Старая щука стала медленно погружаться. Рыболовы еще долго видели ее. Должно быть, она очень устала и с трудом сжимала свой плавательный пузырь, чтобы спуститься на дно.

Стало очень тихо. Если бы не флотилия лодок на воде, можно было бы подумать, что озеро пустынно. Людям как будто недоставало чего-то. Может быть, того, что щука не простилась с ними?

В это время на том месте, куда была сброшена старая щука, появился пузырек воздуха, а затем высунулось острое щучье рыло. Щука действительно пришла проститься! Она медленно обвела всех своими черными глазами, потрясла головой, на которой зазвенели серьги — старая и новая, — затем вильнула хвостом и уже быстро, совсем освоившись, ушла на дно. И тогда все — и взрослые и ребята — закричали:

— Прощай, старая щука!

— /Киви еще много лет!

— Доброго тебе здоровья!

— В сеть не попадайся, а то не выпущу больше! — напутствовал щуку бригадир Ситков, все еще не забывший свою первую встречу с нею.

Профессор щелкал своим аппаратом, снимая лодки, берега, омут, коряги возле омута, словно хотел унести с собой на память весь этот уголок.

Но вот он убрал аппарат и сел на весла. Лодку, в которой целые сутки жила старая щука, подтянули, вычерпали из нее воду. Несколько человек пересело в нее. Флотилия тронулась. С весел стекали струйки воды, отражая малёнькие радуги. Зазвенела песня.

Петя задумчиво глядел на воду, на струйки, разбегавшиеся от лодок. Ему было о чем подумать, пока другие разговаривали о щуке.

Итак, щука побывала в руках Пети. Огорчаться ли ему тем, что она оказалась совсем не такой, какую он надеялся выловить?

Он писал историю щуки со всем старанием, на какое бывает способен человек, открывший в себе дар ученого. Что из того, что он оказался неправ! Куда важнее другое: принесли ли ему "пользу занятия в юрезанском музее, знакомство с Павлом Петровичем Масленниковым, с инженером Караваевым?

На этот вопрос он может честно ответить: да, он получил большую пользу! Он понял, что значит научная работа. И пусть первый блин получился комом, но Викентий Иванович когда-то правильно сказал, что они еще успеют сделать свои открытия!

Об этих своих мыслях он не скажет пока никому, даже Саше. Перед ним большая жизнь, и он еще только учится искать в ней свое место.

Саша тихо сказал Пете:

— Вот и окончен наш отпуск. Пора в город, на работу… Ты доволен или нет? По правде!

— Какой же это отдых… — поморщился Петя. — Мы с тобой только то и делали, что работали.

— Э, молодой человек, — сказал профессор, — вот тут ты неправ! Отдых в том и заключается, что человек временно меняет свои занятия. Ты, Петя, посмотри на себя и па Сашу. Разве вы не поздоровели? Да я гляжу на вас и не верю, что прошло всего лишь два месяца с того времени, как мы виделись в Москве. Тогда Сашу называли заморышем, правда? А кто теперь его так назовет? Прямо- таки богатырем стал!

И Петя невольно рассмеялся. Попробовал бы кто-нибудь назвать Голубкова заморышем!

Леня вдруг вздохнул. Ребята обернулись к нему.

— Что с тобой, братишка?

— Вы уедете, а я опять останусь один…

— Это же ненадолго! — утешил его Петя.

— Знаю я — ненадолго… а приедете через год… Я хотел на рыбовода учиться… — Под глазами у него заблестели слезы. — Может, я бы еще раз старую щуку встретил…. —.

— Ну, в этом тебе помочь нетрудно! — Саша обнял брата за плечи. — Вот кончишь десятилетку — и пойдешь в рыбоводный институт. Только зачем же об одной старой щуке мечтать? Научишься — и станешь много полезного делать: и новые ловушки выдумывать и рыбу разводить, чтобы никогда не переводились рыбьи стаи…

Петя слушал, какие умные слова говорит Сапщ Разве месяц назад он говорил что-нибудь подобное? Тогда он думал только об одном — об электротехнике.

— Правильно, Саша! — подтвердил Викентий Иванович. — Только зачем же вам с братом разлучаться? Он уже вырос. Возьми его к себе, и пусть он учится у тебя на глазах. А жить он может пока у меня.

