— Да ведь теперь по всем местам гидроразведка идет. Как начали Куйбышевскую да Сталинградскую плотины строить, так ученые люди и пошли по всем рекам и озерам. Мы ведь тоже, почитай, на Волге живем!
— Ну, до Волги-то отсюда далеко.
— Как это — далеко? У нас теперь все озера скрозь каналами соединены, в Волгу от нас и вода и рыба идут. Здесь же, как ни говори, верховья!
Петя понял, что перед ним знаток своего района. Наверно, дежурная частенько беседовала с постояльцами и узнавала у них много нового. Он заинтересовался, развернул свою драгоценную карту водных ресурсов и взглянул на нее, проверяя слова дежурной.
Действительно, то, чего он не замечал раньше, теперь сразу бросилось в глаза. Юрезанский район со всеми его озерами и мелкими речками прилегал к Волге. А черные полоски между озерами, на которые он раньше и внимания не обращал, ясно вырисовывались перед ним каналами, соединяющими водоемы.
Конечно, Куйбышевская или Сталинградская плотина не могла иметь прямого отношения к Юрезани, но вот, скажем, Угличская уж наверняка должна была оказать свое воздействие на район, так как подпирала воды всех местных речек. Понятно было, почему в Юрезани появились гидрологи.
Увидав в руках у Пети карту, дежурная прониклась к нему еще большим уважением. Минут через десять Петя уже знал, что музей находится напротив школы, что заведует им Павел Петрович Масленников — он же учитель истории в школе-десятилетке, что Павел Петрович живет при музее и найти его будет легко.
Вот преимущество маленьких городков: о любом человеке, проживающем здесь, можно получить самые подробные сведения, так сказать, не выходя из дома.
Петя узнал, что Павел Петрович вдов, что детей у него нет, потому он и живет одиночкой при музее. А вообще-то он человек отзывчивый, знающий и для научной работы самый подходящий. Сама дежурная в музее не бывала — очень уж страшные звери через окна видны, с такими длиннющими, закрученными зубами! Петя понял, что она говорит, очевидно, о мамонте. На мамонта взглянуть тоже было интересно, и Петя заторопился в музей.
На улице было жарко и душно, пахло горячей пылью и свежим сеном. Огромные склады «Заготзерна» были раскрыты настежь. Внутри ходили работницы с насосами и поливали стены, потолки и полы белыми струями какой-то пахучей жидкости. Город готовился к приему зерна нового урожая.
Возле складов несколько рабочих проверяли весы. Рядом стоял техник в помятой фуражке со значком, изображающим перекрещенные молотки. Рабочие подняли домкратами весовой полок, больше похожий на танцевальную площадку. На таких весах можно было взвесить не только пятитонную груженую машину, но и вагон. Люди, копавшиеся в механизме весов, казались совсем маленькими. Если бы Петя не торопился, он постоял бы возле этих весов подольше.
За складами находился загон для скота. Туда как раз пригнали стадо, и скотогоны распределяли его по отдельным стойбищам. Они гнали стадо через узкий, длинный коридор, огороженный жердями, и животные проходили через весы чуть поменьше тех, что стояли у зернового склада. Как только бык или баран ступал на колеблющуюся площадку, скотогон перегораживал путь остальному стаду, его помощник закрывал путь с весов, и животное оказывалось в клетке. Третий скотогон выкрикивал вес животного, и приемщик отмечал этот вес в книге. Потом клетка открывалась, и животное шло дальше по коридору.
Петя постоял немного, наблюдая, как скотогоны рассортировывали стадо, прошедшее через весы. Вот уже бычки оказались в одном стойбище, коровы — в другом, барашки — в третьем, овцы — в четвертом.
