Я напрягся, но проигнорировал насмешки.

— Кто знает? Может быть, Марго станет следующей королевой бала. — Она рассмеялась, и неприятный пронзительный смех последовал за мной в раздевалку.

Несмотря ни на что, наша тренировка не была полностью отстойной. Вся прежняя напряженность между мной и Джоэлом, казалось, вылилась в хорошую агрессию, из-за чего мы все были потными и измученными к тому моменту, когда тренер свистнул, чтобы отправить нас в душ.

Мне удалось избежать дальнейших столкновений в раздевалке, и я направился домой, чтобы провести столь необходимое время в одиночестве, сделать домашнее задание и осознать, что в какой-то момент взял и влюбился в свою эксцентричную соседку, играющую на кларнете.

В основном, мне нужно было понять, что собираюсь с этим делать.

Я резко остановился на кухне. Как и в большинство вечеров после тренировок, мне требовалось разогреть остатки еды или закинуть бутерброд в себя. Оба моих родителя работали сверхурочно, так что ужин был чем-то вроде шведского стола в течение недели.

Но не сегодня. Этим вечером мама что-то помешивала в кастрюле на плите, от чего дома стоял восхитительный запах.

— Что происходит?

Она улыбнулась мне через плечо.

— Добро пожаловать домой, милый.

Я уставился на нее.

— Что ты делаешь?

Мама закатила глаза.

— Готовлю ужин. Боже, будто это неслыханное дело.

Так оно и есть — по крайней мере, в будний день. Не говоря уже о том, что на маме была настоящая одежда — не халат, который она носила в больнице, и не штаны для йоги и толстовка, которые она обычно носила дома в свободное время. Она выглядела так, будто собиралась куда-то или…

— У нас будут гости?

Ее улыбка стала озорной.

— Да. И больше никаких вопросов. Вас с отцом может удивить наш импровизированный званый ужин.

Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но мама махнула в мою сторону ложкой, покрытой томатным соусом.

— Поднимись наверх и переоденься. Они будут с минуты на минуту.

Ими, как вскоре выяснилось, были Марго и ее семья.

Хорошие новости? Я вернула свой телефон. Плохие новости? Он не переставал трезвонить у меня в кармане. Отец бросил мне предостерегающий взгляд, и одарив родителей Джейсона быстрой извиняющейся улыбкой, запустила руку в карман своего нового пушистого пурпурного пальто и поставила телефон на беззвучный режим.

Я проигнорировала Джейсона, когда мобильник снова завибрировал в моих руках, а затем сунула его в задний карман джинсов. Всё еще могла его чувствовать, но, по крайней мере, больше телефон не раздражал всех нас своим непрекращающимся звоном, предупреждая меня о новых сообщениях и уведомлениях.

Сьюзи, должно быть, тоже вернула свой телефон — единственное объяснение всей этой активности.

— Мы так рады, что вы смогли присоединиться к нам, — В третий раз сказала мама Джейсона.

И в пятый раз с тех пор, как пришли, мама упомянула, как мы рады, что нас пригласили. Это вызвало еще один раунд разговоров о том, как давно наши семьи не собирались вместе и прочая ерунда. Если эта дежурная болтовня будет длиться ещё дольше, я умру с голоду.

Кроме того, если бы мне пришлось стоять рядом с Джейсоном еще хоть секунду, я бы воспламенилась. А самовоспламенение что-то да значит, верно? Если так, то я была в опасности. Одно дурацкое объятие, и теперь все мои гормоны взбунтовались. Стоя рядом с ним вот так, до смешного ощущала то тепло, которое он излучал, запах мыла, который смешивался с его естественным запахом и был в высшей степени знакомым и в то же время каким-то совершенно новым. Когда Джейсон отвечал на раздражающие вопросы моих родителей о поступлении в колледж и о футбольной команде, всё, на чем я могла сосредоточиться, это был его голос. Низкий, сексуальный, как грех, голос.

Я отказывалась смотреть в его сторону, потому что, если бы это сделала, то просто залипла. По своей натуре не являлась утонченным человеком, так что без шанса, что сегодня вечером могу изображать беспечность перед лицом этой улыбки. Если я увижу хоть одну дурацкую ямочку, мне конец.

