— Правильное замечание! — смутился Терешкин. И вдруг рассердился: — Сколько раз я говорил Игнату Перфильевичу — надо отравить этих подлых щук, а он одно заладил: ценная рыба погибнет! Да я бы в один год заселил озеро карпами… Так, так… Слушай, Саша, а ты придумай какую-нибудь технику, чтобы намет затягивать.

— Думал… Сетевой-то намет легко стянуть веревкой, а ведь тут проволочные щиты, они жесткие! Встанет намет колоколом — попробуй-ка его закрыть, чтобы рыба не ушла! Руками его не стянешь, хоть лебедку применяй. А где ее взять? Как на лодке поставить? Это всё вопросы сложные!

— Так ты об этом и печалишься? Да при современной колхозной технике это же пустое дело! Ты только скажи, что надо, а мы мигом достанем. Подумаешь, лебедка! Да мы и электрическую приспособим!

— Электрическая — еще лучше! — оживился Саша.

— А я что говорю!.. Ну, раз попробуем, другой… А главное, если сеть удастся, так мы всех щук в озере переловим, да еще и рыболовный-план за счет этой вредной рыбы перевыполним. Весь колхоз спасибо скажет! А ну, двинулись!

— Куда?

— Как «куда»? На птичник, конечно. Сеть примеривать. Материалы-то все там.

Скоро они были на птичнике.

Листы проволочной вольеры как нельзя лучше подходили для предложенной профессором ловушки.

Светлана и Нина, узнав, для чего понадобились эти листы, решили помочь строителям. Они разъединяли, листы и укладывали их на берегу в указанном Сашей порядке. Саша, поглядывая на оставленный Викентием Ивановичем эскиз, чувствовал себя настоящим конструктором.

Увы, дело подвигалось очень медленно. Вот когда Саша пожалел, что отпустил Петю в город!

Разбирать проволочные сетки оказалось трудным делом, а еще труднее было скреплять отдельные листы в задуманном для намета порядке, связывая ячейку с ячейкой. Проволока резала пальцы. Строители то и дело совали пораненные пальцы в рот, а потом заливали ранки иодом.

Светлана и Нина много помочь не могли, у них своих дел было предостаточно. Илья Евстигнеевич, поработав до полудня, тоже отлучился на рыбное хозяйство. И остался Саша один.

Три дня возился он со своим наметом, а Петя все не приезжал, и добровольные помощники все чаще исчезали, теряя понемногу интерес ко всей этой затее.

Но чего-чего, а упорства у Саши хватило бы на дюжину изобретателей.

Каждое утро после завтрака он торопился на берег. Леня со своими приятелями не мешал ему, и Саша был этим доволен: чего доброго, они начали бы посмеиваться над неудачливым изобретателем! К счастью, ребята все эти дни были заняты на подготовке к жнитву. Уже на полях тарахтели тракторы, выводя комбайны на исходные позиции, уже лучшие косцы облюбовали участки для око- са, перед тем как пустить на поле уборочные машины, и у детдомовцев было много дела.

Но иногда, особенно намучившись с каким-нибудь тяжелым щитом, связанным из нескольких сеток, Саша невольно задумывался: правильно ли он делает, не ища их помощи? Воскресенье, на которое был назначен его доклад, приближалось, а он, — вместо того чтобы готовиться к докладу, проводит время на берегу.

Утром в субботу он опять ушел на берег. Светлана поработала с ним минут тридцать, потом ее отозвали на ферму. Терешкин выполнял распоряжение председателя — вылавливал карпов для угощения трактористов и комбайнеров. Колхоз издавна славился своим хлебосольством, и надо было угостить работников так, чтобы у них осталось в памяти пребывание в «Звезде».

И Терешкин вместе с Митей затягивали бредень. Густой голос рыбовода и восторженные выкрики его помощника доносились до Саши. Почему бы ему не тянуть сейчас простую рыбацкую сеть, вместо того чтобы возиться тут с проволочными щитами!..

