В конце концов, мы с Ноксом ушли с тремя штуками, и, хотя я чувствовала себя самой большой сукой, убегающей с такими деньгами, я также знала, что это сводится к моему выживанию. Я предложила половину Ноксу, но он засмеялся и сказал мне, что ему похуй на такие деньги. Я поняла, что для него все упражнение сводилось к тому, чтобы немного повеселиться и, возможно, быть милым с жалкой новой цыпочкой.

Не желая оставлять всю стопку наличных здесь, когда Курт должен быть дома весь день, я запихиваю всю их кучу в свой рюкзак, прежде чем выскользнуть прямо из окна спальни. К черту торчать, чтобы попрощаться. Они узнают, что я ушла, когда мой байк промчится по их дорожке.

Когда мои ботинки коснулись земли, я натягиваю рюкзак на оба плеча и избегаю маленькой тявкающей собачки по пути к байку. Я улыбаюсь ему, когда он появляется в поле зрения, солнечный свет на его блестящем хроме вызывает во мне волны возбуждения. Боже, я никогда не пойму, как мне повезло, что у меня есть этот мотоцикл. Он чертовски хорош. Я просто благодарна, что пьяный придурок, у которого я его выиграла, был достаточно мил, чтобы дать мне экспресс-курс о том, как ездить на нем, прежде чем смыться со своим таким же пьяным другом.

Бьюсь об заклад, он проснулся на следующее утро и пожалел, что ушел той ночью, но, черт возьми, он никогда не искал его, а я никогда не задавала вопросов.

Забравшись на байк и почувствовав знакомый рокот двигателя подо мной, я трогаюсь с места, оставляя на подъездной дорожке еще одну толстую черную полосу.

У меня есть немного времени, поэтому я иду в продуктовый магазин, чтобы купить несколько вещей, которые я могу спрятать в своей комнате. С рюкзаком, полным легких закусок, я захожу в местное кафе, чтобы заказать приличный завтрак. Нечасто мне удается хорошо поесть перед школой, но, если я смогу сделать это привычкой, я буду чертовски счастливой девочкой.

Потратив достаточно времени, я снова сажусь на байк и еду в школу. Когда я въезжаю в заднюю часть студенческой парковки Академии Рэйвенвуд-Хайтс, ровно без десяти девять, а звонок — это далекое эхо.

Я сижу на своем мотоцикле, наблюдая за студентами вокруг меня, каждый из них просто стоит там, не обращая внимания на звонок, и смотрит на меня так, как будто я потерялась. На самом деле, может быть, мне действительно не место в такой школе.

Я вздохнула и потянулась вперед, заглушив двигатель мотоцикла. Без знакомого гула тишина толпы кажется намного громче. Если бы я не проделала это миллион раз раньше, уверена, я бы чертовски волновался, но сейчас мне уже все равно. Хотя какая-то часть меня втайне надеется, что это последний «первый день», который мне когда-либо придется пережить.

После того, как я слезла с байка и сняла шлем, девушки вокруг меня, кажется, шипят, когда начинается множество шепотов, как я и предполагала. Я стону про себя. Что случилось с девушками, поддерживающими девушек? Когда они все поймут, что я здесь не для того, чтобы красть их парней?

Всего один раз было бы неплохо, если бы ко мне подошла девушка и искренне захотела бы быть другом. У меня не так много подруг. На самом деле у меня нет друзей. Нет никакого смысла. Меня никогда не бывает рядом достаточно долго, чтобы сформировать настоящую привязанность, но за эти годы было несколько девушек, которые остались в моем сердце.

Я прячу свой шлем под мышкой, полностью выставляя напоказ впечатляющий череп, и начинаю пробираться к главным воротам. Все в школе следят за моими движениями, ни один человек с яйцами не может подойти ко мне, и, честно говоря, это немного разочаровывает. Будучи такой элитной школой, я полагалась, что здесь найдется по крайней мере несколько детей, достаточно смелых, чтобы пойти на риск.

Незадолго до того, как пройти через парадные ворота, я оглядываюсь на свой байк и вижу группу парней, слоняющихся вокруг него и проверяющих его. Ни один из них не прикасается к нему, что заставляет меня задуматься, проявляют ли они уважение или боятся меня до усрачки.