Не было более неловкого способа испортить званый ужин, чем начать задыхаться от страсти в гостиной соседей.

Для протокола, виной всему объятия. Вплоть до того объятия я была в блаженном неведении о том, как чертовски хорошо он ощущается, и о том, насколько сильно моему телу нравилось его. Была просто химия, а затем — ХИМИЯ.

Это то, что я чувствовала рядом с Джейсоном? Всегда заглавные буквы.

Наконец, я украдкой взглянула в его сторону, когда Коннелли шли в столовую. Он смотрел в свой телефон. Кстати, при этом нахмурившись.

Хмурость ни на ком не должна смотреться так хорошо. Тем не менее, каким-то образом Джейсону очень шло. Это придавало ему мрачный, задумчивый вид, что контрастировало с его типичной непринужденной ролью героя. Я невольно подумала, как бы он выглядел, если бы был зол — ну, по-настоящему зол. Или как бы выглядел, охваченный страстью.

Как бы Джейсон Коннелли выглядел после поцелуев на заднем сиденье своей машины?

О, Господи, кто-нибудь дайте мне веер.

— Брюссельской капусты? — спросила его мама, подталкивая тарелку в мою сторону.

Не сказать, что я фанат, но определенно — овощи и светская беседа с миссис Коннелли тоже работали. Погрузившись в разговор за ужином, который, казалось, в основном состоял из того, чтобы удивить Джейсона новостью о том, что наши мамы заключили сделку, по условиям которой буду продолжать обучать его после того, как мои волонтерские часы закончатся.

Я бросила несколько взглядов в сторону Джейсона, чтобы понять, как он относится к тому, что его шантажируют занятиями с репетиторами, но его было невозможно прочитать. Конечно же, Джейсон вежливо улыбнулся для моей матери.

Не то чтобы могла судить. Я делала то же самое для его мамы. Они были чертовски горды собой. На самом деле это было довольно мило. Похоже, сегодня утром они столкнулись друг с другом в продуктовом магазине и говорили обо мне, Джейсоне и поступлении в колледж. Миссис Коннелли беспокоилась об оценках Джейсона, так как футбол отнимал у него очень много времени, а мою маму беспокоило отсутствие у меня разнообразия во внеклассных занятиях.

Таким образом родился план.

Мы оба кивали и улыбались весь ужин, вежливо соглашаясь, что план действительно блестящий.

Ага, блестяще. Думаю, это точное слово. Возможно, я переоценила свой энтузиазм в стремлении скрыть странную смесь эмоций, которая назревала при мысли о том, чтобы проводить еще больше времени наедине с моим красавчиком соседом.

Я уже согласилась быть его другом, что бы это ни значило. Согласилась быть партнером в его благородной миссии, чтобы остановить кибербуллинг в Гроувер Хай. Согласилась сделать все это, борясь с тяжелым случаем физического влечения и бывшей детской влюбленностью, которая всё никак не умрет. Честно говоря, прямо сейчас я была впечатлена собственным героизмом.

Чего еще эти люди хотят от меня?

Репетиторство. Вот чего они хотят.

После ужина идеальный Джейсон вскочил, чтобы начать убирать со стола, и я встала, чтобы помочь. Пока мы собирали посуду, его мама велела нам принести пирог, который она купила на ужин. Я последовала за Джейсоном на кухню, которая хранила целый мир детских воспоминаний, и поставила стопку грязной посуды в раковину.

— Я загружу посудомоечную машину, нарежь пирог, если хочешь, — сказала я.

Мы приступили к работе, и, черт возьми, все это было так… по-домашнему. И до странного естественно, как будто ни минуты не прошло с тех пор, как в детстве вместе зависали на этой кухне. Я закатала рукава и включила воду, мое сердце бешено колотилось без всякой видимой причины, кроме сцены, разворачивающейся здесь. Весь этот акт совместной работы на кухне? Это было слишком хорошо. Может быть, мы снова были друзьями или, может даже чем-то большим, потому что это было так по-домашнему, так уютно, так…