С большим трудом Саша заставил себя сосредоточиться на работе. И вот, когда он уже перестал обращать внимание на посторонние звуки, когда он увлекся своим делом, случилось то, чего он боялся. Из лозняка, росшего у самой воды, послышались голоса, в кустах замелькали белые рубашки, и на открытый берег вышел Леня. Он неторопливо подошел к брату. Закинув руки за спину, он с любопытством разглядывал проволочные щиты, разложенные по схеме Викентия Ивановича. Часть из них была уже скреплена, другие приложены в том порядке, в каком они должны были составить намет.

— Это что же будет? Сеть, что ли?

— Ну, а если сеть, что из этого? — сердито спросил старший брат, ожидая, что Леня начнет смеяться над этой неуклюжей ловушкой.

— А то, что один в поле не воин! Это нам еще учительница русского языка говорила. А Игнат Перфильевич даже сердится на тебя: как это можно в одиночку такое дело делать! Я как узнал, что ты секретничаешь, прямо сказал ребятам: пусть помучится, может дружить научится!

Вот тебе на, младший вздумал учить старшего!

Саша готов был окончательно рассердиться, но, взглянув на щит, который он связывал, на свои исколотые проволокой и пожелтевшие от иода руки, только вздохнул. А Леня, услышав в этом вздохе сигнал к атаке, закричал:

— А ну, ребята, навались!

И ватага, выскочив из своей засады, навалилась! Саша и опомниться не успел, как у каждого в руках замелькали кусачки, и щит, с которым Саша мучился все утро, был вмонтирован на место в десять минут.

К вечеру проволочный намет был сделан. Вот когда Саша понял, что и младший может кой-чему старшего научить, особенно если старший поступает глупо!

Теперь работы осталась самая малость. Пока ребята вязали сеть, Саша мог подумать, как сконструировать грузила, замок, кольца, по которым должен был свободно двигаться стягивающий устье намета стальной тросик. Ведь надо было научиться не только забрасывать сеть, но и завязывать устье с такой быстротой, чтобы щука не успела ни зарыться в ил, ни проползти под сетью.

Без лебедки тут и верно ничего нельзя сделать. Хорошо, что Терешкин не забыл обещания: сдав свой улов, он поехал на гидростанцию за электрической лебедкой.

Поздно вечером лебедку установили на лодке и подключили к сети — на электростанции нашелся порядочный круг водонепроницаемого провода. Можно было начать если не охоту на щуку, то хотя бы тренировку. Но главный рыболов все не приезжал. Должно быть, у него в Юрезани нашлось немало дел. И Саша поневоле отложил пробу ловушки.

Петя, Еъезжая в Юрезань по главному тракту, был очень удивлен. Описывая Юрезань, Саша говорил только о пыльных улицах, о незначительности этого районного центра, об отсутствии в нем театра, о скуке. Петя же еще при въезде в городок обратил внимание на огромные березы вдоль шоссе, а в самом городе увидел много новых домов, два кинотеатра, большой парк и вывески, вывески, вывески: «Райисполком», «Райзаготзерно», «Райзаготлен», «Райзаготсено», «Райзаготскот»… И Петя понял, что ока- вался в центре богатого сельскохозяйственного района.

Петя вышел из машины на широкой центральной площади города. На противоположных ее сторонах возвышались два скульптурных портрета — Ленина и Сталина. На середине площади стояла украшенная цветами и флагами трибуна.

Петя зашагал к двухэтажному домику, на дверях которого красовалась черная стеклянная вывеска: «Районный дом колхозника».

Пожилая женщина с любопытством оглядела паренька в форме, просмотрела его документы, с уважением спросила: «Значит, в отпуск к нам?» — и провела в прохладную чистую комнату. Указав, где юный жилец может умыться, женщина присела к столу.

Раскладывая в ящике стола свои вещи, вынутые из походного мешка, Петя спросил ее:

— Не скажете ли вы, где у вас музей?

— Музей? — Женщина подумала немного и усмехнулась. — Вот поди ж ты, как времена меняются! Раньше, коли человек приезжал в наш город, обязательно спрашивал, где базар. Мед у нас всегда был дешев, ну также и яйца там, масло, яблоки, орехи. А нынче кто ни приедет, отвечай им сразу, где райисполком, где гидроразведка… вы так даже про музей спросили…

— Гидроразведка? — удивился Петя. — Что ж она тут делает?