Приподнимаюсь на локтях, и тут же в моей голове проносится сожаление. О чем, черт возьми, я думала, оставшись на той вечеринке всю ночь?

Я вернулась домой в три часа ночи и по дороге включила три автосигнализации, убедившись, что соседи ненавидят меня еще больше, чем они уже ненавидят.

После того, как я съела пиццу, которую Нокс так любезно купил мне прошлой ночью, я собиралась бросить ее. У меня был целый план, как выбраться оттуда и запастись едой, которую я смогу спрятать в своей комнате. Потом я собиралась проваляться до конца ночи.

Этого не произошло, потому что, черт возьми, эти ребята из Рейвенвуд-Хайтс умеют веселиться. Мое горло обжигает от непрерывного курения, а может, от постоянного смеха с Ноксом. Мы трахались всю ночь, и, черт возьми, у меня даже хватило смелости сказать, что у меня появился друг. Мы ни с кем больше не разговаривали, просто тусовались, пока он рассказывал мне обо всех тонкостях Рейвенвуд-Хайтс. Он предупреждал меня не красть у Карвера и его друзей, но это было последнее, что он упомянул о них. Всю ночь меня убивало то, что я не задавала вопросов, но у меня такое чувство, что на эти вопросы я не хочу получать ответы.

Я уверена, что мы бы продержались дольше, если бы копы не разогнали вечеринку, и, честно говоря, я удивлена, что это заняло так много времени. Мы были не совсем тихими, и это заставляет меня задаться вопросом, происходит ли подобная ерунда регулярно. Одно можно сказать наверняка: знание того, что копы здесь довольно спокойные, всегда является для меня бонусом. У меня есть небольшая проблема с тем, что я оказываюсь на плохой стороне полиции в каждом городе, в котором я останавливалась. Черт, это одна из причин, по которой меня иногда увозят.

Я сжимаю глаза, желая, чтобы пульсация утихла, но я уверена, что после горячего душа я буду в порядке. Не желая оставлять свой байк, я была достаточно умна, чтобы не пить, но шум и атмосфера заставляют меня сожалеть о своем выборе этим утром.

Я вытаскиваю себя из постели и тянусь к своему старому телефону, чтобы отключить его. Еще только семь утра, но школа начинается менее чем через два часа, а дел у меня много, и мне нужно идти.

Громкий стук в мою дверь сотрясает всю раму, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, как дверь трясется.

— Вставай, — разносится по комнате низкий голос Айрин. — У тебя есть двадцать минут, чтобы убраться отсюда. Я не буду ждать тебя.

Блядь.

Ее кулак стучит в дверь, и я стону, желая возможности поднести ее лицо к моему кастету.

— Хорошо, — кричу я в ответ. — Я иду.

— Не говори со мной таким тоном, юная леди. Обещаю, ты пожалеешь об этом.

Да правильно. Я уверена, что в этот момент она не могла бы сделать со мной ничего такого, о чем бы я действительно сожалела о чем-либо. Я уже прошла через миллион видов ада, и эта корова ничего не получила от последней суки, с которой меня бросили. Хотя, если честно, я действительно заставляла ее каждый месяц зарабатывать чек.

Айрин сдается и оставляет меня готовиться, и я, не раздумывая делаю именно это. Кроме того, чем быстрее я уйду из этого дома, тем лучше.

Я слезаю с кровати и тут же откидываю одеяло. У меня такое чувство, что Айрин будет наплевать, заправлю я постель или нет. Тем не менее, пообщавшись с людьми, которые относились к этому отрицательно, я очень быстро поняла, что всегда лучше делать маленькие вещи.

Я хватаю с полки развернутое полотенце и нюхаю его, просто чтобы убедиться, что оно было очищено перед тем, как его сюда засунуть. Удовлетворенная тем, что оно не заразит меня какой-то болезнью, я иду по коридору и кладу его на туалетный столик, прежде чем запереть дверь и еще раз проверить ее. Последнее, что мне нужно, это чтобы Курт вломился сюда и получил больше, чем рассчитывал.

