14 сентября 1930 года рейхстаг избирался уже досрочно. Первое место — 24,5 процента — вновь осталось за CДПГ. Улучшили результат коммунисты, получившие 13 процентов. Центр сохранил позиции с теми же 12 процентами (плюс те же 3 процента у баварских народников). Консервативная ДНФП утратила половину своего электората, оставшись лишь с 7 процентами. Либеральная ДФП вообще сошла со сцены. Но громовой сенсацией стал восьмикратный подъём НСДАП, собравшей более 18 процентов голосов и занявшей второе место после СДПГ.

13 марта 1932 года Германия избирала президента. Вокруг действующего главы государства Пауля фон Гинденбурга сложилась широкая коалиция консерваторов, либералов и социалистов. Фактически его поддержали все политические силы, признающие Веймарскую конституцию. Убеждённый противник республики и демократии хотя бы уважал закон. В отличие от других претендентов.

Высокая личная популярность и поддержка «конституционной коалиции» принесли Гинденбургу: 49,6 процента голосов. Более 13 процентов собрал коммунист Эрнст Тельман. НСДАП выдвинула кандидатуру Гитлера, за которого проголосовали свыше 30 процентов. 10 апреля состоялся второй тур, в котором Гинденбург всё же одержал победу с 53 процентами голосов. Тельман по сравнению с первым туром потерял три процента, Гитлер приобрёл более шести с половиной.

31 июля 1932 немцы опять досрочно избирают рейхстаг. Итоги выборов демонстрируют подлинное землетрясение: НСДАП занимает первое место с 37,4 процента. СДПГ безнадёжно отстаёт — 21,6 процента. На третьем месте коммунисты, собравшие 14,6 процента. За ними Центр, слегка даже улучшивший показатели — 12,4 процента (3,3 процента собрали баварские народники), но это никак не влияет на общую картину. ДНФП со своими 5,9 процента удерживается в парламентской системе, но консерваторы уже ведутся на подхвате у нацистов.

Меньше чем через полгода, 6 ноября 1932-го, рейхстаг избирается вновь. Впервые за пятилетку отмечено некоторое снижение поддержки НСДАП — 33 процента. Продолжается спад у СДПГ, собравшей 20,4 процента. КПГ ещё на подъёме — почти 17 процентов. Центр и баварцы на прежнем уровне в 12 и 3 процента. ДНФП, к которой перетекла часть электората нацистов, повышает уровень поддержки до 8,7 процента. В целом картина не меняется — лидерство за нацистами. Остановить их может только общенациональный антигитлеровский блок, которого никто не думает создавать. При таком раскладе власть Гитлера (а значит, тотальная диктатура и тотальная война) становится вопросом времени. Причём довольно короткого, всего двенадцати недель.

Между маем 1928-го и ноябрём 1932-го пролегла тяжкая эпоха. Всемирно-исторический рубеж обозначил октябрь 1929-го — начало мирового экономического кризиса. Тяжелейшего в индустриальной истории.

В кабинет социал-демократа Германа Мюллера, сформированный по результатам парламентских выборов 1928 года, входили представители СДПГ, Центра, либералов и баварцев. Именно на эту «большую коалицию» пала ответственность за кризис. Социал-демократы уже не могли претендовать на руководство правительством. Олицетворением «профессионального антикризисного менеджмента» стал философ и политолог Генрих Брюнинг. В молодости функционер католических профсоюзов, он стал лидером Центра и в марте 1930 года занял пост рейхсканцлера.

Католический лидер Брюнинг по типу личности скорее напоминал протестанта. Этот сухой холодный человек был действительно компетентным политменеджером. Занимая жёстко антикоммунистическую позицию, Брюнинг негативно относился и к нацизму, понимал разрушительную опасность тоталитарных движений. Но он начисто не ощущал новизны времени. Его антикризисная политика не шла дальше попыток директивного сокращения денежной массы для сбалансирования рынка. Урезались бюджетные расходы, снижались зарплаты и социальные выплаты, повышались налоги и иные платежи с населения. Брюнинг быстро получил зловещее прозвище «Канцлер Голод».

