Петя не стал объяснять Павлу Петровичу, чего он ищет. Но тот и не спрашивал, довольный тем, что может чем-то помочь юноше. Старый историк собрал все данные, вплоть до самых незначительных, о пребывании Петра в этих местах. Когда Петя находил, что упоминание о каком-нибудь событии в изложении Павла Петровича было слишком кратким, старичок указывал, где можно прочесть об этом более подробно.

Скоро Петя понял, что его поиски потребуют много времени, и подивился тому, с какой кропотливостью работают ученые. Он, конечно, не мог отдать этой работе всю жизнь, как сделал, например, Павел Петрович, не мог он отдать ей и месяц, так как отпуск его скоро заканчивался, а Саша, небось, все глаза проглядел на дорогу из Юрезани, ожидая Петю обратно. Но потратить несколько дней ему все же придется.

И чтобы не терять времени, он принялся записывать историю щуки с золотыми сережками так, как она ему представлялась теперь, когда он читал рукопись Павла Петровича и толстые книги, которые по его просьбе доставал с полок заведующий музеем.

Когда работа утомляла Петю, он выходил на горячие улицы города и окунался в нынешний день. Он проходил мимо складов разных заготовительных контор, заглядывал на рынок и изумлялся там изобилию плодов, произраставших в районе; медленно прохаживался по улицам, читая вывески учреждений, чтобы не забыть, в какое время он живет. Толстые книги Павла Петровича уводили его очень далеко в историю, и ему порою казалось, что он сам живет в той эпохе, что он воочию видит Петра Первого и его соратников.

Посетил он и экспедицию гидрологов. Гидрологи — их было пятеро — жили и работали в небольшом домике на окраине, возле самой речки Вертушинки. Трудно было представить, что такая маленькая речка, которая имела способность высыхать в течение одной ночи, могла привлечь внимание ученых. Но дежурная в доме колхозника была права: гидрологи только и говорили о том, как поднимется уровень воды в озерах, как уменьшится сток в реках после подпора Волги, какое влияние окажет это на сельское хозяйство района…

Гидрологи тоже очень внимательно отнеслись к воспитаннику трудовых резервов, хотя у них было меньше времени, чем у Павла Петровича. Но вода интересовала Петю только как среда, в которой жила его щука. Так что он расспрашивал их лишь о рыбных богатствах района.

Гидрологи рассказали Пете много интересного. Оказывается, это была не первая экспедиция в Юрезани. Весной 1918 года сюда была направлена группа ученых для исследования рыбных богатств района и налаживания промысловой добычи рыбы для снабжения рабочих Москвы. Но экспедиция эта была уничтожена белыми бандами, и все ее материалы пропали.

Петю очень заинтересовал этот рассказ. Так вот с какими жертвами сопряжена наука! И он с еще большим уважением присматривался к гидрологам, которые шли по следами таких героев.

Главнььм у гидрологов был инженер Караваев. Он чем- то походил на профессора Ильинского. То ли манерой держаться, то ли своими огромными непромокаемыми сапогами, которые были привязаны, как у профессора, ремнями к поясу, а может быть, тем, что считал свое дело самым важным.

Петя уже давно заметил, что все любящие свою профессию считают ее самой нужной. Подумать только, товарищ Караваев сказал, что старые щуки никого интересовать не могут: во-первых, они несъедобны, во-вторых — они только зря уничтожают рыбу! И вообще, Петя напрасно взялся за это дело. Поступил бы лучше на время отпуска в гидрологическую экспедицию — это куда интереснее. Гидрологи изучают не только водные запасы на суше, но и в небе. Кроме того, они могут точно предсказать, что произойдет с этим краем через несколько лет, когда построят новые плотины, — до того точно, что уже сейчас разрабатывают планы изменений в сельском хозяйстве.

— Как это вы можете подсчитать запасы воды в небе? — перебил его Петя.

— А очень просто. Мы устанавливаем размеры водного зеркала, то-есть пространства, которое займет вода после сооружения плотины. А потом легко подсчитать, сколько воды будет испаряться. Кроме того, мы знаем, куда дуют постоянные ветры. Следовательно, можем заранее вычислить, сколько осадков будет выпадать в таком- то районе. Ясно?