Я спешу принять самый быстрый душ в своей жизни, и, хотя мне нужно вымыть волосы, я не беспокоюсь. Я не рискну остаться голой в этом доме ни на секунду дольше, чем мне нужно. Возможно, я подожду, пока у меня будет физкультура в школе, а потом смогу нормально принять душ. Черт, меня даже не волнует, что девочки в школе злые и пытаются смутить меня, воруя мою одежду. Я возьму это в миллион раз больше, чем то, что происходит здесь.

Выходя из душа и оборачиваясь полотенцем, я лихорадочно осматриваю раковину и столешницу. У меня сжимается желудок, когда я понимаю, что оставила всю свою одежду в своей комнате. Как я могу быть таким чертовски глупым?

Я съеживаюсь и стою перед дверью, набираясь смелости, чтобы броситься через холл в одном полотенце. Но, тем не менее, я не могу отрицать, что, если бы Курт что-то попробовал, у меня не было бы проблем сломать ему нос, как я сломала прошлой ночью этому придурку.

Напоминание о моем эпическом надирании задницы заставляет меня чувствовать себя в миллион раз лучше в моей ситуации, и я делаю глубокий вдох. Я отпираю защелку и открываю дверь, прежде чем бежать быстрее, чем когда-либо прежде. Я врываюсь в свою комнату, не обращая внимания на низкий грязный свист, исходящий от Курта в другом конце зала.

Я захлопываю дверь своей спальни и быстро щелкаю замком. В старой холщовой сумке, которую Карли подарила мне в тринадцать лет, до сих пор хранится вся моя одежда, так что я практически ныряю через комнату, чтобы одеться.

Я просматриваю сумку, желая, чтобы было легче найти нужные вещи, но я отказываюсь вешать свою одежду в шкаф. Нет никакого смысла, я не буду здесь долго.

В конце концов я нахожу то, что ищу, и как можно быстрее одеваюсь, не веря, что у этих ребят нет ключа от моей комнаты.

Я натягиваю черные рваные джинсы с высокой талией и ботинки, затем надеваю укороченную кружевную майку и завершаю свой образ своей любимой кожаной курткой. Я начинаю работать над всем остальным, и через несколько секунд я собираю свои длинные темные волосы в свой фирменную высокий хвост.

Глядя на свое отражение в треснутом зеркале, я поднимаю подбородок и напоминаю себе, что если я уже зашла так далеко, то всегда могу продолжать.

Я подхожу к зеркалу, хватаю свое черное колье и застегиваю его на шее. Быстро двигаясь, я нахожу свою любимую сливовую помаду и провожу ею по губам, добавляя немного черной подводки и толстый слой туши. Это лучшее, что может получиться. Мне просто повезло, что Академия Равенвуд-Хайтс — одна из немногих частных школ в стране, где учеников не заставляют носить уродливую форму. Я даже не могу описать, сколько ужасных униформ мне пришлось носить за эти годы.

Я не тупая. Я знаю, парням нравится, как я выгляжу, и пусть это не звучит как полная задница, мне это тоже нравится. У меня есть сексуальная темная атмосфера Барби, которую я очень люблю. Мне нравится чувствовать себя желанной. Мне нравятся одобрительные взгляды противоположного пола, а иногда даже девушек. Мне нравится, что это поднимает мою уверенность, и я никогда не буду извиняться за это.

Не буду врать, наряду с моей внешностью всегда приходит и негатив. Девушки могут быть стервами, когда видят во мне угрозу. Как будто у меня есть желание украсть их несовершеннолетних бойфрендов; нет, спасибо, я откажусь. Меня беспокоят ребята. Я могу справиться со стервами, но с парнями… их комментарии могут быть смертельными. В девяти случаях из десяти слова просто отскакивают от меня, но в этот раз будет сказано что-то такое, что ранит меня глубже, чем нож.

Убедившись, что дверь все еще закрыта и надежно заперта, я отодвигаю прикроватную тумбочку от стены и хватаю пачку наличных, которую мы с Ноксом украли прошлой ночью. Я не могу поверить своему счастью. Нокс действительно не умел воровать у знакомых. Они поймают его прежде, чем он успеет что-то сделать, и завяжут какую-нибудь ерунду, от которой ему так не терпелось уйти. Хотя у меня вообще не было проблем. Тем не менее, я была достаточно умна, чтобы держаться подальше от парня, которого я приняла за Карвера. Черт, я не собиралась рисковать снова.