Я собираюсь повернуть назад, когда на стоянку врывается тот самый черный Escalade, что был прошлой ночью, и целится прямо в мой байк. Вокруг меня слышны вздохи, когда Escalade с визгом останавливается, прежде чем втиснуться прямо рядом с моим байком под углом, лишая меня возможности объехать его. Я застряну здесь до тех пор, пока этот придурок не решит перегнать свою машину, но я не беспокоюсь об этом, потому что он не кажется мне из тех, кто околачивается после школы.

Четверо парней выходят из Escalade, и, как и прошлой ночью, люди стекаются к ним, как к знаменитостям. Четверо парней игнорируют толпу, как будто все здесь ниже их.

Водитель, который, как я предполагаю, и есть этот таинственный парень Карвер, поднимает голову и, словно почувствовав мой взгляд, останавливается на мне. Я втягиваю воздух, не готовая пройти через ту же ерунду прошлой ночи, поэтому, не жалея ни одного взгляда на него и его друзей, поворачиваюсь на каблуках и иду в школу. Я знаю без сомнения, эти парни будут большой занозой в моей заднице.

Звонок прозвенел, как только я появилась, я действительно опоздала на свой первый день, но здесь, кажется, это не проблема, так как студенты все еще задерживаются в коридоре.

Не имея времени зарегистрироваться в студенческом офисе, я достаю справочник из рюкзака, который нашла в своей комнате, и быстро просматриваю его, чтобы найти расписание занятий и класс.

Мистер Беннет, восемнадцатый номер, блок С. Я смотрю на него какое-то время. Ну, дерьмо. Неужели так много классов, что их пришлось разбить на блоки?

Не имея ни малейшего понятия, где находится Блок С, я захожу к робкой девушке, которая стоит возле своего шкафчика и собирает свои вещи.

— Эй, — говорю я. Она мгновенно поворачивает голову в мою сторону, ее глаза широко распахиваются, и через несколько секунд она отшатывается от меня, как будто один разговор со мной может отправить ее прямо в ад. Игнорируя ее молчаливые просьбы оставить меня в покое, я показываю ей карту школы, которая находится на следующей странице. — Не могла бы ты показать мне, где блок С, комната восемнадцать?

— О, ммм… да, — бормочет она тихим голосом, явно расслабляясь, понимая, что я не собираюсь красть ее деньги на обед, хотя есть вероятность, что я украла их прошлой ночью. Она указывает на комнату и показывает мне кратчайший путь туда, а в ту же секунду, когда она заканчивает объяснять, исчезает из виду, отчаянно пытаясь сбежать от беспокойной девушки.

Я не тороплюсь, иду в классную комнату и прохожу через дверь комнаты мистера Беннета, и все смотрят на меня.

— И вы? — требует старый упрямый учитель перед классом, глядя на меня так, как будто он с радостью отправил бы меня в другой класс.

— Я Уинтер, — говорю я ему.

Он просматривает свой список учеников, его брови хмурятся по мере продвижения вниз по списку. Он качает головой, явно не в состоянии увидеть мое имя.

— Уинтер кто? Вашей фамилии нет в списке.

— Я просто Уинтер.

Мистер Беннетт вскидывает голову, в его глазах светится ярость, а весь класс наблюдает за происходящим так, как будто это главный фильм года.

— Когда вы входите в дверь моего класса, все игры должны быть оставлены позади. Я не ценю такое отношение. Когда я попрошу ваше полное имя, я получу ваше полное имя, и я не потерплю ничего меньшего. Это понятно?

Я приподнимаю бровь, бросая свой рюкзак на стол парню, сидящему у двери.

— Кристальная правда, — говорю я ему, не в настроении для его чуши. — И, как я уже сказала, меня зовут Уинтер. Просто Уинтер. Фамилии своей не знаю, другой мне государство не дало. Мой дом сгорел дотла в пожаре, в котором погибли оба моих родителя, а вместе с ним и мое свидетельство о рождении. После того, как государство потеряло из виду, кто я, я тоже.

Я была всего лишь младенцем. Я понятия не имела, как меня зовут, пока мне не исполнилось три года. Именно тогда моя приемная мать начала называть меня Уинтер, потому что не думала, что Джейн Доу подходит мне по характеру. Уинтер, однако, как нельзя лучше соответствовала моему холодному нраву.