К загону подошел товарный поезд с раскрытыми настежь вагонами, из которых остро пахло навозом и креозотом. Вагоны остановились так, что их раскрытые двери оказались против огороженных помостов, поднятых от стойбищ в уровень с вагонными дверями. Скотогоны открыли двери стойбищ и защелкали бичами. Быки, коровы, бараны, мыча и блея, начали медленно подаваться к вагонам, гонимые пулеметным треском бичей. Вот уже первый бык, тревожно трубя, шагнул в вагон, и видно было, как вагон закачался на рессорах под тяжестью животного…
Да, этот маленький городок собирал огромные богатства и направлял их во все стороны. Об этом говорили надписи, сделанные мелом на вагонах: Куйбышев, Сталинград, Москва, Тула…
Петя не жалел о своей поездке. Он был только огорчен тем, что Саша не увидит всего этого. Впрочем, Саша все это видел. Он только, наверно, не подумал о том, как много дает этот маленький городок стране. Ну ничего, Петя обязательно сообщит ему о своих наблюдениях…
Музей помещался в красном кирпичном здании. Через широкое окно в самом деле был виден огромный бивень мамонта. Петя толкнул дверь, над ним раздалось дребезжащее треньканье колокольчика, и он сразу же оказался в большой комнате с экспонатами. Однако мамонта, которого он хотел увидеть, не было, торчал один лишь бивень.
Из другой комнаты вышел старичок невысокого роста, с лысой головой, вокруг которой венчиком располагались белые-белые кудерьки.
— Экскурсия? — спросил старичок звонким тоненьким голоском.
— Д-да… — нерешительно ответил Петя.
— Где остальные экскурсанты? Откуда? У нас в районе ремесленных училищ, сколько я знаю, не имеется. Или только что открыли? Почему же мне ничего не сообщили? Я должен нанести новое учреждение на схему учебных заведений района.
— Да я один, из Москвы.
— Ах, из Москвы! — Старичок мелкими шажками подошел поближе, приглядываясь к посетителю. — Чем могу служить? Какие вопросы вас интересуют? Или хотите сделать подробный обзор? Учащиеся во время каникул осматривают музей бесплатно… Советую начать с исторического прошлого нашего края. Вот здесь у нас культура ранних поселенцев этих мест — славянского племени кривичей…
— А нет ли у вас каких-нибудь материалов о Петре Первом? — осторожно спросил Петя.
— О Петре? А что вас интересует из истории Петра?
•— Ну, например, не был ли он в этих местах?
— Бывал, бывал! — радушно сказал старичок, как будто он сам встречал здесь Петра и оказывал ему гостеприимство. — Но видите ли, молодой человек, у Петра Первого был достаточно обширный круг деятельности, и мне трудно будет удовлетворить ваше любопытство, если я не буду знать, что именно занимает вас в его биографии. Здесь он был сравнительно молодым человеком, в тот период нашей истории, когда царством управляла его сестра…
— Царевна Софья, — подтвердил Петя. — Значит, это было время создания потешных полков? А потешный флот Петр строил в этом районе?
— Несколько кораблей он здесь построил. Например, «Надежду Росскую», «Викторию» — это фрегаты. Но было построено еще несколько небольших гребных судов — шняв и галер…
— Правильно, правильно! Галерным флотом командовал он сам, а парусным — Лефорт. И об этом есть записи?
— Представьте себе, я только недавно закончил сводную опись документов того времени… Вот уж не думал, что первым моим читателем будет такой молодой исследователь! Если у вас есть время…
— Конечно, конечно!
— Тогда позвольте познакомиться, — церемонно сказал старичок: — Павел Петрович Масленников.
— Петр Забавин!
— Пройдемте, пожалуйста. — Павел Петрович указал рукой на внутреннюю дверь.
За дверью этой была большая рабочая комната.
Усадив Петю за стол, Павел Петрович положил перед ним довольно толстую рукопись. И все время, пока Петя просматривал ее, заведующий музеем сидел тут же за столом, немедленно приходя на помощь, если молодой исследователь спотыкался на каком-нибудь слове или задерживался на слишком кратко описанном событии. Чувствовалось, что Павел Петрович и гордится своей работой и боится, что она окажется недостаточно хорошей для его первого читателя. Так началась научно-исследовательская работа Забавина.
Изо дня в день приходил он в музей. Павел Петрович оказался очень разговорчивым. Уже на второй день Пете стали известны все подробности-многогранной деятельности заведующего музеем. Павел Петрович рассказал ему, что музей получает от города довольно крупные средства, но что больше всего помогают музею ученики старших классов двух школ-десятилеток — мужской и женской, — в которых Павел Петрович преподает историю. Ученики работают в архивах и на раскопках вокруг города и снабжают музей ценными находками.
