Поблагодарив Влада и пообещав привезти ему что-нибудь классное в уплату за добрую услугу, я набрала в строке браузера «поиск человека по фотографии». Найти годный ресурс удалось далеко не с первого раза. Признаться, я рассчитывала на гораздо более скорый результат, чем вышло на деле. После просмотра тысяч фотографий разных людей они стали сливаться и казаться мне совершенно одинаковыми, но не Им. Местами мелькали даже старые, еще черно-белые снимки. И когда я была готова сдаться, наткнулась на изображение Феликса.

Без промедления я увеличила кадр, чтобы разглядеть его поближе. Нет никаких сомнений в том, что картина на холсте – его портрет. Художник так точно подметил прямые вздернутые брови и синие глаза Феликса! Внезапно я вспомнила сон, что преследует меня. Этот берет с цветком – точно из моего сна! Но как такое возможно?

Я сохранила изображение и, вернувшись к списку результатов поиска, судорожно стала листать картинки в обратном порядке. Едва не пролистав черно-белый снимок, я увеличила его. Похоже на скан бумажной фотографии. Компания молодых людей празднует какое-то торжество в банкетном зале. У девушек начесы, макияж со стрелками, мини и клеш преобладают. Да черт возьми, ретро музыкальный центр с виниловым проигрывателем! Изображение просто кричит: «Я из шестидесятых!» Попавшего в кадр, явно случайно, человека, которого программа распознала как Феликса, миниатюрная дамочка в белом коктейльном платьице, похоже, пытается вовлечь в танцы. Человек же выглядит безучастным. И у него, единственного из парней, волосы не прилизаны гелем, а торчат беспорядочно в разные стороны, как обычно у Феликса. Совпадение? Нет! На снимке он! Я сохранила и эту находку.

Если давать разумное объяснение результатам моего расследования, могу сделать вывод, что найденные фотографии лишь имитация, постановка с актерами и декорациями. Удивительно лишь, почему Феликс играет самого себя. Или наоборот – слишком уж вжился в роль, которую исполнял когда-то, и проигрывает ее теперь в настоящей жизни?

А вот теперь и с меня хватит! Завтра об этом буду думать. Если получится.

* * *

Я уже хорошо знала дорогу к кампусу и легко могла бы добраться туда минут за пятнадцать на пенни-борде. Валентин тем не менее настоял на том, что подбросит меня, а иначе он и слышать не желает о моих самостоятельных передвижениях по городу без защитного шлема, несмотря даже на то, что от моего вчерашнего падения и след уже испарился. Выходит, еще не остыл.

Пенни-борд я все равно прихватила для обратного пути. Он-то и сыграл существенную роль в моей социальной адаптации с первого же дня в универе.

Выдался удивительно теплый день для второй половины августа, располагающий скорее к пляжному отдыху, нежели к началу академических будней. Студент старших курсов, ответственный за нашу группу примерно из двадцати человек, собрав нас у церемониального собора, начал знакомство с кампусом с истории университета.

Спустя несколько минут мне стало скучно. Из монотонного заученного повествования ничего нового, кроме того, что я узнала еще до поступления из интернета, об учебе в конкретном университете я не услышала. Незаметно я отошла в конец группы и стала крутить головой по сторонам.

Я разглядывала остроконечные пики собора, когда почувствовала легкий толчок бедром. Слева от меня приветливо улыбалась голубоглазая девчонка. Я поняла, что она хочет, чтобы я посмотрела на что-то вниз. В руках она держала скейтборд колесами вверх. На обратной стороне ее доски был изображен скелет рыбы. Должно быть, она заметила мою доску идентичной формы и указывает мне на их схожесть. Мы переглянулись, улыбнулись и последовали за гидом уже вместе.

– Откуда ты? – при первой возможности поинтересовалась она.

Услышав мой ответ, девушка удивилась.

– Я приняла тебя за нашу. Ну, знаешь, внешность у тебя типично австралийская, – призналась она.

Когда девушка улыбнулась, лишь правую ее щеку украсила симпатичная ямочка. Раньше мне не доводилось встречать людей с такой очаровательной особенностью. Светло-голубые, почти прозрачные глубоко посаженные глаза были завидно обрамлены темными прямыми ресницами. Выразительные широкие брови намекали на пылкий темперамент их обладательницы. Аккуратные губы с четким контуром растянулись в улыбке, обнажая если не все тридцать два белых зуба, то точно большую их часть.

