- Давайте! – злюсь я, когда копье скользнуло по моей руке. – Всех положу! – а после этих слов вражеский меч быстротечным движением оставил царапину на панцире и поранил руку.

Я отошёл назад, встав в один ряд с наёмниками. Перезвон мечей смолк, наступила хрупкая тишина и враг перестал напирать на нас, хотя ещё секунду назад его оружие клацало по нашей броне. Оборачиваясь, предо мной развернулась картина, как не менее полусотни воинов с широкими щитами наступают с юга, а ведёт их крупный бородатый мужик с обоюдоострой секирой, орущий:

- Держись, братки! А вот и мои парни!

При виде подкрепления, мы воспряли духом, а вот в очах неримцев я увидел испуг, их перекошенные от злобы лица отметила тень страха. Наёмники расступились и Конан вместе с ополченцами Солнечного берега, страшным «молотом» врезался в строй, став махать секирой разные стороны, разбрасывая врагов словно тряпки, что окровавленные и разодранные полетели от него. И ополчение Золотого берега вступило в бой став выдавливать неримлян с этой земли.

Я только хочу расслабиться, смотря на то, как секира Конана в кровавом блестящем налёте отражает ужас противника, но слышу воззвание:

- Фриджидиэн! Корабль! Он идёт на таран к мосту! Они хотят нас отрезать!

Я ринулся что было сил на возвышение, откуда увидел, что в устье реки заходит небольшой одномачтовый кораблик, доверху набитый обмасленными бочками, в котором стоит воин с факелом. «Дурак, готовый пожертвовать собой ради идиотизма Коарека» - злюсь я, вынимая «громыхатель» и целясь.

Небольшая мушка перекрыла вражеского солдата. Пуля тяжёлая и я поднимаю оружие выше. Ощущение ветра и движение корабля заставляют меня отвести «громыхатель» в сторону и выдыхая весь воздух, я мягко и нежно давлю на крючок. По местности пронёсся хлопок и огонь выдавил пулю. Свинец за считанные секунды пролетел путь и пробил руку неримцу, его поразив. Я рассвирепел и бросился бы вплавь до него, но только пуля угодила в ладонь с факелом и палка, увенчанная огнём выпада из рук, окунувшись в лужу с маслом у бочки.

Крайне эффектное зрелище наблюдаю – сначала огонь пожрал палубу, откуда неримец сиганул в воду, объяв бочки и мачту, а затем посудина пропала – её салютом разнесло на щепки, так и не доплыв до моста. По водной глади разлетелись десятки горящих головёшек.

- Вот и всё, - тихо говорю я себе, оборачиваясь и радуясь – Конан со своими людьми сбросили противника в воду, усеяв весь остров телами и потеряв половину воинов в жесточайшей схватке, корабли же стали отходить в море, оставив собратьев на верную гибель и плен.

Группировка «Запад»

Спустя три дня. Сердцеземье.

Когда-то это были таможенные руины – былое напоминание о прошлом величии и богатстве континента. Товара было так много, что Святой орден поставил здесь таможню, чтобы она брала деньги с торговцев проходящих с запада, иначе рынок Арка бы обесценился и рухнул. Тут хранились самые большие сундуки с золотом и серебром, склады ломились от изъятого в пользу страны излишка, а службу несли могущественные армии. Но время шло и Эндерал накрывали тучи, а потом по приказу Тручессы вся торговля была сильно порезана и таможенный пост оказался никому не нужен – больше не шло никакого товара, предприятия закрывались и в стране вспыхнул кризис, превративший это место в руины. Кризис, бушевавший до начала деятельности Велисария.

«Но всё меняется, не так ли?» - объявилась мысль в душе. – «И даже самые безнадёжные ночи не кажутся столь мрачными, когда в этой темноте видится рассветный свет наступающего дня».

Теперь, медленно ступая среди палаток, обступая часовых, и взирая на отстроенные крепостные стены. Стиснутая между огромными скалами стена и утопающая в зелени, она стала ограждением от врага, а за ней появились баррикады, палаты, башенные нагромождения и караульные посты, среди которых рассеяны разожжённые костры, наполняющие лагерь светом.

