— Что же это такое? У ваших рабочих возникают полезные идеи, а вы их не принимаете.

Саша ожидал, что начальник сейчас скажет: «Какие это рабочие, это же мальчики! Какие у них могут быть идеи!» И он уже приготовился отстаивать свою честь — в присутствии директора это легче сделать, — но начальник начал оправдываться совсем по-другому:

— Да ведь их еще делать надо, эти молотки-то.

— Правильно, правильно! Сухари-то еще мочить надо, лучше уж совсем не есть, — усмехнулся директор.

И начальник сразу стушевался.

Саша подошел к стене, включил мотор, и отбойный молоток задрожал в его руках.

Директор пристально оглядел молоток:

— Ну-ну, покажите, Голубков!

«Он и фамилию мою запомнил!» — с восторгом подумал Саша и подвел пику молотка к стене. Кирпичная пыль поднялась от нее тонким столбиком. Пика вонзилась в стену, как в масло. Дырка получалась ровная, круглая — штукатурам не понадобится ни шпаклевать, ни замазывать. А после работы шлямбуром и зубилом стена покрывается трещинами и штукатуока отваливается кусками.

Директор смотрел на часы. Пика пронзила стену и вышла из нее. Саша отключил моторчик, вытянул пику:

— Готово!

— Как, уже? — воскликнул начальник инструментального цеха.

— Хорошая работа!

В голосе директора звучало торжество, как будто он сам придумал этот молоток. Он восхищенно осмотрел только что пробитое отверстие, перевел взгляд на мальчиков и наконец обратился к начальнику монтажа:

— Передайте немедленно чертежи молотка в инструментальный цех. И проследите, чтобы не позднее чем через три дня первая партия молотков была готова… Привыкли снабжать монтеров кусачками да пассатижами, а о современной технике и не думаете. Не видите, что возле вас настоящие изобретатели растут — вот они! — Директор одобрительно похлопал Сашу по плечу и снова обратился к начальнику монтажа: — Кроме того, завтра утром дайте мне на подпись приказ о премировании изобретателей. — Он взглянул на Сашу: — Или один все делал?

— Нет, что вы! — вскрикнул Саша — он не любил несправедливости. — Как я мог бы один! Иван Васильевич помог мне выточить молоток, а Петя, то-есть Петр За- бавин, помогал с расчетами…

— Вот видите! — Директор хмуро посмотрел на начальника монтажа. — Они все друг другу помогают. И к вам на помощь пришли, а вы не пожелали их принять.

После смены Петя и Саша вышли с завода опять друзьями.

Уже две недели электрики работали Сашиными инструментами. Это было так увлекательно, что в цехе то и дело слышались восклицания:

— А ну-ка, Забавин, дай мне молоток Голубкова!

— Отбей-ка, Юра, желобок по голубковскому методу…

Сашу встречали и провожали с почтением:

— Здорово, конструктор!

— Конструктор, прощай!

Иной раз Саша улавливал в этих приветствиях дружескую усмешку, но все же такие слова было приятно слышать.

Хотя Саша и был увлечен работой, но он успел заметить одну странность: Петя стал по утрам просыпаться раньше него. Это было непонятно — вообще-то Забавин любил поспать. Прежде, например, Саша частенько принимал самые жестокие меры, чтобы поднять его к завтраку, иной раз даже водой обливал. Теперь же, когда Саша просыпался, Петя уже был одет, приветствовал его и сообщал, какая на дворе погода.

В воскресенье Саша случайно проснулся, когда только что начало светать, и лежал, полузакрыв глаза, обдумывая, как провести воскресный день. С утра часов до трех он должен быть в читальне — еще вчера вечером он заказал несколько книг о новых электроприборах. Ну, а что он будет делать вечером?

Вдруг Саша увидел, как Петя вскочил с койки, снял со стены спиннинг и, не одеваясь, в одних трусах, выбежал из комнаты. Теперь все понятно: вот почему Петя по утрам знал, какая погода на дворе! Еще бы ему не знать, если он с утра пораньше выбегает на волейбольную площадку и тренируется со спиннингом!

После завтрака, когда они вернулись в свою комнату, Петя вдруг скомандовал:

— Прошу надеть парадную форму номер один!