– Прости за это разочарование.

Она засмеялась так искренне и громко, что вся группа, включая гида, обернулась в нашу сторону. Мы извинились, покраснев, и перешли на шепот.

– Хлоя, – представилась она, протягивая изящную ладонь для рукопожатия.

– Иона, – ответила я.

– Я думала, русские девушки крупные, – прямо выдала Хлоя.

– А я думала, все англичанки тактичные.

– Может быть. Мой папа ирландец, – она игриво подмигнула и двинулась за удаляющейся группой, виляя тощими бедрами.

– Как попала австралийская девушка с ирландскими корнями в Честер? – я поспешила за ней.

– Мама настояла. Она-то как раз родом отсюда, – объяснила Хлоя. – На самом деле, выбора у нас особо не было.

– Почему?

– Наша бабуля, несмотря на преклонный возраст, пребывает в здоровом теле и духе. Тем не менее справляться с домом, с которым «делайте что хотите, но только после моей смерти», – Хлоя забавно изобразила старушечий голос, – уже не в состоянии. Да и ей самой, как бы она того ни отрицала, временами необходим уход. На дом престарелых она, как утверждает, имеет жуткую аллергию. Мы подумали, что все только выиграют, если мы будем учиться в одном из престижных английских университетов, жить с комфортом у бабули и заодно приглядывать за ней, а она за нами.

Чтобы понять быстрый говор новой знакомой, с половиной проглоченных окончаний и объединенных слов, мне пришлось полностью сконцентрироваться на ее рассказе.

– Выходит, и родители здесь?

– Эм, нет. Под «мы» я подразумеваю нас с братом.

– Оу!

– Мы двойняшки.

– Ва-а-ау!!! – Круть какая, всю жизнь мечтала о настолько родной душе, как брат-близнец. Ну или сестра. Хотя лучше брат, определенно. – Повезло вам!

– Вот уж сомневаюсь! Такого братца, как мой, врагу не пожелаешь, – рассмеялась Хлоя. – Удивительно, что он до сих пор жив, вообще-то.

– Даже так? Это почему же?

– Томодойл ищет приключения на свою задницу в режиме «все время».

– Это имя или прозвище? – переспросила я, не разобрав ею произнесенного.

– Имя! Том. От Томас, знаешь?

– Но ты сказала…

– Том О’Дойл, – с расстановками произнесла она и продолжила повествование с привычной скоростью. – Неугомонный любитель адреналина, перепробовал уже, кажется, все, что могло его прикончить. Сотни раз получал всевозможные травмы. Характер его теперь настолько закален, что никто уже не знает, что еще он может выкинуть, чтобы пощекотать себе нервы. А ему только девятнадцать! Думаешь, доживет он хотя бы до двадцати пяти? – она посмотрела искоса на меня.

И я поняла: сестра уже смирилась с мыслью, что, проснувшись однажды, хоть завтра, хоть на Рождество, услышит страшную новость о трагической кончине брата.

Не знаю, какой реакции Хлоя от меня ждала или совсем не ждала, но я нашла уместным просто отшутиться:

– Звучит так, будто у тебя чертовски крутой братец! А если учесть внешнюю вашу схожесть, то он к тому же еще и красавчик!

– За комплимент благодарю, но в привлекательности он мне однозначно уступает, – подмигнула Хлоя.

– Почему твой брат не участвует в соревнованиях каких-нибудь, скажем по серфингу, а решился тратить время на чуждое его натуре просиживание университетских часов?

– Вот именно «просиживание». Мы-то не сомневаемся, чем эта история с его учебой закончится. Единственный упертый, одновременно и наивный человек в нашей семье – мама. А она у нас рулит. И вот мы здесь! – обреченно вздохнула она. – В подтверждение нашего разговора, видишь скучающего статного красавца, похожего на меня?

– Э-эм… – я и впрямь прошлась глазами по участникам группы в поисках упомянутого брата Хлои. – Вообще-то нет, – сдалась я.