И здесь вижу не просто армию, а целое собрание войск. Поставив щиты у палаток, выказав из темноты символы льва и крестов, расселись у костров воины, отличные друг от др. Одни пьют эль и пиво, другие согреваются мёдом, одни отращивают бороды и завязывают их в косы, другие держат их распущено, одни колют татуировки и пишут инальско-руническим письмом, другие держат тело в чистоте и используют буквицу. Но сколько бы различий между ними не было, их объединила, объединяет и во веки веков скрепит ярость и огонь в сердце, храбрость и любовь к родной земле.

Под ночным летним небом, усеянным бесконечными мириадами звёзд, сидят воины, присланные из дружин Свяослава и воинств Конана. Вместе они готовы подороже продать жизни, но не отдать западное побережье врагу.

- Сдюжим их, как думаешь, Ролаф? – спрашивает мужик возле костра, у которого я прохожу. – Ворогов тьма, супостатов немерено. В бою-то мы вступим за землицу родную, но вот главное, чтобы супостат не сдюжил над нами.

- Не знаю, Димитрий. Я не боюсь их числа, пусть они бояться меня! – солнцебережец схватился за рукоять топора. – И моего оружия! Конан заставит заткнуть глотки неримцев.

- Ролаф, ты храбрый мужик. Когда закончим со всем этим, давай ко мне в Речное! – речник хлопнул по плечу воина. – У меня там жёнка. Угощу тебя в нашей таверне лососем. А перед этим мы полютуем. И с такими воинами, как ты мы сдюжим.

- Может ты ко мне!? А!? Выпьем нашего чёрного эля?

- Разберёмся, - Димитрий швырнул в костёр сена кусок и огонь взвился к небу, резко всё осветив. – А сейчас нам нужно готовиться к сече.

По всему лагерю подобные разговоры и пересуды, смешанные с конским ржанием, лязга затачиваемых клинков и редких приказов командиров, а всё дополняет военное «амбре» - сочетание ароматов капусты, нужников и раскалённого металла. Воины готовятся к сражению, которое должно состояться с недели на неделю и собирают все возможные силы в единый кулак.

- Как тебе воевать-то против Коарека? – снова звучит солдатский вопрос.

- Да нормально. Токмо сучьи дети расплодились и много их.

- Говорят-то, шо в Нериме есть такие животные. Огромные, лысые и с клыками у длинного носа.

- Клыками? Да не слухай всяких речей шутливых. Такое привидеться может только от передоза светопылью.

- Ой, да ладно тебе. Может такое и есть, токмо нужно будет туда съездить и проверить. И ответить за то, что они тут делают.

- Давай о приятном. Щас бы медку. Чтобы согреться.

- Или элю приятного. И потанцевать, и к моей любимой. Какие она готовит отбивные.

Обойдя кострища и мелкие палатки, я нахожу то, что мне нужно - широкий пёстрый шатёр, простёршийся подле крестных ворот, ведущих внутрь таможни. Полевой штаб полковника встретил меня воинами, несущих длинные алебарды и закрывшими мне путь внутрь.

- Я – Фриджидиэн из Арка, прибыл к полковнику Даль’Аглену.

Алебарды раздвинулись, и я смог пройти внутрь. За покровами ало-белой ткани меня уже ждал высокорослый черноволосый кучерявый мужчина с пронзительным взглядом и аристократическими чертами лица. Он склонён над картой, простёртой на столе, а возле него пара сундуков, бочка для умываний и кровать.

- Мессир Даль’Аглен, - приветствую я полковника, в алом камзоле поклоном.

- Господин Фриджидиэн, - приветствует он меня ответным поклоном и отбросив ненужный официоз, мы заключаем ладони в рукопожатии.

- Вас не впустили? Почему?

- Нет, господин. Воевода Эрсмарк посчитал, что мы можем встретиться и здесь, а целый полковник Стражи Арка может подождать и за пределами старой таможни.

- Что ж, - я решил найти этому объяснение. – Весьма понятно с его стороны, учитывая, что сейчас безопасность превыше всего.

- Безопасность? Да кто сунется в лагерь с тремя тысячами воинов?

- Ладно, давайте вернёмся к делам войны, резко я перехожу на другую тему. – Сколько у Арка осталось воинов?

- У нас слишком мало сил. Из пяти полков аркской армии осталось только два[1]… мой и городской. Башни мирадов захвачены и «Крыло мирада» перестал существовать. Портовый полк также был рассеян, а подразделения сердцеземского были полностью разбиты ещё в начале войны и отчасти пополнили мои соединения.