— Я был всегда: миллионы лет до людей. Когда вы появились, я подарил магию вам.

«Нам!»

— Светочам, — уточнила Иванка. Это слово она произнесла так громко, что Айнар услышал и мотнул головой.

А ведь Цатхан не соврал: людям. Интересно, расскажет ли он правду?

— Избранным детям своим, Светочам, — продолжал человек-лес, и Айнар заколотил босыми пятками, вцепился в неприятно-мягкий дерн руками, снова мелькнуло в голове сходство с желудком, только не живым, а уже мертвым, чудище давно сдохло, разлагается изнутри.

— Говори правду! Всю правду!

Мягкое, такое мягкое.

«Он сожрал меня»,

Айнар подумал, что многое бы сейчас отдал даже не за порцию нитроцеллюлозы — просто за обычный нож. Или огонь. Вряд ли Цатхану это причинит серьезный вред, ну хоть изжогу вызвать и отрыжку заодно.

— Светочи — те, кто достойны. Они сумеют вести людей дальше, тысячи и тысячи лет. Вы должны доверять моим избранным, моим детям, — рокотал человек-лес, совершенно не замечая Айнара и его жалких трепыханий.

Снова голос Иванки. Издалека — за миллионы миль.

Кажется, Зоэ тоже присоединилась, а может, Айнару послышалось.

— Так было нужно. Гаситель сам выбрал свою судьбу!

И не поспоришь.

Тут Айнар только покачал головой.

Пауза затянулась. Она длилась так долго, что Айнар успел испугаться, запаниковать, снова сжать в ладони голое и мокрое сердце — по сравнению с остывшим травяным «желудком» оно ощущалось горячим, почти раскаленным, — и позвать обеих девушек. В ответ — тишина.

— Вы можете уходить, — сказал Цатхан, и тогда в темноте появились блики радуги на прозрачном фоне; и Айнар закричал во весь голос.

Дикие Искры. Возможно, это всего лишь желудочная кислота — способ чудовищной твари переварить попавшую внутрь добычу и впитать ее, но сейчас отовсюду выходили волки, целая стая ужасающей красивых и столь же мерзко воняющих тварей.

Штук двадцать диких Искр.

Айнару послышался удовлетворенный вдох: словно человек-лес похлопал себя по животу.

«Нетнет. Нет. Нет».

Глаза у волков светились красноватым. Полупрозрачные силуэты искажали пространство, заставляя сравнивать то ли с мыльными пузырями, то ли с кристаллами — слишком чистыми и погруженными в воду, а может, частично находящимися в ином измерении. Вонь падали забралась в гортань и прилипла к нёбу. Волки обступали со всех сторон.

«У меня никаких шансов».

Айнар судорожно оглянулся: позади. Впереди. Везде они.

Почти невидимые: как искажение.

Осязаемые, воплощенные, с острыми зубами — даже на расстоянии от них исходил плотный телесный жар голодного зверя.

— Помогите! — закричал Айнар, его вскрытая грудная клетка едва не выпустила тугой ком трепещущего сердца. — Помогите, пожалуйста!

Иванка или Зоэ. Они ведь должны услышать.

«Ну пожалуйста».

Самый крупный волк наступил на лозу-потек крови. Сквозь него искажались переплетения веток, но зубы загустели до оттенка разбавленного молока. Тварь щелкнула пастью, распространяя ядовитый смрад.

«Думай, Айнар».

«Думай, что делать».

NaCl, поваренная соль. Хорошая штука — против слизняков, против голодных диких Искр тоже. Айнар много бы отдал за щепотку. Полная солонка спасла бы ему жизнь, ну или по крайней мере, уничтожила всех тварей.

«Ну пожалуйста».

Волки обступали его, никуда не торопились. Айнар стучал зубами. Кровь все вытекала толчками, превращаясь в золотые потеки, почти не больно — забудь о реальном мире, словно говорила нереальная сияющая кровь.

«Я антипод магии, может, они мной подавятся, а? Они же магия?»

Не стоило на это надеяться. Цатхан слишком древняя и хитрая тварь, прожил миллионы — миллиарды, если верить рассказу, — лет. Может, и сожрал уже пару-тройку Гасителей во главе с метеоритом, не уничтожившим местных динозавров. А потом сам закусил гигантскими ящерами — не пропадать же добру.

