По мере поглощения и переваривания Ирака корпорациями и банками, американская наднациональная элита будет присматриваться к своему следующему приёму пищи. Деньги потекут к «правильным» «фабрикам мысли», академическим кругам и медийным структурам для подготовки следующей инъекции в политическое тело.

Смертельное сочетание основанной на задолженности финансовой системы, падения производительности и отсутствия значимых систем обратной связи означает, что магия сложных интересов будет диктовать лишь постоянное увеличение желания американских паразитов сожрать побольше капитала.

Все эти разнообразные действия являются частью приведения всех и каждого к «единому знаменателю» контроля, чтобы система электронных денег могла продолжить наступление. Эти действия также связаны со стремлением разгромить различные усиливающиеся государства, включая Россию и Китай, а также с обеспечением того, чтобы Соединённые Штаты сохранили свою глобальную гегемонию, в том числе в Азии»[279].

Америка должна привести в соответствие преимущества от владения резервной валютой с затратами на поддержание операции принуждения в глобальном масштабе[280]. По мере того, как долговое бремя США становится всё более непосильным, им приходится делать выбор между обещаниями налогоплательщикам (например, в виде программы социального страхования), правами своих кредиторов и необходимостью финансирования вооружённых сил, размещённых в разных частях мира.

Что такое военная модель центрального банка? «Модель центрального банка, основанная на военных инвестициях, это модель, посредством которой небольшая группа людей может контролировать большинство ресурсов на самой прибыльной основе. По сути происходит следующее: центробанки печатают деньги, а затем военные обеспечивают, чтобы другие страны их принимали и тогда в финансовой системе сохраняется ликвидность. Многие по поводу такой бумажной, не обеспеченной резервами валюты, задаются следующим вопросом: почему вообще кто-либо принимает бумагу, которая не имеет никакой ценности? Они принимают бумагу, потому что она является частью системы полицейского и военного надзора, если угодно, той сети, которая печатает деньги. Эта система создала фантастически прибыльный способ контроля над большими группами населения и дешёвого доступа к ресурсам.

Допустим, что господин Глобал стоит во главе центрального банка, военная модель которого основана на военных инвестициях. Глобал печатает деньги, а затем народ принимает эту бумагу и даёт ему, по существу, то, что ему и нужно, чтобы скупить и контролировать национальные ресурсы. Население зависит от его бумажек, и он контролирует все реальные виды производства. Кроме того, посредством военной силы он может украсть всё, что ему захочется. А организованная преступность — это ещё один важный компонент, потому что переброска военных сил и оккупация территории может быть очень дорогостоящей операцией. Если Глобал может получить контроль над территорией и скупить её за её же собственные деньги, это гораздо более эффективно, и именно здесь традиционно и вступает в игру наркобизнес. По сути, это часть единой модели контроля над территорией с огромными ресурсами самым дешёвым способом.

Эта военная модель центрального банка зависит от финансовой ликвидности, которая в свою очередь зависит от правопорядка. В ту самую минуту, когда население перестаёт верить в силу закона, а вы полностью зависите от силы, показатели ваших доходов непременно сократятся с 15 или 20 до единицы. А потому речь идёт о серьёзной проблеме финансовой ликвидности.

Наркобизнес — это симптом данной модели, военной модели центрального банка, и, если вы собираетесь отказаться от этой модели (либеральной, банковской модели Клинтон), тогда вам понадобится новая, альтернативная модель. Чтобы модель центрального банка, основанная на военных инвестициях, продолжала работать, требуются две вещи: ещё больше централизованного контроля и депопуляция. Эта модель невероятно неэффективна, и она не может функционировать без ещё большего вертикального контроля и ещё большей депопуляции, что, как мы сегодня видим, и происходит ускоренными темпами.

Если вы собираетесь отказаться от существующей модели, необходимо представлять, как будет выглядеть новая модель и как создать и испытать её, особенно среди молодёжи; как испытать модель на прочность и обкатать её. Чтобы отказаться от чего-либо, требуется альтернатива; чтобы была альтернатива, её надо придумать, а чтобы её придумать, сперва необходимо получить общее представление о новой модели и запустить её «прототип» на децентрализованной основе.

Если посмотреть на то, какой вид новой экономической модели может сработать, прежде всего нужна будет здоровая валюта: потребуется множество валют — как местных, так и мировых. Крепкая валюта необходима, потому что для связей между людьми чрезвычайно важно, чтобы они могли общаться эффективно с минимальными или нулевыми затратами в плане времени и транзакций. Проблема с бумажной валютой, которой мы пользуемся, в том, что она очень удобна для присвоения чего угодно, но не особо удобна для эффективного управления реальной экономикой, поскольку в процессе использования манипулируемой валюты много недостоверной информации и недопонимания. А потому необходима крепкая валюта»[281].

Сегодня команда, ответственная за военную модель центрального банка, не видит способа, как перейти от нынешней модели к следующей, без того, чтобы создать условия для появления бесчеловечной цивилизации. Таковая будет основа на применении цифровых технологий для управления чипизированным рабским населением с промытыми мозгами. Если мы намерены быть бесчеловечной цивилизацией, то нам можно попрощаться с финансовой ликвидностью[282].

Поскольку оборонный бюджет США сдерживается ограничениями в финансировании и растущими процентными ставками, давление перемешается на производителей вооружений, которым придётся обосновывать свой бюджет. «Они объявляют, что ожидают рост экспортных поставок, а нам интересно, являются ли выяснение отношений в Восточно-Китайском море и рост милитаристских проявлений китайского и японского руководства примерами необходимости отвлечь население от внутренних проблем? Или, может, это свидетельство извечной необходимости провоцировать войны, чтобы поддерживать централизованную промышленность и контроль? Или, может, они свидетельствуют о конце цивилизации в том виде, в каком мы её знаем? Экономический рост и инвестиции продолжают движение на восток. А за ними следует политическое принуждение. Инвестиции текут только туда, где есть сила и принуждение.

Это возвращает нас к рынку долговых инструментов и процентным ставкам. Планете Земля нужен переход к такой модели капитала, где мы делаем деньги, сотрудничая друг с другом в создании благосостояния вместо того, чтобы делать деньги на постоянной войне, финансируемой посредством бесконечно растущего долга. Но пока задолженность и деривативы продолжают расти, глобальная геополитика останется нестабильной и подверженной рискам»[283]. Если процентные ставки растут слишком быстро, это приведёт к войне, которая положит конец жизни на планете Земля, какой мы её знаем.

Величайшая тайна во всём этом — кто на самом деле всем распоряжается? С одной стороны, мы наблюдаем официальные действия американского государственного аппарата. С другой стороны, этот государственный аппарат сегодня управляется частными компаниями и банками, которые ведут государственные счета и системы и финансируют постоянно растущие долги этого аппарата. Инвесторы, стоящие за этими структурами, — не американские, а глобальные игроки. Перед нами не картина суверенного государства или лидеров, лояльных американскому народу. Анализ позиций с точки зрения глобальных рисков страхования, задолженности и рынков капитала показал бы, кто и чем на самом деле распоряжается в американской политике.