Она могла еще долго рассказывать об особенностях своего хозяйства, но Леня уже отступил от окна.

— Спасибо, тетя Света! — крикнул он и побежал со двора так поспешно, что птицы взлетели облаком вокруг него.

«Зачем же он приходил?» — удивилась Светлана и, не поняв ничего, углубилась снова в работу. Она выбирала из инкубатора последних цыплят, выклевывавшихся из яиц, и отсаживала для просушки под большую электрическую лампу.

А Леня что есть духу бежал к рыболовам. Вскочив в лодку, он оттолкнул ее и сказал:

— Можно взять любую серенькую мелкорослую утку.

— Ты сказал Светлане, зачем она нам?

— Вот еще, стану я военную тайну раскрывать! Я подошел как разведчик. Все выяснил и отступил без потерь!

Саша и Петя переглянулись, но промолчали. Только позже, когда Саша поймал серенькую уточку и привязал ее, Петя сухо сказал:

— Ну смотри, Леня, если нам от Светланы попадет…

— Не попадет! Их все равно в столовую должны передать.

И Леня невольно вздохнул, глядя, как уточка, досадливо покрякав и подергавшись, утихла и, плавая неподалеку от лодки, испуганно поводила черными глазками. Все- таки ее было жаль…

На берег вышла Нина с барабаном. Лодка, спрятанная за корягой, ей не была видна. Когда Нина принялась выстукивать на барабане приглашение к обеду, Саша

• сказал:

— Если щука схватит утку, стреляйте на два метра ниже нее. Щука берет добычу снизу. Петя будет следить за привязанной уткой, а мы с Леней — за другими, которые станут отставать от стаи.

Все в лодке замерли. Утки и гуси плыли к берегу. На глубоком месте осталась только привязанная уточка. Она подергалась-подергалась и успокоилась. Так прошло несколько минут. Нина перестала барабанить, вся птичья стая была уже на берегу. Вдруг привязанная уточка жалобно крякнула и нырнула. Саша хрипло, будто у него пересохло в горле, закричал:

— По цели — огонь!

В то же мгновение раздались, сливаясь друг с другом, три выстрела. Петя успел нажать на оба курка, Леня выстрелил вдогонку. Иссеченная дробью вода как будто закипела. Затем бугор распался, и все увидели уточку, тяжело колыхавшуюся на воде с опущенной головой В то же время рядом с уточкой мелькнуло что-то белое. Саша одним ударом весла подогнал лодку к 5тому пятну.

— Скорее! Я ее вижу! — кричал Леня.

К берегу бежали испуганные залпом люди. Леня схватил багор и стоял, расставив ноги, прицеливаясь в светлосерое брюхо щуки. Она была метра в полтора длиной. Слабо поводя хвостом, щука постепенно приходила в себя и вдруг перевернулась вверх спиной. Должно быть, выстрелы только оглушили ее. Она уже готовилась уйти в воду, когда Леня ударил багром и… промахнулся. Багор задел щуку, поранил ее.

Тогда Леня стал прижимать ее багром к борту лодки. Но щука оживала, и у Лени не хватало сил, чтобы справиться с нею. Петя бросил ружье и кинулся к нему. Он схватил щуку за морду. Нечего было и думать втащить щуку в лодку, пока она жива.

На счастье, Светлана сообразила, что произошло на озере, и столкнула на воду свою лодку. Петя почему-то шопотом повторял:

— Леня, брось багор, помоги Саше! Брось багор, помоги Саше!

Светлана подоспела во-время и поставила свою лодку рядом. Щука все больше набиралась сил. Тогда Светлана выхватила у Лени багор и сильно ударила щуку.

Саша толкнул лодку к берегу. Петя выскочил прямо в воду и, поднатужась, выбросил щуку на берег.

Он попал правой рукой в жаберную щель и накололся на жаберные зубы. Они были почти такой же величины, как и в пасти. Из руки потекла кровь.

Леня прыгал в лодке, не в сйлах сдержать свою радость. Только Саша был совершенно спокоен.

Щука была на берегу и еле-еле шевелила хвостом.

Вокруг собиралось все больше народа. Уже кто-то перевязывал Петину руку. Нина плыла на лодке, чтобы подобрать убитую уточку. Игнат Перфильевич подбежал к щуке и ударил ее по голове обухом топора. Потом он вскрыл ее. В желудке щуки среди водорослей леЛали утиные кости и перья. Теперь все видели, что убита именно утятница.

