– Я боюсь предположить, откуда ты это узнал, – со всей серьезностью проговорила Элинэй.

– Долгая история, но суть её в том, что меня наняли спасти одного беднягу, угодившего к ним в рабство, и я не придумал ничего лучше, чем попасть к нему тем же путем. Я был не очень умным, – с усмешкой заметил он.

– Ты был наёмником?

– Да, причем не очень разборчивым. К своему сожалению, порой даже слишком.

– Это мерзко.

– Пожалуй, – с досадой согласился Стейрам. – Но эта жизнь в далеком прошлом, а я теперь другой человек.

– Хочется верить, – после слов Элинэй возникла долгая пауза.

Отвернувшись от собеседника, она приоткрыла ставень, всматриваясь в ночную тьму и погружаясь в свои мысли.

– Можешь ложиться спать, а утром отправимся выручать твою подругу, – раздался голос, нарушивший тишину.

– Я не буду спать, – слегка отрешенно ответила Элинэй.

– Хм, – некоторое время Стейрам задумчиво смотрел на неё. – Ладно, дело твоё, а я, пожалуй, вздремну, если ты не против.

Кивнув, женщина покинула комнату, спускаясь в обеденный зал. Здесь было светло и уютно; немногочисленные путники и несколько местных жителей были единственными посетителями весьма просторного зала, но даже в этой пустоте до неё никому не было дела, что позволяло в спокойствии и уединении насытиться скромной порцией ужина, любезно подаренной трактирщиком. Опустошив тарелку, она не спешила покидать зал, мрачно осматриваясь вокруг и борясь с сонливостью.

Огонь. Пламя пологом нависло вокруг, а голова болезненно «трещала» из-за оглушительных криков, от которых не убежать и не спрятаться. Нереальная картина вихрем кружилась в сознании, вызывая тошноту, сводя с ума, пока, наконец, не прогремел долгожданный взрыв. Крики давно погибших людей, доносящиеся эхом из глубин памяти, слились с еще одним, самым громким и вполне реальным, вернувшим Элинэй в реальность – её собственным.

Жар, словно отголосок того пламени, окутал тело женщины, когда она резко приподнялась. Жадно глотая ртом воздух, она бешено водила глазами, пытаясь прийти в себя, на что ей понадобилось всего несколько секунд. Заметив перед собой взволнованного Стейрама, она глубоко вздохнула и огляделась. Элинэй лежала на кровати в комнате трактира.

– Кошмары? – донесся знакомый голос.

– Не твоё дело, – грубо ответила она. – Что я здесь делаю?

– Ты уснула там, в зале. Вот я тебя и принес сюда.

Будучи не в настроении спорить, Элинэй вновь легла, отгоняя последние воспоминания о ночном кошмаре. Стейрам терпеливо сидел рядом, выжидая время. Затем вновь заговорил:

– Всё идет из головы. Наш разум куда сильнее, чем кажется, но сила эта может не только помогать, но и вредить, как в твоём случае. Расскажи мне об этих кошмарах.

– Ты переходишь границу. Я тебя совсем не знаю, – устало отозвалась женщина.

– Тем лучше. Для меня это всего лишь история, для тебя я всего лишь слушатель. Соглашайся.

– Я не знаю…

– В моих силах помочь тебе. Ты же ничего не теряешь! Ну, кроме своего недуга, конечно, – усмехнулся он.

– Ты говоришь так уверенно, как будто действительно знаешь способ, – Элинэй некоторое время испытующе смотрела на собеседника. – Хорошо, я согласна.

Услышав ответ, Стейрам улыбнулся и тут же поднялся, начав ходить по комнате, двигать мебель, переставлять вещи, как будто что-то готовил.

– Опять твоё чудачество? – поинтересовалась она.

– Именно. – Он распахнул ставни окна, впуская в комнату прохладный воздух и удовлетворенно кивнул, затем сел на приготовленный стул рядом с кроватью и вручил Элинэй подсвечник с зажженной свечой.

– Зачем это?

– Огонь осветит твои мысли, они отразятся в словах, а духи ветров их подхватят, унесут и развеют.

– Безумие. А что же они попросят взамен?

– Это мои заботы, – на удивление серьезно ответил он, выжидающе глядя на Элинэй.

