– Ах-х-ах!!! Я примерно то же подумала, – поддержала я.

– Ну что, прокатимся? – Кэт газанула, рванув с парковки раньше нашей спутницы.

Стоило нам выехать на дорогу, как пролетевший мимо красный автомобиль дал нам основание полагать, что под капотом у него не оригинальные запчасти тех времен, когда даже для спортивной тачки скорость выше ста двадцати была уже запредельной. И времени, чтобы набрать таковую, требовалось явно больше чем несколько секунд.

– Круто, не спорю. Но нам за ней не угнаться, – хмыкнула Кэт.

– Езжай прямо пока. Увидим. – Я предположила, что Юкки, продемонстрировав возможности своего дивного коня, дождется нас и дальше мы продолжим движение уже без выкрутасов.

Моя гипотеза подтвердилась, когда Юкки, вероятно сделав круг по кварталу, вернулась. Сравнявшись с Тотошкой, она заглянула в боковое окно, подмигнула, рывком вывела машину вперед нас, и всю дорогу дальше ловко маневрировала по ночным улицам, соблюдая скоростной режим и больше не позволяя нам отставать.

Хоть дорога и не заняла много времени, мы столько раз сворачивали, что, если бы не навигация, можно было бы уверенно полагать, что мы отсюда не выберемся.

– Что за заведение может быть в таких трущобах? – спросила я, не рассчитывая на ответ.

– Судя по карте, мы едем в «Куб».

– Что за «Куб»? – удивилась я осведомленности подруги.

– Помнишь, я рассказывала, чел один подкатывал ко мне? Написывал пару месяцев назад.

– Нет.

– Пофиг. Он рассказывал об огромном помещении, бывшем ангаре, где проводят техно-, транс-рейвы, не уверена. Вроде как там собирается куча народу, диджеев классных привозят. И упоминал, что это где-то в районе старого аэропорта. Судя по тому, что мы двигаемся в этом направлении, могу предположить: именно туда она нас и тащит.

– Ты недовольна, что я тебя в это втянула.

– Не гони! Ты знаешь, если бы мне не было интересно, мы бы в этом не участвовали.

Я, конечно же, заметила, как она поставила ударение на «мы», давая понять, что не позволила бы мне пуститься в отрыв наедине с нашей новой знакомой.

Вывеска «Cube» искрилась, словно в ней отходят контакты. Сомневаюсь, что так было задумано. Хотя могу и ошибаться. На внушительных размеров парковке было не столько много автомобилей, сколько она способна вместить. Даже мало. Вряд ли народ сюда пешком ходит. И это значит, что либо здесь глухо, либо все приезжают на такси, дабы не сохранять трезвость ума.

Формирование первых моих впечатлений от нового места прервала появившаяся из ниоткуда Юкки; распахнув пассажирскую дверь, она пригласила меня высаживаться. Я переглянулась с Кэт и вылезла из машины.

На улице стояла холодная ночь, воздух был пропитан сыростью и неприятным для меня запахом грязного асфальта. Я поежилась, мысленно благодаря маму за предложение захватить косуху, и распустила волосы по спине для сохранения тепла. Впереди идущая Юкки держалась, на удивление, ровно, будто не испытывает ни малейшего неудобства.

– Тебе не холодно в одной блузке? – спросила я, сама не зная зачем. Если она ответит, что мерзнет, не отдам же я ей свою куртку – останется только глупо посочувствовать: «М-м-м…»

– Что ты, лето же! – Дикая бестия (именно такое она производила впечатление) избавила меня от позорного сочувствия. – Скорей! Да пребудет плезир! – резвясь, проголосила она, схватила меня за руку и потянула ко входу.

Я оглянулась – Кэт не отставала.

Контроль на входе оказался весьма условным. У нас даже не спросили документы. Значит, здесь рады всем, от мала до велика. Нам поставили светящиеся в ультрафиолете штампы и попросили не толпиться в проходе, так как сразу за нами зашли еще несколько человек. Похоже, мы вовремя – народ только подтягивается. Я посмотрела на часы – так и есть: двадцать минут первого. А это лишь начало.