Саша удивился, но подчинился приказу, ожидая, что будет дальше. Петя проверил, туго ли затянул Саша ремень, и заторопил:

— Пошли, пошли!

— Куда?

— В гости к профессору Ильинскому! Да ты не сомневайся, я уже звонил, профессор ждет нас.

— Нет, нет, я не пойду! Он только так, из вежливости, сказал, а на самом деле…

— Ты что же, считаешь его двуличным? — возмутился Петя. — Вот уж не ожидал от тебя!

И, не слушая больше Сашиных возражений, Петя потащил его за собой. Когда дело касалось электротехники, Саша умел подчинять себе других. В остальных же случаях покорялся неукротимой Петиной воле.

Профессор Ильинский и в самом деле ждал их. Он сам открыл дверь, отобрал у них фуражки, которые они смущенно вертели в руках, провел гостей в свой кабинет и усадил их в большие кресла, покрытые белыми чехлами. Гостеприимный хозяин еще до прихода гостей приготовил на небольшом круглом столе чай, пирожные и конфеты.

— Ну-с, молодые люди, не стесняйтесь — попьем чаю да поговорим. Как идут ваши дела?

— Предложение Голубкова принято! — объявил Петя.

— Да ну? Поздравляю, поздравляю! — Профессор протянул Саше свою большую руку.

Саша был удивлен — Викентий Иванович воспринял это сообщение так, как будто ему было известно все, что происходило в ремесленном училище. Очевидно, Петя после той лекции в Политехническом музее уже не раз беседовал с профессором. «Ну подожди же, — подумал он, — узнаешь ты, как скрывать свои дела от товарища! Это похуже, чем тренироваться со спиннингом в одиночку!»

Но Петя не обращал внимания на его грозные взгляды. Он с удовольствием уплетал пирожное и пил крепкий чай.

— Вы один живете, Викентий Иванович? — спросил Саша, не зная, с чего начать беседу.

— Разве можно одному справиться с таким хозяйством! — Профессор обвел рукой кабинет. — Мне Маша помогает. Одного меня пыль давно бы задавила. У меня дел не меньше, чем у вас с Петей.

— А кто это Маша? — с опаской спросил Саша, прислушиваясь к тишине, царившей в квартире.

Профессор рассмеялся:

— Это моя сестра. Но ее сейчас нет дома. Так что с этой стороны, товарищ Голубков, вам не угрожает никакой опасности.

— Саша и в общежитии всех девчонок боится, — подтрунил Петя над другом.

— И вовсе не всех!

— А Лену боишься?

— Ну, так ведь то же Лена!

— Это ничего, — утешил его профессор. — Я сестры тоже боюсь. Как начнет порядок наводить, хоть из дому уходи!

Саша засмеялся и вдруг почувствовал, что он здесь совсем освоился.

С интересом оглядел он кабинет ученого. На полках, опоясывавших стены кабинета и поднимавшихся до потолка, стояли книги. Книги заполняли и углы комнаты, они лежали на столе, на стульях, на пианино. Даже на плоской деревянной спинке кровати лежало несколько книг.

В комнате было много чучел рыб. На самых верхних полках они упирались своими плавниками и горбатыми спинами прямо в потолок. Таких рыб Саша и не видывал. Он догадался, что рыба длиной в два метра, уткнувшаяся носом в угол, и есть тот самый осетр, о котором говорил Викентий Иванович на лекции. Осетр был очень похож на допотопное чудовище. Костяной его панцырь блестел, как бронзовый. Острым носом осетр как будто стремился проткнуть стену, чтобы сейчас же уплыть из комнаты.

На полу, у стены, на деревянной подставке покоилась белуга. От носа до хвоста ее было метра четыре. Саша прочел надпись на медной дощечке, прибитой к подставке.

А на подоконниках в аквариумах плавали еще более занятные, живые разноцветные рыбы: одни — с огромными вуалеобразными хвостами, другие — мелкие и яркие, похожие на пятнышки солнца, третьи — почти прозрачные, словно из желатина, и сквозь их тельце просвечивали внутренности вместе с проглоченной пищей. Все эти рыбы то и дело тыкались носами в стеклянные стенки, будто пытались получше разглядеть неожиданных посетителей этой тихой комнаты.