— У вас? — спросил Леня, и лицо его сразу высохло, словно обогретое солнцем. — И я увижу рыбьи чучела? И книги? И карты водных ресурсов?

— Однако вы ему много чудес рассказали о моем кабинете!.. — усмехнулся Викентий Иванович, глядя на Сашу и Петю. — Конечно, увидишь! А к тому времени, когда ты будешь учиться в нашем институте, по советской земле потекут новые реки, возникнут новые моря, и мы, рыбоводы, станем заселять их самыми лучшими рыбами, создавать для них водную растительность и отыскивать наилучшие условия для их жизни, как делают теперь животноводы для своих стад. Вот что будет у тебя впереди, если ты пойдешь в наш институт.

— А я к тому времени уже стану историком! — сказал Петя. — С этой осени мы начнем работать на заводе. Мы с Сашей осенью поступим в школу рабочей молодежи, чтобы сдать за девятый и за десятый классы. А потом в институт…

— Ну, вот видишь, — улыбнулся Викентий Иванович, — какие у тебя будут учителя! С ними да с желанием можно в любой институт подготовиться.

Леня так и расцвел. А Викентий Иванович прижал его голову к своей широкой груди. И Саша невольно позавидовал младшему брату. Ему бы и самому хотелось такой ласки, но он был уже взрослый — он мог и потерпеть.

Вечером, после ужина, все старшие детдомовцы и почти все колхозники собрались в клубе. И Викентий Иванович начал свой рассказ.

— Зимой 1918 года положение Советской России стало особенно трудным. Белые армии и армии интервентов захватывали самые богатые районы страны. Москва и Петроград голодали. Рабочие на заводах, обеспечивавшие фронт оружием и снарядами, получали одну восьмую часть фунта хлеба на день, то-есть пятьдесят граммов в сутки!

В это тяжелое время группа ихтиологов внесла в Совет Народных Комиссаров предложение об использовании местных рыбных ресурсов для снабжения Москвы и Петрограда. Ихтиологи предполагали исследовать близлежащие озера и наладить там промысловую добычу рыбы.

Совет Народных Комиссаров согласился с предложением, но, опасаясь за жизнь ученых, которые могли попасть в руки бандитских шаек, орудовавших в глухих местах, рекомендовал ограничиться одним каким-нибудь озером. Весной 1913 года из Петрограда выехала первая ихтиологическая экспедиция в район озера Преславного.

К тому времени оно было уже опустошаю хищническим ловом. Но озеро находилось недалеко от Москвы и соединялось протоками с системой других озер. Ихтиологи решили провести опыт восстановления его рыбных богатств. Прежде всего надо было очистить озеро от сорной рыбы, которая не приносила людям никакой пользы и поедала запасы кормов.

Известно, что щука очень хорошо очищает водоемы от мелкой сорной рыбы, но сама не любит переселяться. "Местные рыбаки во время нереста отловили для ихтиологов на соседних мелких озерах несколько щук. Их искусственно оплодотворенную икру ихтиологи спустили в Пре- славное озеро. Кроме того, они переселили сюда и молодых щук.

В это время в районе озера появились белые банды, состоявшие из кулаков и офицеров, бежавших в леса после разгрома восстания в Ярославле. В августе 1918 года бандиты сделали первое нападение на лагерь экспедиции.

Ученые жили обособленно, на северном конце озера. Отбив нападение, ихтиологи решили, что имеют дело с небольшой бандой, и продолжали работу. Сообщение об этом неудавшемся нападении они успели переслать с местными рыбаками в Юрезань. Ученым была послана вооруженная охрана, но она опоздала на несколько часов. Незадолго до того бандиты собрались в большую шайку и ночью повторили налет. Ихтиологи долго отстреливались, подстрелили нескольких бандитов, но не смогли отбиться. Бандиты убили защитников лагеря, разграбили продукты и оружие, а дневник экспедиции и другие документы сожгли.

Когда сообщение об этом пришло в Москву, против шайки был направлен карательный отряд. Многих членов шайки изловили и по их показаниям установили обстоятельства гибели экспедиции. Но так как бумаги'и дневники членов экспедиции не сохранились, то определить, что они успели сделать, не удалось. И вот теперь, через тридцать с лишним лет, мы получили от них весточку о скромной и доблестной работе, которую они проводили, не страшась смерти.