Мише я доверяла безгранично.

Все дело было в том, что Миша никогда не смотрел вслед красоткам, никогда не залипал на фотографиях моделей в мужских журналах, не притрагивался к порно, и на все вопросы о том, какие девушки ему нравятся, неизменно отвечал: «Ты».

Я пыталась выудить из него хотя бы информацию о том, с кем он спал или целовался до меня, но он неизменно отвечал: «У меня, как я тебя на улице увидел, всю память и отшибло. Только ты в голове. Одна ты».

Все пятнадцать лет он вел себя безупречно. Даже когда коллеги заказали ему на корпоративе стриптизершу, которая должна была танцевать у него на коленях, он сразу поднялся, отодвинул ее, держа за плечи, и ушел в курилку.

Я знаю, мне видео показывали его коллеги и смеялись, что у меня самый верный муж во всей компании. Остальные засовывали купюры стриптизершам в трусы, а кто-то еще и пропал к вечеру.

С Мишей заигрывали официантки и продавщицы — он мужик видный. Но он смотрел сквозь них и обращал на их стати пятого размера внимания не больше, чем на фонарный столб.

Довольно быстро после свадьбы я перестала даже задумываться о том, что если он сказал, что задерживается на работе, он может быть где-нибудь еще. Все статьи в женских журналах про мужчин, которые изменяют — были не про меня.

Я очень гордилась доверием между нами, и мой муж оправдывал мое доверие.

До сегодняшнего утра.

Могла ли я так доверять Маринке?

Мы с ней познакомились в очереди к гинекологу в одном из лучших медицинских центров города. У нас был примерно один и тот же срок беременности, мы быстро зацепились языками и стали подгадывать приемы на одно и то же время, чтобы потом вместе пойти в кафе и немного понарушать предписания врача круассанами и кофе.

Рожали мы в разных больницах, но даже во время схваток периодически созванивались и делились, у кого сколько открытие. И Ванечку она увидела даже раньше моей мамы.

— Твой с тобой? — С завистью спросила она, углядев в камере мужа, качавшего нашего первенца на руках. — А мой сказал, что будет ремонт в детской делать… Сам, небось, напивается…

С мужем ей, увы, не повезло — кардинально. Он ее бросил, когда малышу едва исполнился год. Маринка особенно не грустила: деловито подала на алименты, наняла на них няню и отправилась во все тяжкие.

Мужики у нее менялись быстрее, чем я успевала запоминать их имена. Все оказывались какие-то не такие. Один детей не любил, другой пил, третий все пытался пригласить к ним третью в постель. Четвертый и пятый проскочили — меня с ними даже не познакомили, а потом и вовсе все слились в единую череду мужских неразличимых лиц.

— Ты подружку-то свою держи подальше от семьи! — Советовала мне аккуратно мама, отпуская меня на гульки с Маринкой и оставаясь посидеть с Ванечкой, пока Миша на работе. — Нельзя одиноких впускать в свою жизнь.

— Она моя лучшая подруга, мама! — Возмущалась я. — Ну что ты говоришь?

— Вот найдет себе мужа, тогда и будете дружить!

А на самом деле, конечно, дело было не в подруге. Дело никогда не в женщине, с которой мужчина изменяет. Дело в самом мужчине. Теперь я это понимала.

— Вот видишь… — горько сказала Маринка, совершенно верно поняв мое неловкое молчание. — Потому и не рассказала. Ты мне слишком дорога, чтобы разрушать нашу дружбу. Я знала, что однажды этот козел проколется еще раз. Вестнику, приносившему дурные новости отрубали голову, знаешь?

Я не знала, сердиться мне на нее, что я столько времени ходила дура дурой — или согласиться. Теперь нам обеим предстояло с этим как-то жить.

Но тут в прихожей послышался шум и скрежет замка.

— Ой! — Ахнула я в трубку. — Мариночка… Кажется, Миша вернулся. Что мне делать?!

Я вышла в коридор, где Миша уже снимал ботинки. Как всегда, отставлял черный кожаный портфель, с которым ездил в офис, присаживался на банкетку и первым делом расслаблял галстук, а потом уже стаскивал ботинки. Когда я подходила к нему, он уже начинал рассказывать о том, что произошло на работе. Но сначала тянулся поцеловать, пока я доставала тапочки из шкафа. Так и в этот раз потянулся, но я ловко увернулась, захлопнув шкаф чуть резче обычного.

Он вроде бы не заметил моей реакции и не заострил внимания на том, что я избежала поцелуя.

— Чемоданы уже разобрала? Троглодитам отдала их подарочки? — Со смехом спросил он, отставляя ботинки в сторону. Натереть их кремом — моя обязанность. — Что на ужин будет?

— Заказала пиццу, — отозвалась я настороженно.

— Вот и молодец! Устала от перелета, не до плиты, — похвалил меня муж.

Он всегда был таким. Заботливым, любящим. Как всегда.

Я с опаской приблизилась к нему, еще сидящему, и он поймал меня в свои объятия, глядя снизу вверх сияющими глазами.

— Но ты своими ручками хоть чаю мне заваришь? Без твоей любви вложенной — невкусно!

Я обнимала его и одновременно подозрительно принюхивалась. Видение любовницы, обнимающей его, все же не выветривалось у меня из головы.

Но он всегда пах свежестью и чистотой. Однако я подумала, что это и странно. Весь день проводит на работе — а возвращается будто ушел пять минут назад? Неужели он принимает душ прямо в офисе? Или… не в офисе? Или он смывает запахи своей любовницы, возвращаясь ко мне с виду невинный?

Я потянулась, чтобы понюхать его за ухом. По Ваньке знаю — мальчики забывают там мыть. Но и там не было запаха чужих духов. Только Миша обернулся с недоумением:

— Что ты делаешь?

Глаза у него были совершенно невинные. Невозможно так играть. Невозможно сохранять такое хладнокровие, уже зная, что жена тебя подозревает!

А я вспомнила, что мне быстро-быстро тараторила Маринка, когда он уже заходил в квартиру. Учила, как следить за ним, как поставить на телефон программы-шпионы, чтобы узнать пароли от мессенджеров. Рассказывала, как проверить, нет ли у него второго телефона. Как заказать детализацию звонков и выписки из банка, чтобы посмотреть, за что он платит в командировках.

Много-много женской мудрости, отвоеванной в боях, с горечью добытой в страшных ситуациях она мне принесла, я только успевала запоминать.

Мне предстояло начать полномасштабную партизанскую войну. С этой минуты.

Войну против моего любимого мужа.

Того, кто всю мою сознательную жизнь был мне самым близким человеком.

Кто поил меня чаем, когда я болела, кто укачивал детей, когда я уставала.

Кто носил меня на руках даже беременную.

Если он невиновен? Если кто-то позавидовал нашему счастью и подставил его?

Ведь сейчас такие технологии — даже президентов вставляют в смешные рекламные ролики, чего стоит так же вставить Мишу в видео, где он даже в постели с другой?

Если я ошибаюсь?

То кем я, получается, буду? Сукой-ищейкой, которая предала нашу любовь, наше доверие?

Я так не могу!

Но что, если он виноват?..

Тогда вся эта возня с тайными программами, слежкой, вынюхиванием — просто унизительна!

Мало мне будет унижения от измены, так еще и самой себя выставлять сумасшедшей женой, которая нюхает трусы мужа, не пахнут ли они другой женщиной?

Миша уже снял пиджак с галстуком, вымыл руки и прошел на кухню — ужинать. Я услышала, как пищат кнопки микроволновки. Видимо, увидев мое странное настроение, муж решил сам позаботиться о подаче ужина.