Какой бы кандидат ни победил на президентских выборах, это теневое правительство никуда не денется. И действительно, как показано в недавних документах ФБР, это теневое правительство также известно, как «Группа седьмого этажа»[203]. Однако, чтобы быть точнее, президент Трамп на самом деле унаследовал не одно, а два теневых правительства. «Первое теневое правительство, называемое Государственной преемственностью (Continuity of government), состоит из неизбираемых лиц, которых назначили для управления государством в случае «катастрофы». Государственная преемственность — это фантомная угроза, которая ждёт подходящих обстоятельств: террористической атаки, природных катастроф, экономического краха, чтобы выйти из тени, в которой она сейчас функционирует. Когда программа Государственной преемственности возьмёт верх, полицейское государство трансформируется в военное положение.
И всё-таки именно второе теневое правительство[204], также известное как глубинное государство, представляет настоящую угрозу свободе уже прямо сегодня. Состоящее из неизбираемых государственных бюрократов, корпораций, подрядчиков, перекладывателей бумажек и кнопкотыков, которые на самом деле дёргают за ниточки из-за сцены, это государство внутри государства[205] — истинная причина, почему «мы, народ», не имеем настоящего контроля над нашим правительством»[206].
Глубинное государство, которое «действует в соответствии с направлением своего собственного компаса, независимо от того, кто формально находится у власти»[207], превращает в фарс выборы и всю концепцию представительного правления. «Следующий президент, во многом как и нынешний президент и как его предшественники, будет не многим более декоративной фигуры, такой куклы для развлечения и отвлечения народонаселения от того, что на самом деле происходит»[208].
Это государство внутри государства, «скрытое за видимой частью на обоих концах Пенсильвания-авеню»[209], — это «гибрид частных и государственных институтов, управляющий страной в соответствии с устойчивыми моделями независимо от времени и связанный с видимым государством, руководителей которого мы выбираем, но лишь временами контролируемый им. Глубинное государство не только держит под контролем государственный капитал, но также контролирует Уолл-стрит (которая обеспечивает денежный поток, поддерживающий неизменность политической машины и её работу в качестве театра марионеток для отвлечения внимания) и Кремниевую долину»[210].
Это фашизм в своей тайной форме, скрывающийся за государственными структурами и частными компаниями для проворачивания своих грязных дел. Это брачный союз между государственными бюрократами и корпоративными «большими шишками» — с разведсообществом, выступающим в качестве арбитра в спорах.
«Глубинное государство настолько глубоко укоренилось, настолько хорошо защищено разведкой, огневой мощью, деньгами и своей способностью оказывать сопротивление, что оно практически не поддаётся воздействию… Если и есть что-то, в чём глубинное государство нуждается, так это скрытый и непрерывный поток капитала и уверенность в том, что всё будет, как и прежде. Оно даже готово терпеть некоторую степень затора и тупиковых ситуаций: «партийные бои в грязи» по вопросам культуры могут быть полезным отвлечением внимания от его повестки дня. До тех пор, пока официальным лицам государства — как избранным на выборах, так и неизбираемым — позволено действовать вне досягаемости Конституции, судебной системы и граждан, угроза нашим правам и свободам не снижается»[211].
И тут появляется Дональд Трамп.
Приход Трампа неизбежно погрузит ЦРУ, одного из ключевых игроков в рамках властных структур глубинного государства, в серьёзный кризис, потому что Трамп собирается подвергнуть Управление принудительному реформированию. Неизбежность этого продиктована не столько тем фактом, что реформы уже давно назрели и неизбежны, а скорее тем, что в отношениях между Трампом и ЦРУ существует глубокий идеологический конфликт. Трамп дал обещание сосредоточиться на основательном реформировании всей разведывательной системы, что будет означать увольнение или досрочный выход на пенсию многих агентов, которые занимаются секретными операциями по всему миру и которые знают, «в чьих шкафах прячутся скелеты». Нам следует ожидать беспрецедентного числа утечек из высокопоставленных источников и полномасштабной войны между президентом и ЦРУ. На кону выживание самого Управления как такового.
