Хайдар, оседлав коней, ушел в контору.

— Не скучайте без нас, девушки, — продолжал Шаймурат. — Как только нападем на след нефти, телеграмму пришлем: мол, приезжайте.

Из конторы вышли отъезжающие и провожающие. Милованова, одетая по-дорожному, подошла к своему коню. Белов помог ей сесть в седло, что-то сказал, и они рассмеялись. Вслед за ними засмеялись Ага Мамед и Хамзин.

— Так что развертывайтесь, — продолжал, видимо, прерванный разговор Белов. — Особенно внимательно наблюдайте за седьмой и девятой буровыми. Надо проследить, в каком направлении тянется рифовый массив… Еще вот что: поддерживайте связь с Алтынбаевым. Пусть он продвигает вопрос о строительстве железной дороги. Подскажите ему — надо строительство объявить народным.

Милованова нетерпеливо сказала:

— Пора ехать, уже девятый час… Они сами с усами, теперь их заботы уже не касаются тебя.

— Как бы не так! — засмеялся Белов. — Я от них не отстану, семь шкур спущу, если упустят рифовые массивы!

Увидев Камилю и Зифу, Людмила Михайловна подъехала к ним.

— Дайте-ка я вас поцелую, девушки!

Хамзин спросил у Белова:

— Оружие не забыли?

Белов махнул рукой.

— Зачем? Бандитов уже давно переловили… Ну, едем, что ли?

Уже сидя в седле, Белов крикнул Ага Мамеду:

— Да, вспомнил! Не забудьте запросить разнарядку в нефтяные институты. Надо послать побольше башкир на учебу. Человек десять в Баку и столько же в Москву, в институт имени Губкина… Одного Хамзина мало для «Второго Баку»!

…Произнесены последние напутственные слова, и отряд тронулся в путь. Провожающие тесной кучкой столпились у крыльца конторы.

Хайдар только издали помахал рукой.

Зифа изо всех сил сдерживала себя. Неужели вот так и уедет? Ничего не скажет ей на прощанье? Нет, ничего не сказал, даже не оглянулся, погнал свою лошадь вперед. Камиле показалось — дрогнули губы Зифы. Она поднесла уголок платка к глазам.

Вслед за всадниками затарахтели телеги, увозя экспедицию, возглавляемую Беловым, на запад Башкирии. Экспедиция отправлялась на поиски большой нефти, о которой говорил Иван Михайлович Губкин.

Хайдар не оглянулся, даже не взглянул в последний раз на Карасяй. Провожающие все еще стоят, хотя уже трудно различить лица людей, только по одежде можно узнать их.

Они едут мимо Девичьей горы. Зифа следит за Хайдаром. Как в детстве, она загадала: если Хайдар не повернет лошадь вон там, около одинокой сосны, то он уже не любит ее.

Всадники приближаются к одинокой сосне, но Хайдар не оглядывается.

Зифа еще раз сказала себе: если Хайдар не оглянется на Карасяй и после Девичьей горы, то он никогда уже не вернется к ней. Есть такая верная карасяевская примета…

Шаймурат, ведущий новый караван, занят своими мыслями. Его забота — дорога. Не в первый и не в сотый раз выходит он в путь. Вся его жизнь прошла в скитаниях. «Мой народ всегда связывал свою судьбу с дорогами», — думает он, вспоминая, что в старое время роды и племена башкир назывались в зависимости от того, какая дорога пролегала поблизости. Были башкиры Сибирской дороги, Казанской, Ногайской. А теперь у них одна дорога со всеми. Вон впереди едет молодой геолог Белов. За ним — Шаймурат. Позади на телеге едет азербайджанец-студент. По этой дороге поедут крестьяне, живущие в окрестных украинских, татарских, латышских, чувашских, марийских селах. Дорога для всех одна. Вокруг стоят высокие горы, таящие в себе несметные богатства. Справа и слева раскинулись плодородные поля. Над головой — безоблачное небо. А впереди — солнце, жизнь.

Старик молодо смотрит вперед. Среди высоких хребтов, под самыми белыми облаками, вьется широкая дорога жизни. По ней едут люди разных племен, сыновья и дочери разных народов. И над всеми ими — одно солнце. Оно одинаково ласково и ярко светит путникам, старым и молодым.

