Тогда я увидел перед ней экземпляр моего учебника, так что явно кто-то предупредил ее о теме, которую она должна объяснить, впрочем, явно не сообщив имя ее нового ученика.

Она посмотрела вниз, а затем снова вверх, ее голос звучал странно сурово.

— Мне всего лишь сказали, что у меня есть ученик по европейской истории. Я изучала её в прошлом году и была лучшей в классе, так что я понимаю, почему они выбрали для этого меня.

— Не-а. Я выбрал тебя. — Я ухмыльнулся. — Я знаю, что ты будешь отличным репетитором.

Она изучала меня с прищуренными глазами, и я практически мог видеть, как работает ее мозг, когда удивление сошло на нет.

— Ты знал, что я буду твоим наставником?

Моя улыбка никогда не исчезнет, потому что, серьезно, она была такой милой, когда злилась.

— Я попросил тебя.

— Ты… ты… — Она сжала губы и выдохнула через нос. — Я так сильно ненавижу тебя сейчас.

Ага. Она была чертовски очаровательной. Я достал учебник и еще раз улыбнулся ей.

— Ты справишься.

Она издала какой-то рычащий звук, который вынудил меня рассмеяться — про себя, конечно. В конце концов, мы были в библиотеке. Я нашел главу, которую она сейчас открыла, и немного покачал головой.

— А я всегда думал, что ты так рада помогать другим.

Ее глаза сузились, и я не мог удержаться от того, чтобы продолжить дразнить её, просто чтобы посмотреть, что она сделает.

— Я всегда думал, что ты такая милая. Такой нежный цветочек.

Она вздохнула, что можно было посчитать отчасти негодованием, отчасти раздражением, но мне хотелось думать, что в этом было отчасти и веселье, пусть и не неохотное. Никто в здравом уме не назвал бы этот яростный вулкан нежным цветочком. Милым, возможно, но скорее милым и дерзким, чем слащавым и спокойным.

Она наклонилась вперед с фальшивой улыбкой.

— Ты справишься.

Я издал слишком громкий смешок, и люди вокруг нас переглянулись. Когда я снова встретился с ней взглядом, ее губы все еще были сжаты, а глаза прищурены, но на этот раз я почувствовал, что она упорно пытается не рассмеяться.

Словно прочитав мои мысли, она изогнула брови и покачала головой.

— Не-а. Не выйдет. Ты можешь обмануть всех в этой школе, заставив их думать, что ты какой-то герой в белой шляпе (прим. переводчика: в данном предложении автор использует идиому — это добрый, порядочный, положительный персонаж в вестернах носит белую шляпу, в отличие от злодея, который носит черную шляпу), но ты не сможешь очаровать меня, Джейсон Коннелли.

Я коротко рассмеялся, услышав это описание.

— Белая шляпа, да? Я всегда думал, что больше похож на рыцаря в сияющих доспехах.

Марго преувеличенно нахмурилась.

— Этого не будет. Я невосприимчива к твоим чарам.

— Никогда не говори никогда.

Она закатила глаза, но потянулась к проваленной контрольной, которую я положил между нами, как странный эквивалент оливковой ветви. Она бегло просмотрела работу, ее глаза загорелись новым интересом, который был исключительно научным.

— Ладно, хорошо, — сказала она, возвращая мне тест. — Давай покончим с этим.

— Вот это правильный настрой.

Она изогнула бровь, когда открыла мою книгу, так что мы оказались на одной странице.

— Прямо сейчас ты являешься свидетелем жестокого и необычного наказания, которое заставили меня заплатить за идиотскую шутку твоих друзей. Не говори мне, что я должна радоваться этому.

Она ровно встретила мой взгляд, и я постарался не вздрогнуть. Она указала на название главы в моей книге.

— Прочти это. — Затем она откинулась назад, скрестив руки. — Ты моя проблема только до следующей недели. Тогда мое наказание закончится.