Чтобы выжить как идеологически, так и физически, Трампу придётся подчинить ЦРУ своим интересам, навязать новые правила игры или, в противном случае, жить в условиях существования реального врага или потенциального диверсанта на своём заднем дворе. Официально ЦРУ объявила нейтралитет во время избирательной кампании, но «некто» сопровождал Картера Пейджа, консультанта Трампа по вопросам внешней политики во время избирательной кампании, во время его поездки в Москву, а затем допустил утечку информации в американскую прессу. В то же время инстинкт самосохранения ЦРУ доведён до совершенства, и в Трампе там видят иррациональную угрозу своему собственному благополучию.
Таким образом, всё было весьма предсказуемо, когда в течение 24 часов разведка решила стремительно и открыто вмешаться в президентскую гонку, что невиданно в современной истории. Естественно, история показывает нам, что ЦРУ часто действует за сценой американской политики на президентском уровне: соучастие в убийстве одного президента США в 1963 г. и содействие организации отставки другого в 1974 г., но убедительная административная поддержка кандидатуры Хиллари Клинтон на президентских выборах Майклом Мореллом, бывшим исполнительным директором ЦРУ, это абсолютно другой вопрос.
Морелл не только поддержал Клинтон, но и, используя язык, неслыханный с тёмных времён охоты на ведьм эпохи сенатора Джозефа Маккарти, обвинил номинанта на участие в президентских выборах от Республиканской партии Дональда Трампа в том, что тот, сам того не подозревая, выступал инструментом в руках бывшего агента КГБ, а ныне президента России Владимира Путина. Морелл также оправдывал использование Клинтон сервера её личной электронной почты для хранения засекреченной информации. Защита Мореллом того, что не имеет оправданий, вероятно, может служить признаком того, что не разведка России получила незаконный доступ к почте Клинтон в её доме в Чапакуа в штате Нью-Йорк, а само ЦРУ отслеживало её электронную почту с целью политического шантажа, на чём специализируются «Чёрные рыцари Потомака» в Лэнгли, штат Вирджиния.
В 1963 г., после убийства Джона Кеннеди, бывший президент США Гарри Трумэн написал авторскую колонку, где выразил сожаление о том, что в принципе создал ЦРУ[212]. Он призвал ЦРУ отказаться от своих функций по проведению «специальных операций» и вернуться к работе по сбору и обработке разведданных. Покойный сенатор Дэниел Патрик Мойнихен призвал к упразднению ЦРУ[213] и передаче его функций по сбору разведданных Госдепартаменту.
Вот к чему всё это сводится. «Клинтон была кандидатом, выбранным военно-промышленным комплексом США по той причине, что она увеличила бы корпоративные доходы и ежегодный бюджет и без того составляющий 600 млрд. долл., который кормит левиафана Пентагон — ЦРУ.
Для выполнения этой роли чрезвычайно важно усилить воинственную внешнюю политику по отношению к миру в целом и к России в частности. Или, как выразился Морелл, «убеждение Клинтон, что Америка — исключительная нация, которая должна быть лидирующей в мире, чтобы сохранять безопасность и процветание». Именно эта вашингтонская шовинистическая идеология превосходства и исключительности подвела мир к краю опасной пропасти.
Ирония заключается в том, что Хиллари Клинтон в несравнимо большей степени, чем индивидуалист и бунтовщик Дональд Трамп демонстрирует приверженность к тому, что нельзя назвать иначе как неофашистской идеологией, которая всё чаще и чаще проявляет себя в Вашингтоне. Императорская гвардия Пентагона-ЦРУ, сформированная вокруг Клинтон во время избирательной кампании, была не только предвестником милитаризованного тоталитарного государства, управляемого из Вашингтона; это также был сигнал, что Соединённые Штаты открыто движутся в сторону политики нескрываемой, необузданной перманентной войны с любым иностранным государством, которое они выберут[214].