Такие меры не могли осуществляться конституционным порядком через рейхстаг. Правительство Брюнинга не располагало парламентским большинством и конфликтовало с крупнейшей фракцией социал-демократов. Соответственно, его политика проводилась через правительственные «декреты-законы», утверждаемые президентом. Налицо было игнорирование конституционных норм, отход от демократических принципов. В этом смысле кабинеты Брюнинга, несмотря на его личное неприятие нацизма, считаются переходными к гитлеровской диктатуре.

Политическими итогами первого брюнинговского полугодия стали рост влияния коммунистов, шквальный взрыв популярности нацистов, потери социал-демократов, обвальное падение консерваторов, практическое исчезновение либералов как политического фактора. Что интересно, партия самого Брюнинга держалась стабильно — отток сторонников Центра к НСДАП компенсировался за счёт электората либералов. Избиратели, отворачивавшиеся от СДПГ, примерно поровну распределялись между коммунистами и нацистами. Консервативный электорат уходил к НСДАП. Но главным резервом Гитлера была ранее аполитичная масса, прежде не имевшая предпочтений, но в отчаянное время нашедшая сильного человека, готового «переломить беду».

После выборов 1930-го Брюнинг оставался канцлером ещё полтора года. Его политика оставалась прежней: любой ценой, через истребление производства и повальную безработицу, сбалансировать бюджет. Он так и не осознал, что этот кризис требует другой, гораздо более комплексной борьбы, нежели сведение цифр по ведомостям, что финансовое давление на массы в данном случае ведёт не к стабилизации, а к тотальной катастрофе. К концу его правления за Гитлера голосуют уже не 6,4 миллиона, как в начале, а 13,4 миллиона человек (и ещё 3,7 миллиона за коммуниста Тельмана).

30 мая 1932 года, после 26-месячного канцлерства, Генрих Брюнинг будет отправлен в отставку. Через два года он эмигрирует в США, и лишь в начале 1950-х ненадолго вернётся в Германию, чтобы вновь отбыть за океан уже до конца жизни. Он умер 30 марта 1970 года — ровно через 40 лет после вступления на пост рейхсканцлера. Не принесшего позитивной славы этому политику, оказавшемуся не на месте и не ко времени.

Поначалу НСДАП казалась не вполне готовой к приближению своего звёздного часа. К октябрю 1929-го партия была ещё малочисленна и малопопуярна. Она имела крепкие связи и базы поддержки во всех социальных слоях, но повсюду оставалась маргинальной. Законопослушный средний класс отторгал откровенно криминальную подгрузку нацизма. Пролетарии ориентировались на марксистские партии и в целом были настроены демократически. Элита презирала плебейство и ненавидела революционность.

Кризис кардинально изменил ситуацию. Обвальное падение производства — в некоторых отраслях тяжёлой промышленности дошедшее до 40 процентов — отозвалось катастрофическими социальными последствиями. Остановка производственных мощностей, падение доходов и сжатие потребительского спроса, веерное закрытие предприятий и разорение бизнесов (от металлургических комбинатов до сапожных мастерских) — всё это уже весной-летом 1930 года захлестнуло Германию волной 3-миллионной безработицы, через два года подскочившей ещё более чем вдвое. Одновременно страны-получатели репараций, прежде всего Франция, резко ужесточили политику взимания платежей. Это дополнительно подрывало без того расшатанную финансовую систему и окончательно сводило на нет стабилизационные усилия Брюнинга. Экономический обвал повлёк обвал социальный, за которым не замедлил последовать политический.

Хозяйственный коллапс автоматически не аннулировал норм политической демократии. Теряя средства к жизни, немцы не теряли права голоса. Рост безработицы в прямо пропорциональной зависимости коррелировался с избирательными успехами НСДАП. Обыкновенный немецкий гражданин — мастер, купец или рабочий — ещё недавно законопослушный демократ, шёл в партию, на знамёнах которой открытым текстом провозглашалась тирания и война. Не потому, что проникался мрачной жутью идей «Майн кампф» (в подавляющем большинстве случаев он её ещё не читал). Но он видел полную беспомощность всех конституционных партий, от СДПГ до ДНФП, от либералов до Центра. Голосовать же за КПГ не позволяли честь и совесть.