– Хорошо, – она замолчала, собираясь с духом и предаваясь воспоминаниям. – Мы возвращались с важного задания, которое, к нашему удивлению, оказалось весьма простым и безопасным. Все были в хорошем расположении духа, которое не мог испортить даже назойливый дождь…

…немногочисленный, но стремительно обрастающий славой отряд прецептора Элинэй, наконец, завершил свой затянувшийся поход, увенчавшийся громогласным успехом. С каждым днем, все больше накаляющаяся вражда между Мистикумом и Церковью Альиса, готовая вот-вот перерасти в настоящую войну, была прекращена одной единственной храмовницей, без пролития невинной крови. Воодушевленные победой своего командира и скорым возвращением домой, серые храмовники, невзирая на дождь, сошли с мощеной дороги, направившись в сторону прецептории, где размытая земля значительно замедлила их движение.

– Не могу поверить, что мы это сделали. – С командором поравнялся её первый и единственный капитан.

Бесстрашный, амбициозный и вечно веселый Тириз. Изувеченное шрамами лицо, бритая голова и внешность, больше подходящая троллю из легенд, нежели рыцарю храма – он мог одним своим видом запугать любое чудовище, но любой, кто был с ним хоть немного близко знаком, искренне считал его своим другом. Едва ли он смог бы чего-то добиться где-либо еще, но в Сером храме империи в первую очередь ценились его принципы и железная воля, затмевающие все недостатки.

– Так открыто выступить против церкви, взять под стражу епископа и кучу других священников, а получить взамен поддержку и благодарность, а не веревку на шею! – продолжал Тириз.

– Нас поддержал сенат и двое из трех имперриноров, помощников императрицы, – словно хвастаясь, напомнила ему Элинэй. – Я обещала, что виновные понесут наказание.

– А как вы считаете, мы правильно поступили?

– Что? Разумеется.

– Я к тому, что это все же церковь, они, как и мы, борются за духовную чистоту империи. Правы ли мы, что мешаем им в этом?

– Вера в Альиса наш оплот, а церковь – его сердце. Если скверна попадет в сердце, то в мгновение ока заразится и всё тело, потому мы должны быть вдвое внимательнее и строже к самой церкви, чтобы не допустит её развращения.

– А кто же будет следить за нами?

– Другие храмовники, Тириз. Потому нам всегда нужно сохранять чистый ум и следить за своими собратьями.

– Поэтому вы так строги со своим братом? – уже тише спросил капитан.

– Именно. Он ведет себя неподобающе своему статусу, и он должен это понять.

– Смотрите, туман стелется – неожиданно раздался голос одного из рыцарей.

Навстречу рыцарям медленно двигалось, прибиваемое дождем к земле серое облако, обволакивая дорогу.

– Туман? – Элинэй с подозрением осматривала полог, прислушиваясь к своему обонянию. – Это не туман. Это дым.

– Со стороны прецептории? – пронеслись встревоженные возгласы.

– Да! За мной.

Храмовники погнали лошадей вперед, насколько это позволяла дорога, скрываясь в смоге дыма. Несмотря на малое расстояние, оставшееся до оплота рыцарей, его преодоление казалось вечностью, мучающей неизвестностью и запахом гари. Дым становился всё реже, раскрывая сначала дорогу, а затем и горизонт, на котором виднелось здание прецептории: уединенное и спокойное, каким всегда и было. Не увидев никаких угроз, Элинэй сбавила темп, приказывая остальным остановиться.

– Всё чисто, – настороженно проговорила командор.

– Может, там возник пожар, но братья быстро с ним справились? – предположил Тириз.

– Возможно. Всё же будьте настороже, глядите в оба, – наказала она.

Медленно подступая к воротам, ведущим во двор прецептории, Элинэй чувствовала внутреннюю тревогу, которую не могла объяснить, словно предрекая беду. Проход был открыт, но рядом никого не наблюдалось, беспрепятственно пропуская их отряд внутрь. И надуманный страх сменился настоящим. Вокруг тлели потушенные дождем остатки телег и деревянных навесов, что были во дворе; разные вещи, припасы, инструменты разбросаны по земле в окровавленных потеках; изуродованные тела послушников в некогда белых рясах, и их остатки, были собраны в омерзительные груды. Завершали ужасающую картину бесчисленные лепестки лилии, усеявшие весь двор. «Святой Альис», – раздался дрожащий голос Тириза. Элинэй прикрыла рукой рот, борясь с подкатившей тошнотой. Подавляя нарастающую панику, командор выхватила меч, побуждая своих воинов сделать то же самое. Испуганно вскрикнув, один из рыцарей не удержался в седле и свалился на землю, начав отползать назад, подставляя своей слабостью мораль соратников – но остальные оказались куда крепче духом, даже не взглянув на упавшего.