоса теперь все казалось неподвижным. Кашляя и давясь, Коджа боролся со своим конем.

— Это сработало, священник! Лучше, чем ты обещал! — крикнул Ямун. Коджа повернулся и посмотрел туда, куда указывал кахан.

Впереди, там, где раньше была Драконья Стена с ее внушительными воротами и высокими стенами, зиял пролом. Башни ворот были разрушены, тяжелые деревянные двери разлетелись в щепки. Промежуточные башни отвалились от стены, оставив проходы свободным. В других местах слева и справа стена также была разрушена, превратившись в грубые сваи.

Ямун выкрикивал команды, указывая на точки вдоль стены. — Знаменосец, подай сигнал Чанару. Он должен провести Кашиков через центр. Он возглавит атаку! Быстрее! Поторопитесь, пока они не пришли в себя! — закричал Ямун  на ошеломленных ханов вокруг себя, призывая их к действию.

До Коджи дошло, что он стоит на пути двухсот тысяч воинов. Он быстро попытался отвести свою лошадь в сторону, но безопасного отступления не было. Он мог либо броситься в бой, либо рискнуть, и быть растоптанным на месте.

— Подайте сигнал ханам, чтобы они были готовы! — приказал Ямун. Белые хвосты яков опустились, подавая сигнал, которого ждали воины. Когда приказ был передан по армии, воины каждого тумена подняли свой боевой клич. И снова воздух огласился голосом разрушения.

— В атаку! — крикнул кахан, кивая барабанщикам.

Зазвучали боевые барабаны, подавая сигнал Кашикам двигаться. Чанар на секунду придержал своего коня, почти отказываясь бросаться в атаку. Кашик все равно начал подталкивать его сзади. Наконец, генерал приподнялся в седле, и хлестнул своего коня. Скакун рванулся вперед.  И за ним понеслась, облаченная в черное, масса Кашиков численностью восемь тысяч человек. Еще до того, как первые солдаты добрались до разрушенной стены, Ямун выкрикнул приказ другим туменам атаковать и послал своего коня вперед.

Ямун мчался во весь опор, окруженный своими ханами. Коджа ехал среди них, увлекаемый волной, окружавших его людей.

Через мгновение Туйганы достигли разрушенных ворот; через мгновение они хлынули через пролом. Гарнизон Шу, который когда-то защищал стены и заполнял башни, был разбит. Погибли как генералы, так и солдаты. Те, кто выжил, уже отступали из разрушенного укрепления, некоторые формировали разрозненные отряды численностью в несколько тысяч человек, многие другие спасались от конной гибели, хлынувшей через бреши. С торжествующим воем,  всадники Туйгана ринулись на поверженного врага. Великая битва за Драконью Стену была выиграна еще до того, как она началась.

Коджа потягивал чай, заваренный по рецепту Шу. Сидя на своем троне, Ямун пил мерзкое соленое варево, излюбленное населением Туйгана. Перед военачальником была расстелена карта провинции Май-Юань Шу Лунг, которая была найдена в развалинах привратной башни. На ней Коджа тщательно отметил передвижения разведчиков Ямуна широкими красными стрелками. Они расходились веером из одной точки на границе Шу, протягиваясь, как пальцы, внутрь страны. Разведчики скакали уже много дней — одни преследовали убегающего врага, другие следили за небольшими гарнизонами, которые теперь были в движении. Масштабы успеха Туйгана стали неожиданностью для кахана, и, как подозревал Коджа, для императора Шу тоже.

— Ямун, — спросил Коджа, выдувая пар из своей чашки, — что ты теперь будешь делать? Продолжать вторжение?

Ямун оторвал взгляд от своего чая. — Сначала мы подождем Хубадая и его людей. Затем мы должны откормить лошадей. Когда это будет сделано, я завоюю Шу Лунг, — уверенно ответил Ямун.

Священник не сомневался в решимости кахана. Ямун уже сделал больше, чем Коджа считал возможным. — Шу Лунг огромен, Кахан. У тебя недостаточно людей, чтобы править всей этой страной.

— Прежде чем я начну беспокоиться о том, чтобы управлять ей, я должен завоевать ее, — отметил Ямун. — Кроме того, у меня есть такие люди, как ты, которые смогут управлять моей империей. Кахан свернул карту. — А теперь нам нужно заняться одним делом. Кахан отставил свой чай в сторону и подозвал стражника, стоявшего у двери. — Приведите заключенных.