Я открыл рот, чтобы отпустить еще одну легкомысленную шутку, но остановился. В том, что она отбывала здесь наказание, не было ничего забавного, тем более что расплачиваться должна была не она. Но я не собирался вникать во все это, по крайней мере, сейчас, когда на полсекунды мне показалось, что я продвигаюсь куда-то. Так что вместо этого я встретился с ней взглядом и подарил легкую улыбку, в которой не было ни капли поддразнивания.

— Тогда, я думаю, нам лучше начинать.

Как будто этот учебный год не мог стать ещё хуже.

Как только наше занятие подошло к концу, я начала собирать книги, пытаясь не обращать внимания на Джейсона, поскольку он делал то же самое.

Урок усвоен. Игнорировать Джейсона было невозможно. Он более чем просто присутствовал в моей жизни. С тем же успехом я могла бы попытаться игнорировать тот факт, что солнце светит или что небо — голубое. Отрицать присутствие Джейсона было так же невозможно.

После двух недель попыток я поняла это. Возможно, мне удалось бы избежать его взгляда, но чем больше я пыталась притвориться, что его не существует, тем острее ощущала его присутствие. Дошло до того, что я была почти уверена, что у меня есть особый эхолокатор на Джейсона. Знаете, как у китов и дельфинов? Даже когда его не было в поле моего зрения, я всегда знала, когда он был рядом.

Это так бесило: осознавать присутствие человека, которого я хотела забыть. Не только раздражало, но и усугубляло — как заноза под ногтем или порез бумаги, который открывался каждый раз, когда сжимаешь руку в кулак.

А потом Джейсону надо было пойти и сделать всё в миллион раз хуже.

Я устремила свой взгляд на него, когда он перекинул сумку через плечо.

Придурок.

Он встретил мой взгляд улыбкой. Улыбкой. Той, которая всегда убивала меня. Той, которая, по сути, заставляла мое сердце и мое тело сжиматься и говорить: «Делай со мной, что хочешь, я готова». Я всегда была бессильна перед ней, и прямо сейчас её вид разозлил меня еще больше, чем когда-либо.

Почему Джейсон так мил со мной, когда я была невероятно груба с ним в течение нескольких недель?

Это было нечестно и не круто.

— Значит, увидимся завтра? — Спросил он. — В это же время?

Я вздохнула, и он, видимо, воспринял это как «да».

— Отлично. Увидимся позже.

Я попыталась язвительно ответить, но все, что у меня получилось, это раздражительный вздох. Агх. Он уже расшатывал мою защиту, а это было всего одно занятие.

Это то, что я больше всего ненавидела в Джейсоне Коннелли. Он сделал невозможным его ненавидеть.

Но когда он был на полпути к двери библиотеки, следуя за ним, я вспомнила. Он шел на тренировку. Он собирался посмеяться над этим с Джоэлом и компанией, пока я отвозила Сьюзи домой после нашего наказания.

Конечно, я бы все равно пошла на репетицию оркестра позже, но я не была бы первым кларнетистом. Мне придется смотреть, как Бекки возглавляет мою секцию, пока мисс Горовиц не поверит, что мне опять можно доверять.

Несправедливость всего этого ударила меня кулаком под дых. Коридоры были в основном пусты, так как школа технически была закрыта, но то тут, то там было несколько отставших ребят, таких как Джейсон и я, посещающих какие-то внеклассные мероприятия.

— Повеселись на тренировке, — сказала я дразнящим голосом.

Когда он оглянулся на меня, у него хватило такта отступить.

— Ты собираешься вернуть первую партию?

Я остановилась, как только мы вышли из библиотеки. На секунду я потеряла дар речи, осознавая тот факт, что Джейсон — великий и могучий звездный квотербек — вообще вспомнил, что я играю первую партию.

Он тоже остановился, его брови вопросительно изогнулись, а его взгляд был полон искреннего беспокойства.

Черт побери. Почему он не мог позволить мне злиться на него хотя бы раз? Всеобщее обожание было так ему необходимо, что он не мог просто позволить мне выразить свой праведный гнев?

Я почувствовала своего рода заботу.

— Эм, я верну свое место к выездной игре на следующей неделе. — Я пожала плечами. — Пока буду держаться подальше от неприятностей.