Петя согласился, но тут же задал новый вопрос:

— А какие же изменения вы собираетесь внести в сельское хозяйство? И как вы их определите?

— И это просто. Почвенные воды поднимутся — это раз. Осадки, как я уже говорил, увеличатся — это два. Вот мы и планируем заранее, где возникнут новые траво- стойные луга, какие земли нужно будет определить* под водолюбивые, скажем огородные, культуры, где можно отрыть артезианские колодцы, какие балки окажутся пригодными для прудов… Одним словом, пойдем с нами, Петя, у нас работа интереснее!

Но смутить Петю или сбить его с пути не мог даже Караваев, хотя Пете и понравилась железная логика его рассуждений и умение предвидеть даже количество будущих дождей.

Приобретя новых друзей, Петя не изменил своей научной теме. Это, как ни странно, понравилось Караваеву. Во всяком случае, услышав отказ Пети, Караваев не обиделся, а похлопал Петю по плечу и сказал:

— Ну что ж, держись своей линии, товарищ Забавим, а мы будем держаться своей! Сегодня поедем на самое дальнее озеро, Светлое, так что приходи прощаться.

Вечером, проводив гидрологов на Светлое озеро, Петя подумал о том, что и ему пора возвращаться на Преслав- ное. Щука, о которой он теперь знал как будто все, ждала его. Саша, наверно, уже соскучился. Да, пора было приниматься за ловлю!

В воскресенье Саша сделал доклад о применении электричества в сельском хозяйстве. Когда он вышел на сцену и увидел аудиторию, ему стало немного страшновато: справится ли он? Передние ряды, где сидели дети, его не пугали, но дальше, на остальных рядах, сидели комсомольцы, колхозная молодежь, а среди них были люди, близко знакомые с электротехникой. Однако слушатели немедленно начали аплодировать малорослому докладчику, едва он вышел к трибуне. Оставалось одно: сказать им что-нибудь новое, такое, о чем они еще не знали.

Но вот Саша начал доклад, в зале воцарилась полная тишина. Он вспомнил все агрегаты, которые производил его завод. Он перечислил десятка два возможных применений электричества в сельском хозяйстве. Но, конечно, Саша не говорил о таких мелких вещах, как, скажем, его ловушка для насекомых. Он вспомнил об электропахоте, об электрических молотилках, об электрических сушилках и веялках.

Недаром говорят, что самая трудоемкая работа в колхозе — не посев, не жатва, а просушка и провеивание зерна. Его надо раз десять перелопатить, прежде чем ссыпать в мешки. Попробуйте-ка перевидать руками или провернуть на веялке те пятьдесят тысяч пудов зерна, которые собирались снять со своих полей колхозники «Звезды»! Вот тут бы и помогло колхозникам электричество…

После доклада Саша почувствовал себя совсем другим человеком. Пока он разговаривал с комсомольцами, в голове у него родилось много идей о применении электричества в сельском хозяйстве. Подумать только — сколько же этой электроэнергии будет у колхозников после пуска Куйбышевской, Сталинградской, Каховской, Туркменской гидростанций! И Саша окончательно решил, что займется специально вопросами применения электроэнергии в сельском хозяйстве. Ведь эти станции дадут миллиарды киловатт энергии, а каждые восемь киловатт могут заменить труд одного колхозника.

В понедельник утром Петина койка была все еще пуста. Каждое утро Саша открывал глаза с надеждой, что увидит рыжеволосую голову друга на подушке у противоположной стены, и каждый раз испытывал разочарование.

Возле Сашиной постели стоял Леня и ждал, когда брат проснется. Саша открыл глаза, огорчился, что Пети все еще нет, улыбнулся тому, что брат уже ожидает его, и торопливо вскочил с постели.

— Начнем? — спросил Леня.

— Что «начнем»?

— Щуку ловить!

— Ишь ты какой бойкий! — засмеялся Саша. — Надо сначала научиться сеть забрасывать.