И едва мы переступили порог, как сразу стало ясно, что организаторы знают толк в своем деле. Они не заморачивались относительно ремонта помещения, сохранив изнутри, как и снаружи, его первозданность: старый ангар, когда-то служивший приютом для больших самолетов. Они вложились в главное: о-очень много звука и мерцающего в унисон с битом света. И звука! Я уже говорила? Да, это важно в таком месте.

Играл относительно легкий, но способный достучаться до души melodic house; он буквально физически пробивался сквозь грудную клетку так, что я почувствовала музыку точно всеми своими органами. Свет моргал по всему периметру танцпола, сложно было разглядеть что-либо вообще. Это значит, что здесь не место разговорам, знакомствам, оценке окружающих и прочей неподходящей деятельности, здесь лишь ты, звук и движение.

Вдохновленная выбором Юкки и предвкушая драйв, я двинулась за ней, не отпуская крепкой руки Кэт. И я ошиблась, предположив, что танцпол будет свободный. Не могу сказать точно, всегда промахиваюсь с оценкой количества людей, но, думаю, человек двести здесь уже есть. Тогда как зал, по моей же оценке, вполне может вместить и пару тысяч. Или больше – как это вообще определить?

Мы двигались через толпу прямо к невысокой сцене. Здесь звук зашкаливал – уши будут сутки отходить от подобной нагрузки. Не знаю, каким образом Юкки смогла всех растолкать, но мы оказались в так называемой фан-зоне – прямо у сцены. Я обратила внимание на молодого диджея, создателя атмосферы на передовой. Рядом с ним уже готовился, по всей видимости, следующий исполнитель, креативного вида чел. Надеюсь, он зажжет.

Как Юкки плавно раскачивает бедрами в такт мелодичному звучанию – на это просто нельзя не обратить внимания. У нее прекрасно получается. Невероятная пластика при минимуме движений – так надо уметь. Я обожаю музыку и все, что с ней связано, но не могу назвать себя особо умелым танцором. Нет, не то чтобы я совсем деревянная. Захваченная мелодией, как правило, я просто двигаюсь в такт, и без выпадов конечностей. Другое дело – танец Юкки! Вероятно, помимо музыкальных занятий, она не пропускала уроки еще и в какой-нибудь высшей школе танцев.

Кэт, не теряя времени, уже тоже в своем стиле импульсивно поддергивалась.

Ну а пока я раскачивалась, не решаясь на более активные движения, диджей, завершив свой сет, передал бразды правления коллеге. Тот не стал заморачиваться с плавными переходами, а зашел дерзко, даже грубо, я бы сказала, резко перескочив на гораздо более энергичный, грувистый бит.

Однако мелодия развивалась, и чем дальше, тем больше меня затягивало ее звучание. Музыка… Свет… Юкки… Ее лицо так близко к моему. Она двигается со мной… Нет! Скорее, я с ней. Удивительно – не такое уж я и бревно, это так легко, оказывается, да и я способна на что-то меня саму впечатляющее.

Она продолжает смотреть мне в глаза. Холодные мурашки бегут по всему моему телу и враз отпускают. На смену им приходит полное расслабление, тело вроде мое, но принадлежит не мне. И что самое дикое, не могу сказать, будто мне не нравится такая потеря контроля над собой. Юкки снова напоминает мне голодную кобру, способную разом заглотить меня и не подавиться. Ощущение, будто уже даже целится, чтобы ужалить.

Я никогда раньше не танцевала так близко с девушкой. Первоначальное смущение отступило, и атмосфера полностью впитала меня. Музыка, свет, Юкки и я – сливаемся воедино.

Не знаю, сколько времени я пробыла в такой музыкальной эйфории. И когда бы она закончилась. Но Кэт выдернула меня из нее, водя светящимся экраном своего телефона прямо у меня перед глазами. Далеко не сразу я сумела сфокусировать взгляд, чтобы рассмотреть, что́ она пытается мне показать. А когда наконец удалось, стала ясна ее обеспокоенность. Не листая переписку, из последних сообщений я поняла, что Густав интересовался, где она. Получив ответ о нашем с ней местонахождении на рейве в «Кубе», он ответил: «Даже так?!»

Я отодвинула руку с телефоном от своего лица и посмотрела на подругу. Она действительно растеряна.

– Психанул? – проорала она мне в ухо. Конец уху и горлу Кэт.