Дороги, дороги… Они бесконечны, особенно для тех, кто всю жизнь стремится открывать неизведанное, кого постоянно манят новые стройки, появляющиеся на карте страны, люди, возводящие новые электростанции в дальних уголках Союза, ищущие подземные клады там, где не ступала нога человека, люди, строящие новую жизнь.

Страсть к дальним дорогам, стремление быть ближе к людям — творцам нового — определяют весь жизненный и творческий путь виднейшего башкирского писателя Анвера Бикчентаева. Он исколесил всю страну — от жарких южных окраин до холодного Крайнего Севера, от Дальнего Востока до западных границ, побывал во многих странах Европы и Азии.

В одной из автобиографических заметок он писал: «От своих предков-кочевников я почему-то не унаследовал страсти к обузданию диких скакунов, не получился из меня и лихой наездник. Однако мне передалась от них привязанность к дорогам, вечная тяга к кочевому образу жизни. До того сильна во мне страсть к путешествиям, что будь на то малейшая возможность, я поставил бы свой письменный стол там, где сходятся семь разных дорог».

Родился Анвер Гадеевич Бикчентаев в 1913 году в Уфе. Его родители, простые служащие, в голодном 1921 году перебрались в Оренбург. Здесь будущий писатель сел за школьную парту. Молодость его совпала с годами великих преобразований, романтического полета. Эта романтика не могла не отразиться и в стремлениях Анвера Бикчентаева. Восемнадцатилетний студент Оренбургского педагогического техникума, он в 1931 году в газете «Оренбургская коммуна» выступает со статьей «Утопии Жюля Верна — большевистскую реальность». В следующем году в газете «Техника» появилась статья-обязательство А. Бикчентаева о том, что он станет «активным борцом в осуществлении проблемы приведения в действие реактивных двигателей и покорения стратосферы». Тогда же он участвует в организации кружков по изучению реактивных двигателей, переписывается с великим ученым К. Э. Циолковским. Таким образом, в юности он стал горячим энтузиастом межпланетных полетов.

Конечно, А. Бикчентаев не совершил путешествий в космос, но страсть к дальним дорогам осталась у него на всю жизнь. По окончании техникума — выпуск назывался «выпуском в честь третьего года первой пятилетки» — он оказывается в далеком северном городе Архангельске, где работает заведующим учебной частью семилетней школы. Но, видно, не по душе пришлись широкие городские проспекты и улицы тому, кто не ищет спокойной жизни. Следующий учебный год застанет его уже на Дальнем Востоке школьным учителем, ведущим большую работу среди комсомольцев таежного села с родным названием Новая Уфа… Затем А. Бикчентаев вернулся в Башкирию, стал журналистом, но тяга к дальним дорогам не проходила.

Романтика неизведанных дорог заставила молодого комсомольца А. Бикчентаева организовать летом 1935 года комсомольский лодочный поход вместе с пятью товарищами по маршруту Уфа — Москва. За тридцать восемь дней они проплыли на самой обыкновенной лодке по Белой, Каме, Волге, Оке, Москве-реке, вручили рапорт Наркому обороны Советского Союза К. Е. Ворошилову о боевой подготовке молодежи Башкирии. Это событие из номера в номер освещалось в репортажах А. Бикчентаева в газетах Башкирии, а читатели республики с огромным интересом следили за ним…

Страсть к путешествиям, к близким и дальним дорогам осталась на всю жизнь, превратившись в привычку, став постоянной потребностью. Дороги вели писателя в гущу событий, выводили к людям, дали возможность широко видеть мир, обогащали знанием жизни, приучали пытливо присматриваться к человеку и его труду, вот почему «дороги дарят книги» — стало девизом Анвера Бикчентаева.

На тяжелых и долгих по времени дорогах Великой Отечественной войны, в окопах и землянках, при свете нехитрых солдатских светильников, изготовленных из артиллерийских гильз, сложилась его первая книга «Красные маки».

В рассказах, составивших книгу, героями выступают воины нашей многонациональной армии, отличившиеся в боях. В основе сюжетов, представляющих небольшие фронтовые истории, лежат действительные события. Это отметил сам автор в предисловии к сборнику: «Написанное — то, что увидено автором на дорогах войны. Дороги шли по Украине, Бессарабии, Румынии. Время — 1943—1944 годы».