Светлана шагнула к Саше и поцеловала его в щеку. Саша побагровел и опустил глаза, не зная, бежать ли ему или уж перетерпеть все.

Из толпы показался Дмитрий Николаевич. Увидев Леню, гордо стоявшего с ружьем у ноги, как какой-нибудь Кожаный Чулок из книги Фенимора Купера, Дмитрий Николаевич укоризненно покачал головой, и Леня вдруг исчез. Но когда Дмитрий Николаевич рассмотрел утятницу, он переменил гнев на милость. Однако теперь Леню было трудно найти в толпе. А когда его все-таки вызвали, вид у него был совсем не героический. Ружье он сунул Саше и подходил тихо, заплетаясь ногой за ногу.

— Ну, Леня, детдом может гордиться тем, что один из наших воспитанников принимал участие в этой охоте! — громко сказал Дмитрий Николаевич, словно не замечая смущения героя. — Вы освободили колхоз от очень опасного хищника…

В это время Нина закричала из лодки:

•— Светлана, утка-то привязана!

— Ах, хитрецы! Так они для этого и подсылали ко мне Леню?

— Он сам ходил, — пояснил Петя. — Мы боялись, как бы не убить породистую утку, а он решил узнать у вас, какую можно взять.

— Что же он обиняками спрашивал? Разве бы я не дала любую для такого дела!

Щуку решили взвесить. Каждому хотелось нести ее, но Игнат Перфильевич решил, что нести должны сами бхот- ники. Сначала взялся было Саша, но когда он взвалил голову щуки на плечо, щучий хвост остался лежать на земле. В ней оказалось метр сорок пять сантиметров. Тогда щуку взвалил на плечо Петя.

По селу шли процессией. Впереди — Петя, за ним — Саша, за Сашей — Леня. А уж за ними — толпой — остальные.

Взвешивали щуку у завхоза. Она весила тридцать пять килограммов.

Вечером в детдоме собралось много гостей. На дворе, на виду у всех, кипел большой котел с ухой. Старшие детдомовцы дежурили возле котла, а младшие, нетерпеливо постукивая ложками, ждали ужина. Гости сидели вперемежку с детьми. А охотники в сотый раз, и каждый по- своему, рассказывали об охоте. И надо прямо сказать, Леня рассказывал интереснее всех.

Уха не понравилась. Щучье мясо оказалось жестким и безвкусным. Оно пахло тиной и озерной водой. Но все хотели попробовать знаменитую утятницу, так что в конце концов осилили котел до дна. Только сами охотники, чуть попробовав ухи, предпочли жаркое из утки, которая служила приманкой. Светлана тоже присоединилась к ним. Она не только не могла есть щуку, но и слышать больше о ней не хотела.

С утра Голубков и Забавин пошли к председателю. За ними, как верные оруженосцы, следовали Леня и Боря. На этот раз Саша и Петя были официально приглашены в правление колхоза и потому придали себе, насколько это было возможно, парадный вид. На улице их провожали любопытными взглядами колхозники, уезжавшие в этот утренний час на сенокос.

Нельзя сказать, что слава вскружила ребятам голову, но все-таки было очень приятно слышать за спиной торопливый шепоток:

— Это и есть изобретатели…

— А как ловко они утятницу убили…

Ребята поняли, что их приглашают по какому-то важному делу, и заранее гордились вниманием Игната Пер- фильевича. Они вошли в кабинет председателя колхоза, и Петя, прошагав до стола строевым шагом, отрапортовал:

— Явились по вашему вызову!

— Молодцы, молодцы!

Игнат Перфильевич оглядел их с ног до головы. Они и в самом деле выглядели молодцами. За эти дни они загорели, посвежели. Их форменки и брюки были тщательно отглажены, пряжки ремней начищены мелом. Недаром мастер Федоров два года учил их быть опрятными, утверждая, что тот, кто грязно живет, работать чисто не сумеет.

— Молодцы! — повторил еще раз Игнат Перфилье- вич. — В таком виде не стыдно и профессору показаться!

— Какому профессору? — спросил Петя.

— Не знаю какому, но, должно быть, по щучьим делам, — усмехнулся председатель. — Он к вам обращается, не ко мне. Вы уж извините, не разобрался и распечатал.