«Вожак» шагнул к Айнару, заставляя упасть на спину. От смрада желудок едва не выворачивало: гниль, морские водоросли на заросшем утопленники, забродившая выгребная яма, скотомогильник. «Пусть сожрет, только перестаньте это», — Айнар пытался не дышать. Волк уткнулся носом в подбородок Айнара: кончик был влажным, но не как у собаки — снова пришла мысль о плесени, слизи, улитках.

Вонь отозвалась приступом тошноты: в очередной раз. Рот наполнился кислой слюной с горечью желчи.

«Кислота».

Почти как соль, только кислота.

Айнар закрыл глаза и плюнул прямо в морду волка.

Это не сработает, он догадывался и просто не хотел признавать. В конце концов, твари пришли его жрать со всеми потрохами, а желудочная кислота, хоть и содержит основой соляную, но не настолько уж едкая. С другой стороны — он давно не ел толком, если не считать то странное месиво. Так что концентрат вышел — хоть железо прожигай.

«Не сработает».

Айнар выжидал, как ему казалось, целую вечность. Он успел выстроить десяток теорий. Посетовать, что не успел добыть соль — ну вот хотя бы из собственной крови, а что, стоило попытаться. Снова попытаться вдохнуть носом и ртом, захлебнуться новой порцией тошноты.

Волк завизжал почти одновременно. Айнар открыл глаза: тварь пятилась, на морде расползалось блеклое пятно: как зарубцевавшаяся коллоидная ткань шрама.

— Ага, получил!

Волк поменьше сунулся было к Айнару, получил «кислотный плевок» и тоже отскочил с визгом, поджатым хвостом и пригоршней цветных бликов. Они разбежались от морды до хвоста.

— Не сдамся! Не сдамся! — вопил Айнар, часть его сама орала: да ты соображаешь вообще? Собственными кишками против диких Искр сражаешься?! И насколько тебя хватит?

Он узнал ответ буквально через несколько минут или секунд — десяток вдохов-выдохов, одним словом — потому что «вожак» взвыл, словно отдавая приказ, а потом все разом бросились на Айнара с раззявленными пастями.

— С ним точно все в порядке?

Иванка села на корточки и потрогала лицо Айнара. Тот выглядел страшно бледным, отросшая в целую бороду черная щетина только подчеркивала неестественную белизну кожи. «Это неправильно», — Иванка нахмурилась. — «Даже с этим белесым светом, он же смуглый, он тесхенец».

Скверно все это смотрелось.

Цатхан стоял чуть позади. Теперь Иванка называла его так даже мысленно, хотя тот вновь принял «приличный» облик — воосец лет сорока-сорока пяти, бородка, длиннополые одежды. Он улыбался тонкими губами с какой-то снисходительностью, Иванке даже снова пришло на ум слово «наставник».

Ну да, он именно так себя и вел.

И это было правдой: он обучал Светочей… интересно, а среди всяких там древних ящеров водились Светочи? Про древних ящеров это Айнар говорил, а еще про какие-то звезды, падающие с неба. И многое другое, что сейчас перепуталось в голове. Тревога заставляла сглатывать — часто-часто.

Она не стала спрашивать.

Айнар не просыпался. У него шевелились губы, как это бывает в тяжелом сне, от которого хочешь проснуться. Под кожей век метались глазные яблоки. Иванка наклонилась: он дышал, конечно, шумно и тяжело, словно сейчас бежал со всех ног, спасая свою жизнь.

Иванка прикоснулась к тому месту, где Цатхан воткнул в грудь Айнара ветку: она здесь разбила сочленение, правда? На какой-то миг — или на целый час, время потеряло смысл, — ей почудилась здоровенная дыра в груди Айнара. Сейчас она вроде пропала. Кожа. Теплая. Все нормально.

— Уходите и забирайте его, — скучно сказал Цатхан.

Зоэ тоже села рядом и приложила ухо к груди Айнара:

— У него же сердце не бьется.

— В каком смы…

Иванка наклонилась.

Тишина. Айнар дышал, даже слишком шумно и быстро, но сердце не шевелилось, в груди царила тишина.

Они обе уставились на господина наставника:

— Что это значит? — первой спросила Зоэ, пока Иванка еще соображала или подбирала слова. — Вы же обещали, что отпустите всех нас.

— Отпущу, — проговорил тот, но не сразу, сделал паузу в секунду или две. — Как и говорил. Отпущу немедленно: забирайте его и уходите. Насчет… сердца, да, это временный эффект. Я уничтожал силу Гасителя, чтобы она не угрожала нашему миру и больше не представляла опасности. Не волнуйтесь, потом все придет в норму. Он ведь дышит, правда?